Лика наклонилась к демону. Её лицо совсем близко. Темнота не мешает ему рассмотреть её дрожащие губы и подозрительно блестящие глаза. А вот она не может видеть его так же хорошо. Шарик света возникает в воздухе. Тёплые руки прикасаются к телу – целительница начинает осмотр. Её губы шевелятся. Она что-то говорит, но слова не доходят до сознания.

«Только бы не разреветься. Ему нужна твоя помощь, а не сопли. Держись, дурочка», – Лика, закусив губу, осматривала лежащего в луже крови демона. Зрелище не для слабонервных – остатки одежды не скрывают множество ран разной степени тяжести по всему телу. Рёбра, наверняка, переломаны. Но самая страшная – рваная рана на шее, из неё толчками продолжает течь кровь, унося жизнь рыжего демона. А она ничего не может сделать. Совсем ничего. У неё ни бинтов, ни трав нет. Да и не поможет теперь перевязка. Человек давно бы уже умер. Но и живучесть демонов имеет предел. И Кайдо своего достиг. Дыхание прерывистое, с хрипом и бульканьем, сердце бьётся всё реже. А она даже магию к нему применить не может, слишком хорошо помнит, что было в тот первый и последний раз, когда она пыталась лечить демона.

Лика всё-таки воззвала к своим силам – выбора не оставалось. От боли тело демона выгнуло дугой, он зашёлся в немом крике. Своя и чужая боль молнией прошибла ведунью, она отшатнулась, тяжело дыша. Проклятая печать! Дать умереть его телу или уничтожить разум демона, да и свой заодно? Остался последний выход. То, к чему она обещала никогда не прибегать – сон под печатью. Он не умрёт во сне, она выиграет время. Что делать дальше, как спасти рыжего демона без магии и лекарств, она не имела ни малейшего понятия, да и не заглядывала сейчас так далеко. Знала только, что надо унести его отсюда – подальше от горы трупов, подальше от этого места, пропахшего смертью.

Лика легонько провела кончиками пальцев по его лицу, убирая слипшиеся волосы. Сжала и разжала правую ладонь, взывая к силе печати. Знак на руке засветился призрачным светом. Приложила ладонь к груди демона, останавливая его время. Рыжие глаза расширились.

– Нет, – шепнул он. – За что? – прежде чем его сердце перестало биться.

– Прости. Прости, Кайдо. Я очень скоро разбужу тебя. Клянусь. Ты просто подожди немного, – всё-таки Лика не сдержалась, разревелась в голос и даже не поняла, успел ли демон услышать её обещание.

Слёзы иссякли быстро. Лика сжала зубы, заставляя себя успокоится. Надо уходить. Мало ли каких ещё падальщиков принесёт сюда нелёгкая. Или кто похуже объявится – например, недобитые низшие. От них палкой не отмахаешься. Надо донести демона до ручья, у которого они планировали сегодня ночевать. А дальше – по обстоятельствам.

Лика подхватила подмышки безвольное тело демона, поволокла вверх по тропе. Камни рвали в клочья остатки его одежды, но на бледной коже не появилось ни одной новой царапины – ничто не могло причинить вред телу спящего под печатью.

Волшебный светлячок вскоре погас – у Лики не хватало сил тащить демона и поддерживать свет. Она остановилась вытереть пот со лба.

«Чего ж он такой тяжёлый, ведь он такой худой?»

К ручью Элиор вышел уже в густых сумерках. Стены ущелья расступились, выпуская его на поросший лесом пологий подъём к перевалу. Тропинка петляла, огибая упавшие сверху осколки скал и покрытые мхом валуны, которые, казалось, лежали тут с сотворения мира. Говорливый ручеёк тёк в сотне шагов от выхода из ущелья, петлял так же, как тропа. Берега его густо заросли молодыми берёзками, кустами шиповника и крушины.

Элиор наконец-то выпустил руку брата, умыл, напоил его. Умылся сам, с облегчением смывая с волос засохшую буро-зелёную гадость. И замер, услыхав серебристый смех над головой.

На одном из замшелых валунов, скрестив руки на груди, стояла девушка-эльфийка. Тонкая, как травинка, затянутая в коричнево-зелёную кожу – обычную одежду нальгирис, с кинжалом за поясом и луком за спиной. Она ещё раз блеснула белозубой улыбкой и спрыгнула с валуна. Облаком взметнулись золотистые волосы.

– Эли-эли, – она приблизилась летящей походкой. – А я-то думаю, кто тут ходит. Чего это осенью весенним ветром запахло.

Иллури. Его одногодка. Та ещё язва. В детстве они были скорее соперниками, чем друзьями, причём обычно девчонка превосходила его во всем – бегала быстрее, плавала дальше, стреляла лучше, и способности к магии у неё были не слабые. Вот и сейчас сумела подкрасться незаметно. Правда, при всех своих достоинствах Иллури обладала существенным недостатком – мерзопакостным характером в купе с острым язычком. В детстве они дрались не раз, получая за это по шее от наставников. Но сейчас Элиор до дрожи в коленках обрадовался знакомому лицу. Только показывать Иллури радость он не собирался – себе дороже.

– Лури-лури, – в тон эльфийке передразнил он, – я счастлив видеть тебя в добром здравии. Смотрю, ты ничуть не изменилась, всё так же мила и прекрасна.

– Зато ты похож на загнанного зайца, а пахнешь, как дохлая лошадь, – мило улыбнулась остроухая девушка.

– Ну, не всем же пахнуть розами, – ответная улыбка эльфа получилась не менее чарующей. Он обшаривал глазами скалы, заросли по берегам ручья, но не находил и следа других эльфов.

– Ты одна? – спросил он другим, уже совершенно серьёзным тоном.

– Конечно, – легко кивнула она. – Ты что забыл – по перевалу проходит граница. Согласно последнему договору с людьми вооружённые отряды эльфов не имеют права переходить её. Ребята ждут на той стороне, а меня послали навстречу, потому что я единственная тебя знаю. И вообще, мы, когда твой вопль услышали, не были уверены, что это не какая-нибудь провокация. Странные дела творятся в последнее время в Алмазной империи, и Старшие не уверены, что нам стоит в них вмешиваться.

– Старшие вообще мало в чём бывают уверены, – вздохнул Элиор. – Лошадь хоть с тобой, или ты так прибежала?

Вместо ответа Иллури залихватски свистнула, и, раздвигая грудью ветки, на тропу вышла тонконогая гнедая кобыла с белым пятном на лбу.

– Ласточка, – девушка ласково обняла свою подругу за шею, но подобные нежности не помешали ей вперить колючий взгляд в глаза Элиора. – Ты до сих пор не сказал мне, что происходит.

– Долго рассказывать. Ты позволишь? – и, дождавшись короткого кивка, шагнул к ней, коснулся здоровой ладонью её щеки, делясь своей памятью о событиях, произошедших после того, как он нашёл брата.

– Так это Арин? – ахнула эльфийка, разом утратив всё своё ехидство. – Бедный!

Элиор кивнул.

– Отвези его, пожалуйста, к нашим. Защити его, если что. Мне нужно вернуться.

– За человеком и демоном?

Эльф кивнул.

– Ты всегда был сумасшедшим.

Элиор молчал, спорить он не собирался.

Со стороны выхода из ущелья послышался шум. Эльфы обернулись, Элиор – с надеждой, Иллури – с любопытством на тонком лице. К ручью вышла серая лошадь. Одна. На луке седла болталась примотанная за ремень сумка Лики.

– Я возвращаюсь, – твёрдо произнёс эльф. – Присмотри за Арином.

Он подошёл к серой, принялся неловко одной рукой откручивать ремень лекарской сумки. Иллури пару минут молча наблюдала за ним и, наконец, не выдержала:

– Подожди, идиот. Руку-то покажи.

Элиор протянул ей искалеченную ладонь. Иллури легко провела по ней длинными тонкими пальцами, закрыла глаза, сосредотачиваясь – совсем как Лика. Зажала его ладонь между своих двоих. Когда она разжала руки, вместо рваных ран на обеих сторонах кисти осталась только тоненькая сеточка шрамов. Элиор несколько раз сжал и разжал пальцы, улыбнулся девушке, в первый раз за весь разговор искренне.

– Спасибо, Лури. Я был не прав. Ты изменилась.

– Да ну тебя, – постаралась не покраснеть девушка, подсадила в седло безразличного ко всему Арина, запрыгнула следом, обняла его одной рукой, толкнула кобылу пятками. Ласточка сразу сорвалась в галоп.

– Жду тебя на перевале, Ветерок! – сквозь топот копыт донёсся крик девчонки.