— Да, ты прав. Но…

— Что не так, Гарри?

— Я не хочу, чтобы ты уходил, — парень раздраженно тряхнул головой, злясь на себя за неуверенность.

— С чего ты решил, что я уйду?

Но искреннее удивление в голосе брата, заставила его вскинуть голову и посмотреть на него в упор.

— Но я думал, что когда окончательно поправлюсь, ты вернешься к своей работе и к… родителям, — с каждым его словом улыбка на лице Ричарда становилась все шире и счастливее. — Что?

— Хочешь жить вместе?

— Но… но… — Гарри растерянно посмотрел на брата. — Ты же сказал, что это невозможно.

— Я сказал, что тебе не стоит жить среди магов, по ту сторону завесы, но я ничего не говорил о том, чтобы жить вместе среди магглов.

— А так можно?

— Конечно, — Ричард тихо рассмеялся. — Дом крестного находится в маггловской части Лондона, хоть и скрыт всевозможными чарами. Думаю, мы тоже можем что-то придумать.

Гарри радостно рассмеялся, кажется, все налаживается.

Посмотрев на такого же счастливого Ричарда напротив, Гарри, не дав себе и шанса на раздумья, с жаром прильнул к его губам. Партнер под его руками замер, но уже через миг мир перевернулся, и Гарри обнаружил, что распластан на диване под братом. Но он не посмел отвести взгляда, а широко раскрытыми глазами смотрел на Ричарда. Сердце оглушающе билось под ребрами, и партнер несомненно чувствовал ладонями этот сумасшедший ритм.

Ричард мягко улыбнулась и невыносимо нежным поцелуем прикоснулся к его… шее, прямо туда, где под тонкой кожей судорожно билась жилка.

— Ричард, — слабо проскулил Гарри, обхватывая брата за плечи и сминая пальцами его рубашку.

— Чшшш, все хорошо.

Гарри не видел его лица, но точно знал, что он улыбается. Чувствовал эту улыбку на своей коже и сладко жмурился от счастья. На периферии плавящегося сознания мелькнуло сожаление, что нельзя сохранить следы от прикосновений, поцелуев брата на коже. Однако и эта мысль исчезла, когда его футболка в одно мгновение просто растворилась, словно по мановению палочки. Хотя почему словно? Скорее всего Ричард решил не заморачиваться и воспользовался магией, чтобы избавиться от одежды. Гарри знал, что его брат достаточно силен, что для такого действия ему и волшебную палочку доставать не надо. Достаточно щелкнуть пальцами, как в банальном кино.

К слову, оказалось, что вместе с футболкой исчезло и все остальное. Но замерзнуть юноше не дали. Не успели шорты испариться, как по его паху с силой прошлись чуть загрубевшей, но неимоверно горячей ладонью. Гарри с шумом выдохнул и испуганно схватил брата за запястье.

— Гарри?

— Все… все хорошо.

— Мне продолжить?

— Да.

И Ричард продолжил. Гарри плавился под ним, под широкими, уверенными движениями его ладоней по всему телу, под горячим развратным шепотом на ухо и поцелуями-укусами куда-то в сгиб плеча и на ключицах.

***

Ричард проснулся в прекрасном настроении. Осталось всего несколько часов до того, как он снова увидит брата, сможет его коснуться, повалить на их большую удобную кровать и целовать до самого утра.

За прошедший месяц в дали от партнера Ричард успел неимоверно соскучиться, и в последние дни даже фотографии и разговоры по телефону не помогали. Тем не менее, задание есть задание, и Поттер должен его выполнить. Благо, его редко посылали куда-то за пределы страны и не задерживали вдали от дома больше, чем на пару недель. Иначе были бы последствия в виде сильнейшей депрессии, неуправляемой агрессии и взбешенной магии. Знали, проходили. Пусть они и закрепили свою связь два года назад, но от чего-то до сих пор не могли подолгу находиться вдали друг от друга, а когда проводили время вместе — не могли не прикасаться к партнеру — это было физически необходимо. Хотя Ричард никогда не жаловался. Признаться, в редких случаях такое «притяжение» ему даже нравилось. Нравилось, что его братишка скучает, льнет к нему всем телом после долгих разлук, нравится, как тот открывает ему душу во время страстных ночей, а поутру смущается. Это была их жизнь — на грани двух миров, в тайне от всех близких. Но и на это Ричард не жаловался. Потому что его с Гарри мир постепенно становился все устойчивее, в нем появлялись свои друзья (взять того же Люка), которые по тем или иным причинам делили свою жизнь на два мира, а потому понимали их и принимали со всеми секретами.

Ричард плеснул в лицо прохладной водой и усмехнулся. Теперь слово “братишка” всегда будет ассоциироваться у него с чем-то мило пошлым. Возможно, если бы они выросли вместе, под одной крышей, если бы им с самого рождения говорили обо всех этих социальных семейных нормах, все было бы иначе. Возможно, Ричард смог сдержаться, и никто бы никогда не узнал. Но Ричард всегда шел против правил, а Гарри… Гарри был его. Поэтому сейчас, в таких вот обстоятельствах, никто из них двоих и не задумывался о кровном родстве. Да, поначалу именно это Гарри смущало, но после всего произошедшего тот просто не хотел сновать остаться один. В один из тех вечеров он откровенно признался в этом Ричарду, и больше данную тему парни не поднимали. Они просто были двумя молодыми людьми, любящими друг друга.

Внизу на кухне послышался шум и голоса. Джеймс уже вернулся с ночного дежурства, и Лили стала готовить завтрак. Да, как бы Ричард не скучал по брату, но в родительский дом он не мог не заглянуть после долгого отсутствия. За прошедшие два года родители привыкли, что он живет отдельно, часто пропадает и практически не может ничего рассказать о своей жизни. Насчет последнего, к слову, юноша даже был рад. Потому что именно печать Невыразимцев о неразглашении позволяла Ричарду вовсе не беспокоиться, что о Гарри кто-то узнает. От него во всяком случае. Скрывать подобные вещи от собственных родителей, конечно, некрасиво, но иного выхода не было. Хотя Джемс и Лили все же что-то знали. Они были в курсе, что у их сына кто-то есть и, скорее всего, даже ждали знакомства с этим «кем-то», но вот беда — Ричард совсем не знал, как дать им понять, что этого не случится. Никогда.

Ричард шагнул на кухню и замер под несколько напряженным взглядом матери. Отец тоже был задумчив, что настроения не прибавляло.

— Все хорошо?

— Конечно, родной, — Лили мягко улыбнулась и пригласила к столу, где уже стояли его любимые блинчики с медом. И даже странное утреннее настроение не помешало ими насладиться.

— Так в чем дело? — решил снова попытать счастье Ричард, когда кофе осталось всего на несколько глотков.

— Я виделась вчера с Петуньей, — как ни в чем не бывало ответила Лили и только напряженные плечи выдавали ее состояние.

Ричард моргнул. Медленно.

— Ооо, — протянул он.

Все встало на свои места. Петунье не было причин скрывать от сестры, что братья встретились. Только вот что именно она рассказала.

— И? — мягко поинтересовался молодой человек. Не помогло.

— И? — взвилась Лили. — И? Мы столько сделали, чтобы скрыть его! А ты…

— Скрыть от меня?

— От всех, — резко вставил свое слово Джеймс.

— Так от всех он и скрыт, — Ричард постарался сдержать эмоции и не отвечать выпадом на выпад, родителей он понимал.

— Тогда где он?

— Живет во Франции, учится на хирурга. Разве тетя не рассказала? Он же ей регулярно звонит и пишет, и даже оценки присылает.

— А в остальное время он под пристальным надзором Невыразимцев? — устало, но все так же истерично спросила Лили.

— Это даже обидно, — Ричард укоризненно посмотрел на мать. — О нем никто ничего не знает.

«Почти, — мысленно скривился он. — Кроме моей команды, конечно».

— Неужели вы думаете, что я дам в обиду свою семью.

— Но его невозможно найти ни одним заклинанием…

Ричард молча поднял левую ладонь, на которой была Печать О Неразглашении. Почти невидимая печать, не знаешь о ее существовании — вряд ли вообще ее заметишь, но его родители знали. Знали и все поняли.

Лили обогнула стол и обняла своего сына.

— Прости, — шепнула она.

— Я не прошу ничего, кроме доверия.