- Что мы? - Ольга больше по тону, чем по смыслу слов, догадывалась, что хотел сказать Трофимов.
- Я бы хотел, чтобы наша была раньше,-сказал Алексей, повернувшись к Ольге.
Лицо девушки вспыхнуло, она опустила глаза. Трофимов, смущенный молчанием Кирилловой, не отдавая себе отчета, пробормотал:
- Оля, мама будет очень рада.
Ольга улыбнулась.
- Только мама?
- Нет, Оленька. Я не могу без тебя... Ты же знаешь, как я...
- Алексей Петрович, дорогой! - прошептала Ольга.
- Ты согласна?
Закусив губу, Ольга трижды кивнула.
Алексей Петрович порывисто сжал ее руки:
- Вот что, Оля! Освобождайся сегодня раньше. Я тоже во второй половине дня буду свободен. Укладывай свои вещи. Я зайду помогу. А потом прямо ко мне. Насовсем. Навсегда! Идет? Ну же! - Трофимов даже слегка встряхнул за плечо застывшую от неожиданности девушку.
- Так сразу? - как-то беспомощно прошептала она.
- Ну, конечно, хорошая моя! Нельзя же плестись в хвосте у Тани и Зарубина,-смеялся Трофимов.-Хочешь, я тебя на виду у всех расцелую?-и в приступе мальчишеского веселья он обнял и, смеясь, покружился с ней, делая какие-то сложные танцевальные па.
* * *
В управлении треста Трофимов попросил сводку добычи.
Итоги оказались обнадеживающие. Суточный план был выполнен на сто три процента, но отдельные промыслы еще отставали. По Северной площади против плана шесть тысяч тонн стояла цифра -6500. Вот здорово! - подумал главный инженер.- Значит, действует расщепитель глин. Но, странное дело, в графе газовый фактор стояла цифра большая, чем накануне. Ольга говорила, что газовый фактор снизился, а тут какая-то чепуха. Алексей Петрович вызвал начальника производственно-технического отдела Щербакова.
- Петр Иванович, вы не интересовались, почему растет газовый фактор? Мне известно, например, что на шестом участке он снизился вдвое.
- Совершенно верно, Алексей Петрович. Но зато на новом, девятом участке он повысился.
- Почему?
- Увеличили отбор нефти, а вы сами знаете, что такого гидравлического подпора, как на шестом участке, там нет. И, естественно, повышение отбора сопровождается падением давления в пласте и усиленным выделением свободного газа.
- Кто разрешил увеличивать отбор? - возмутился Трофимов.-Почему я об этом ничего не знаю?
- Но что же делать, Алексей Петрович? Конец месяца, а у нас задолженность по плану.
Побледнел шрам на щеке Трофимова. Он зло посмотрел на Щербакова и включил переговорный аппарат.
- Директора Северного промысла... Товарищ Харебов?
- Да, я слушаю,- ответил директор.
- Трофимов говорит. Почему на девятом участке допустили повышение газового фактора?
- Алексей Петрович, у нас же план срывается,- повторил слова Щербакова Харебов.
- Вы кто-делец с биржи или государственный человек?
- Но я же согласовал с производственно-техническим отделом...
- Не прикидывайтесь простаком, я-оварищ Харебов, вы отлично знаете, с кем надо соглас9вывать такие вещи! Немедленно сократите газовый фактор до утвержденного!
- Алексей Петрович, вы же нас зарежете! Мы не выполним плана!
- Если хотите, выполните. Вы не знаете своих возможностей. Загляните на свой шестой участок, и вы увидите, что надо сделать.
Трофимов выключил аппарат. Щербаков стоял и ждал, что Трофимов обрушится сейчас на него. Но Алексей Петрович, гнев которого прошел, сказал:
- Слышали? Все, что я говорил Харебову, относится и к вам. С завтрашнего дня сводку газового фактора будете давать по участкам. Неужели вы-то не понимаете, что если мы выпустим газ из пластов, то потом трудней будет добывать нефть?
- Хорошо, Алексей Петрович- Все понимаю.
Днем Трофимову позвонил Харебов.
- Алексей Петрович,- взмолился он,- помогите сдвинуть с места этих бюрократов из конторы законтурного заводнения.
- В чем дело?
- Вчера и сегодня ночью Кириллова испытывала свой реагент на шестом участке,- и Харебов повторил Трофимову то, что утром рассказала ему Ольга.
- А сейчас давление на забое эксплуатационных скважин еще больше поднялось. Мы увеличили отбор нефти, а процент газа не изменился,продолжал Харебов.- И если мы на других участках применим этот расщепитель, то можно повысить добычу без всякого ущерба.
- Ну так в чем же дело?
- А они не хотят начинать сегодня.
- Почему?
- Говорят, что у них закрыт склад с реагентом, а кладовщик куда-то уехал. Алексей Петрович, заставьте их начать нагнетание сегодня. А то ведь конец месяца. У меня план.
- А как у тебя на девятом?
- Все в порядке.
- Хорошо.
В середине дня, когда Трофимов собирался поехать на строительство трассы подводного нефтепровода, секретарша подала ему телеграмму из Москвы. Прочитав, Трофимов не поверил своим глазам. Он еще раз взглянул на телеграмму:
"Бурение законтурных скважин прекратите зпт утвержден проект только нагнетания газа зпт приступайте немедленно строительству компрессорных."
Трофимов срочно заказал телефонный разговор с Москвой. Но начальник промыслового отдела ничего нового ему не сказал.
- Вы понимаете,- возмущался Трофимов,- жизнь опровергла теорию о неприменимости законтурного заводнения на Северной площади.
- Зря ты кипятишься,- ответил начальник отдела,- есть приказ, его надо выполнять, а не обсуждать.
- Но его можно отменить и написать новый,- сдерживая раздражение, бросил Алексей Петрович.
- Я этого не собираюсь делать.
Трофимов со злостью бросил трубку.
- Надо ехать к министру,- сказал Байрамов, узнав о телеграмме и разговоре с начальником промыслового отдела.
- Хорошо, я полечу сегодня, сейчас же.
Уже в самолете Алексей Петрович вспомнил, что забыл предупредить Ольгу о своем внезапном отъезде. Вот дурень! Что она обо мне опять подумает!
* * *
Ольга энергично придавила коленкой крышку чемодана, внутри что-то хрустнуло. Выпрямившись, вытерла вспотевший лоб. Кажется, все,- она оглядела комнату, заваленную в спешке упакованными вещами, улыбнулась произведенному беспорядку. Осиротело стояла голая мебель, в пустом, открытом настежь шкафу пестрело новое шелковое платье.
Перешагивая через узлы и чемоданы, Ольга прошла в ванную комнату. Хорошо! - думала она, бросая в разгоряченное лицо полные пригоршни холодной воды.
Переодевшись, долго поправляла прическу. Несмотря на ночь, проведенную почти без сна, она чувствовала удивительную бодрость и силу. Неужели это я? - в зеркале она видела счастливую взволнованную девушку с пылающими щеками и с губами, невольно складывающимися в улыбку.
Батюшки мои! - весело ужаснулась Ольга, взглянув на часы,- было уже семь часов.- Опять он где-то застрял. Как жаль, что до сих пор не установили телефон. А впрочем, зачем мне теперь здесь телефон.
В последний раз оглядев себя с головы до ног, она взяла сумочку и вышла из квартиры. Ольга старалась быть спокойной, но поймала себя на том, что обгоняет всех прохожих.
С волнением позвонила она в квартиру Трофимова.
- А, Оля, дорогая! - встретила ее Надежда Ивановна.- Проходи. Хорошо, что зашла, а то я Целый день одна.
Трофимова заботливо усаживала девушку на диван и продолжала радушно:
- Алеша всегда приходит поздно. С работы его никак не вытащишь, а сегодня взял да улетел в Москву, а когда приедет, ничего не сказал. Одним словом, совсем непутевый у меня сын,- глаза Надежды Ивановны ласково сияли.
У Ольги к горлу подкатил ком. Уйти, поскорее уйти из этого дома.
- Оленька, хочешь чаю с клубничным вареньем? Я сейчас,- засуетилась Надежда Ивановна.
- Спасибо, я спешу... Мне некогда... Я... зашла..-Ольга с трудом сдерживала закипавшие слезы обиды.-Алексей Петрович просил занести ему сводку, но раз уехал, то я пойду.
Что это с ней? - подумала Надежда Ивановна, проводив девушку.
А Ольга, чувствуя себя глубоко оскорбленной, не замечая прохожих, шла домой. Чего же стоят все его слова, если он мог так посмеяться надо мной? думала она. Но где-то в ее сознании теплилась надежда: Нет, не такой он, он хороший, тут какое-то недоразумение.
