— Нет, — покачал головой Богдан. — И пока не собираюсь этого делать. Не вижу необходимости пугать его раньше времени. Ты не согласен?
— Наоборот. Я и сам хотел тебе это предложить.
Костя вздохнул с облегчением и посмотрел на спасателей, собравшихся у входа в шахту.
— Что, всё уже готово? Они скоро будут спускаться?
— Да, пора начинать, — кивнул Богдан. — Мы и так потеряли много времени. К тому же неизвестно, сколько будет продолжаться расчистка завала и уборка породы. Возможно, это растянется на всю ночь. Не задерживайся тут надолго, понял? Лучше поезжай домой и отдохни. Приедешь утром, если что.
— В смысле «если что»? — не понял Костя. — Никуда я не поеду. Я останусь тут, как и ты. Понятно, что от меня мало толку, но сейчас любые руки могут пригодиться. Ты ведь тоже домой не собираешься?
— Не собираюсь.
Богдан пристально посмотрел на брата. Было похоже, что он собирается сказать что–то ещё, но в этот момент к нему обратился начальник команды спасателей.
— Богдан Вадимович, мы закончили. Вы не передумали? Я ещё раз настаиваю, чтобы вы хорошо всё взвесили. Под землёй нам предстоит пробить осыпавшийся горный пласт и расчистить большой участок подземного отсека. Это далеко не самое приятное занятие. К тому же это может быть опасно.
— Не опаснее, чем для тех восьмерых, которые заперты сейчас глубоко под землёй, — криво усмехнулся Богдан. — Не сомневайтесь, я не передумаю.
— Тогда одевайтесь и не будем терять время.
Начальник протянул ему оранжевую куртку, которую Богдан взял не раздумывая. Костя недоверчиво моргнул.
— Стой, ты что, тоже собрался спуститься в шахту?
Ещё пару минут назад подобный вопрос показался бы ему нелепостью, но не сейчас, когда Богдан натягивал оранжевую форму спасателей прямо у него на глазах. Костя посмотрел на брата, потом покосился на вход в шахту, из которого словно просачивались на дневной свет зловещие щупальца мрака, и поспешно отвернулся.
— Зачем, Богдан? Ты ведь не спасатель. Ты не знаешь и не можешь…
Он осёкся и замолчал. В голове внезапно воцарилась звенящая пустота. Костя даже не знал, что говорить и какие приводить аргументы, чтобы Богдан его послушал. На какую–то секунду он вспомнил их недавний разговор в отцовском кабинете, вспомнил шквал собственных эмоций и переживаний, не оставляющих его последние несколько дней. Он и сейчас не до конца понимал, что чувствует по отношению к брату и тому, что произошло между ними, однако совершенно точно знал, что не хочет отпускать его под землю.
— Могу, конечно, — спокойно сказал Богдан. — Это моя шахта. И там мои люди.
Он быстро застегнул куртку и потянулся за каской и очками, обеспечивающими видимость даже в самых тёмных подземных пещерах. А потом повернулся и пошёл вместе с командой спасателей к люку шахты. У Кости по–прежнему не было слов. Он ждал, что брат оглянется, чтобы посмотреть на него или что–нибудь сказать, но Богдан этого не сделал. Он просто спустился по лестнице, следуя за спасателями к лифту, и исчез в тёмном проёме.
========== Глава 10 ==========
Время тянулось медленно, и поступающие из шахты новости были не слишком утешительными. Расчистка подземного отсека шла нелегко, поскольку осыпавшейся породы оказалось слишком много. К тому же появилась угроза ещё одного обвала, в связи с чем приходилось работать с удвоенными мерами предосторожности.
Прошло уже несколько часов, но никто не спешил расходиться. С наступлением темноты на территории шахты установили несколько палаток, в которых жёны шахтёров раздавали всем желающим пищу и кофе. Дед Николаша, который никогда не отставал от остальных, заварил душистый травяной чай и настойчиво предлагал его всем, кто попадался ему на пути. Диана Глухова позаботилась о том, чтобы доставить из клиники ещё одну партию медикаментов на тот случай, если освобождённым из подземного плена шахтёрам понадобится срочная медицинская помощь, однако лекарства пока ещё лежали без дела. Первую группу спасателей, поднявшихся на поверхность, сменила вторая группа. Богдана Старманова среди вернувшихся не было.
Костя тоже старался себя чем-то занять. Сразу после того, как команда спасателей спустилась в шахту, появился целый отряд репортёров, которые горели желанием узнать все последние новости и пообщаться с любым представителем семьи Стармановых. С трудом отбившись от настойчивых папарацци, Костя спрятался в здании администрации, где нашёл карту третьего уровня шахты и приступил к её изучению. Это нехитрое занятие помогало отвлечься, и у него почти получалось не думать о том, что сейчас происходило в шахте. Он мысленно повторял себе, что переживает за всех шахтёров, но в глубине души понимал, что думает лишь о брате. Костя пытался убедить себя в том, что всё будет хорошо, но в голову упрямо лезли всякие дурацкие мысли. С Богданом могло произойти что-то плохое. В конце концов, он не был спасателем или шахтёром и не знал правил работы под землёй. Костя понимал, что накручивает сам себя, но не мог остановиться. Его тревога постепенно перерастала в плохое предчувствие, которое становилось всё сильнее и сильнее.
Не только репортёры заставили его убраться подальше. Костя не хотел в этом признаваться, но ему было неловко видеть Диану. Девушка старалась быть поближе к нему, делясь своими переживаниями за Богдана, к которому, судя по всему, испытывала серьёзные чувства. Костя не хотел об этом сейчас думать. У Дианы не было никаких недостатков. Красивая, умная и добрая, она казалась идеальной парой для брата. Костя понимал, что должен радоваться за Богдана, но никакой радости не ощущал. Наоборот, у него что-то ощутимо ныло в груди. Это было странное чувство. Оно подозрительно напоминало ревность и вообще выглядело диким и абсолютно нелогичным после разговора в отцовском кабинете и его собственных угроз покинуть город. Костя отдал бы многое, чтобы избавиться от этих пугающих эмоций, но они не уходили. Он мысленно убеждал себя в том, что просто волнуется за брата, повторял это снова и снова, но несмотря ни на что не мог находиться рядом с Дианой.
Пару часов спустя после начала спасательных работ Косте позвонила Антошка. Она уже знала, что случилось, но старалась держаться и не плакать. Девушка верила, что с её отцом и остальными шахтёрами всё будет хорошо. Она также поблагодарила Богдана, который не только сделал всё, что мог для спасения шахтёров, а ещё и сам спустился в шахту, чтобы работать наравне со спасателями. После разговора с подругой Косте стало немного легче на душе. Он почти убедил себя в том, что всё хорошо закончится, и, прихлёбывая душистый чай, который принёс ему дед Николаша, подумал о том, что всё-таки надо позвонить отцу. Всё равно уже не было ни единого шанса на то, что родители ничего не узнают хотя бы в ближайшие несколько дней. Костя даже потянулся за своим телефоном, но не успел сделать вызов. После нескольких глотков крепкого ароматного чая он вдруг ощутил сильную сонливость, которая усиливалась с каждой минутой. Скорее всего, усталость и волнение сделали своё чёрное дело, но так или иначе сопротивляться он уже не смог. Телефон выпал из его руки, и голова Кости свесилась набок. Он спал.
То, что происходило, не было похоже на сон. Скорее это были какие-то бессвязные картинки, мелькавшие друг за другом, как непонятные, но пугающе чёткие слайды. Он слышал грохот осыпающегося грунта и громкий предостерегающий крик. Потом было чувство падения куда-то вниз, в чёрную глубину и его долго несло в сторону в обжигающем холоде и бесконечной тьме. Там было душно, несмотря на холод. Он почувствовал боль в спине, на которую в конце концов приземлился, ощутил вспышку злости, тут же сменившуюся осознанием того, что всё очень плохо. А потом всё исчезло.
Костя проснулся оттого, что кто-то тронул его за плечо. Прикосновение было осторожным и деликатным, но его вполне хватило, чтобы он вздрогнул, открыл глаза и от неожиданности чуть не свалился со стула. Несколько секунд Костя соображал, где находится и, наконец, вспомнил. Он сидел за столом в кабинете управляющего, который вовремя куда-то сбежал сразу после того, как нахлынувшие репортёры стали донимать всех подряд всякими каверзными вопросами. Перед ним на столе лежали карты шахты, на полу валялся телефон, а совсем рядом стояли дед Николаша и Диана. Дед хмурил свои седые брови, лицо девушки было испуганным и бледным, однако Костя и без них уже знал, что произошло что-то плохое. Возможно, ещё более плохое, чем раньше.
