"Дед". - Проговорил одними губами, делая привычную смешливую мордашку и крепко сжимая ладонь удивленной девочки. - "Гон - мой друг. Это известно. А тебя мы сюда притащили по тому, что ты мне НРАВИШЬСЯ". - Произнес беззвучно, очень четко артикулируя последнее слово губами. Девочка моргнула недоуменно, а потом улыбнулась - легко и беззаботно, как дурочка. Рядом сделал совершенно не напряженное и улыбчивое лицо Гон, который так же прочел чужие слова по губам. Он - глупый Усилитель, который в чужих чувствах просто веник веником. Да и действительно, зачем мальчишки их возраста могут еще таскать с собой девчонку? Наверняка из-за проснувшихся гормонов и первой влюбленности. Очень удачный ход, осталось, как сказал бы Хисока "верно разыграть эту карту".
-36-
Накануне последнего дня, пошел дождь. Курапика проснулся от того, что в пальцах словно поселилась холодная змея - она обвила собой суставы, стянула кисти болью, до крика, одновременно с первым ударом молнии. В предыдущие ночи, он спал почти беспробудно, погружаясь в сон, как в пуховое непроницаемое одеяло. Тот накрывал его собой, оборачивал со всех сторон и полностью лишал сновидений. Никого и ничего - лишь блаженная темнота, небытие. Это спасало его от острого чувства потери, бьющегося внутри груди с каждым ударом сердца, приближающим его к назначенному дню ритуала. Внутри, будто поселилось два совершенно разных человека. Один ждал наступающего будущего, желая его, ненормально, почти одержимо, а второй хотел бежать из этого дома, куда глаза глядят. Даже очнувшись впервые, опутанный проводами, неподвижный и болезненно-пустой, в доме своего Мастера, Курапика никогда не пребывал таким разбитым и разломанным на части. Это чувство овладевало разумом и сердцем, стоило раскрыть глаза ото сна и, постепенно отдалялось за ежедневными заботами.
Каждое утро его расчесывали и одевали, наносили макияж. Дворецкие были филигранно точны и аккуратны, заботясь о любой потребности юного господина, что скоро войдет в семью Золдиков. А он, ощущал себя красивой дорогой куклой, купленной чтобы ею любоваться. Но сопротивляться не имел никаких сил. Мысли путались, врачи говорили, что это нормально, а его дитя молчало, не появляясь больше. Откуда ему было знать, что ребенок просыпался и пытался дозваться до него, но все тщетно? Охраняемая паутинка истончалась, растягивалась, будто его родитель отдалялся все больше и все дальше. Она стала почти прозрачной и невидимой. Он не мог пробиться к чужому сознанию, которое будто заворачивали в слои едва видимой, темной, грязной дымки. Она просачивалась постепенно внутрь, заканчивая то, что начал Абенгаге. Но, изгоняющий Нен, лишь поставил блоки на какие-то события. Сила Маха являлась куда как более коварной. Она подтачивала воспоминания, меняла их едва уловимо, насаждала новые - ложные и выдуманные. Первая стадия всегда проходила подобным образом. Реципиент сначала сопротивлялся, отторгал чужеродное, чувствуя себя искалеченным и больным. А затем сожаления, ненужные чувства и страхи уходили, когда все лишнее оказывалось скрыто, потемневшей до черноты чужой силой.
Курапика силился вспомнить нечто важное, что еще звало его из-за плеча, но все тише и тише. Его дитя же, не могло даже вытащить иглу из головы своего родителя - он боялся повредить ему, стереть чужую личность раз и навсегда. Возможно, тут помог бы Иллуми, о котором Наника рассказывала, что он знает, как избавиться от такого. Однако, они не виделись почти, а если это и происходило - то под чужим жестким контролем, когда Маха использовал артефакты, одетые на своего наследника, для закрепления ложных воспоминаний. Последний из клана Курута, да еще и обработанный одним из Мастеров, требовал самой ювелирной огранки, чтобы не превратить его в глупую игрушку, вроде Кикье, но и не оставить ему ни шанса вернуться к прошлому. Мужчина не был дураком, пусть его способности оказались изрядно урезаны наложенным кругом Мастеров проклятьем, но тонкую связь с настоящим партнером, между своим ценным приобретением и кем-то неведомым, находящимся за границами территории поместья, он ощущал. Будь у него больше времени, не разыскивай Риодан своего пропавшего члена так зло, Маха вполне мог поискать вторую половинку блондина - чтобы избавиться раз и навсегда. Но у него было не так уж много времени, пока Пауки найдут ниточку, ведущую в этот дом - они рыли, как ищейки, оставляя за собой кровавый яркий путь. Видимо, Абенгаге умер все же раньше, чем им удалось узнать имя его заказчика. Но, рано, либо поздно, дорожка выведет их сюда, пусть даже на теле мальчишки нет символа их группировки, привязывающего его накрепко к лидеру. Манипулятор должен успеть завершить ритуал и начать выкачивать через Иллуми энергию его юной одаренной невесты. Тогда никто и ничто больше не станет угрозой.
Маха прекрасно представлял себе, в какой холодной ярости сейчас находится Куроро Люцифер. Вот так, из под самого носа, потерять подобное сокровище - он сам бы рвал и метал на чужом месте. Риодан не отдает своего, слишком уж жадные они крысы, ставшие серьезной угрозой, сбившись в подобную стаю. Но, даже ему, приходилось признавать чужой потенциал, то, во что они могли вырасти однажды. С ними даже находился самый молодой за всю историю теневого мира Мастер. Заготовщик Боли не являлся типичным представителем теневой стороны их мира. Он повернул свое становление не в ту сторону, прошел посвящение, но прежде чем станет Древним, ему придется пройти по пути овладения своей сутью магического существа. Неплохо было бы посмотреть, как мальчишка продвинулся в этом - так что, он проживет чуточку дольше, чем его товарищи, когда они соизволят сюда явиться. Сейчас же, Махе необходимо сосредоточиться на других делах. Подготовка ритуалов почти завершена, вся семья в сборе. И даже, с небольшим приятным дополнением. Кроме глупого мальчишки-Усилителя, что Киллуа называет другом, он привел с собой и девчонку - видимо, первая влюбленность. Киллуа итак ,почти сорвался с поводка семьи, нарушая все установленные Сильвой и Зено правила. А теперь еще и влюбился. Но прадеду это было исключительно на руку. Малышка оказалась ценным приобретением. Младшая сестра Омокаге, предавшего Пауков, как ему удалось узнать. Тот был редкостно бездарен и жаден, однако, похоже, под конец все же сумел сотворить шедевр - провести свою младшую сестру по пути ведущим к становлению Предтечей. Дальше, Маха возьмет все в свои руки - разовьет ее немного. К сожалению, выпить через Киллуа девчонку не представлялось возможным - он являлся слишком дальним потомком и не мог стать питательным каналом. Но всегда можно использовать ее как Кикье - для рождения новых батареек. Увы, Маха мог поглощать лишь девочек, имеющих схожий с ним геном. Они по умолчанию слабее, чем мальчишки - не могут сопротивляться. Попробуй десяток лет назад старший Золдик выпить не Нанику, а Аллуку, и игра не стоило бы свеч - затраченные на поглощение усилия, сравнялись бы, а то и оказались больше, чем полученная в итоге сила. Позволить себе такой перерасход, когда каждая крупица ауры на счету, ему просто нельзя.
Мужчина усмехнулся, глядя на своего спящего пленника. Ключ от всех дверей, и от его свободы. Он хмыкнул своим мыслям и ушел, оставив на страже дворецких, ощущая всей кожей, как снаружи собираются тучи, и нарастет давление перед грозой. Собираемая в подвалах для поддержания купола энергия, неуклонно портила погоду в течение всей недели с начала подготовки к ритуалу. Пленники умирали один за другим, но до завтрашнего вечера остатков их жизненных сил хватит. Маха не знал, что буйство стихии, спровоцированное его действиями, смогло заставить Курапику очнуться от почти наркотического сна, в котором тот находился. Юноша распахнул глаза, когда первые молнии прошили черное от туч грозовое небо тонкими иглами молний. Через этот гром, ему слышался треск разрывающихся нитей и собственных хрустящих костей. Он сел резко, хватая ртом воздух, руки и ноги горели огнем, мышцы сводило спазмами. В голове ворочалось что-то, тяжело, тревожно, а внизу живота собралось тугим узлом. Невольно, закрыв глаза, он видел нечто странное. Будто прошлое и будущее перемешалось, и кто-то прикасался самыми кончиками пальцев к его холодным кистям. В ушах звенел чужой голос, но он не мог разобрать слов. Лишь помнил - тогда была такая же страшная гроза. Он, кажется, летел в дирижабле.... Тогда случилось нечто важное. Возможно, самое важное в его жизни. Он встретил кого-то? Курапика прижал ладони к животу, уткнувшись лбом в колени. Слова сами сорвались беззвучно с побелевших губ.
