— И ты решил стать мною? — спросил я.

— Да, потому что ты обладаешь властью и могуществом.

— Но ты и сам владеешь немалыми возможностями, — ответил я. — Великими силами! Фантастическими способностями! И за это ты должен благодарить меня Мне ты обязан ими, и в то же время все эти годы ты скрывал их от меня.

— Я не скрывал их, — презрительно ответил он. — Наоборот, я их демонстрировал. Я пользовался ими, чтобы не подпускать тебя к своему разуму, не позволять тебе подавлять мою волю. Они всегда были для тебя закрыты. А ты считал, что мой мозг недостаточно развит, что я не способен понять твои таланты, а потому недосягаем для них. Ты думал, что я идиот и тупица, неподвластный вообще никакому влиянию! Вот почему, когда ты понял, что мой разум не поддается твоему воздействию, вместо того чтобы сказать себе:

"Он обладает силой!” — ты решил, что я ничтожество. И виноват в этом твой эгоизм, отец! Ты, безусловно, великая личность, но отнюдь не непогрешимая!

— Да-а-а-а, — задумчиво протянул я, кивая головой, — в тебе есть гораздо большее, чем я мог подозревать, Янош. Ты, несомненно, обладаешь многими способностями и возможностями.

— Но не обладаю твоей властью! — воскликнул он. — Ты... ты умеешь преображаться... ты всегда такой таинственный... и всегда такой разный. А я никогда не меняюсь!

— Что ж, теперь ты уже знаешь, — ответил я ему. — Я — вампир!

— Я решил тоже стать им, — сказал он, — а вместо этого стал лишь странным, непохожим на других человеком.

— Но разве это может служить тебе оправданием? — спросил я его. — Разве может это оправдать то, что ты использовал свою мать, как последнюю продажную девку? Одно дело — ненавидеть меня за свои собственные недостатки и совсем другое — усложнять все еще больше, нападая на... проникая...

— Да! — прервал он меня. — Это и послужило для меня причиной! Я хотел быть таким же, как ты, но не мог, а потому ненавидел тебя. Вот почему я стремился опорочить и осквернить все, что ты больше всего ценил. Сначала зганов, которых я заставил любить себя так же, как они любили тебя! А потом твою женщину, которая знала тебя лучше, чем кто бы то ни было, причем так, как может знать только любовница!

Теперь я преднамеренно попятился от него, а он последовал за мной к выходу из пещеры.

— В своем стремлении стать таким же, как я, — обратился я к нему, — ты решил делать те же самые вещи и знать то же, что знаю я. До такой степени, что ты захотел даже познать плоть собственной матери?

— Я думал, что... она может кое-чему научить меня.

— Чему? — я едва сдержался, чтобы не расхохотаться. — Умению получать плотские наслаждения? Янош! Но это же обязанность отца! Разве ты не знал об этом?

— От тебя мне ничего не было нужно, кроме как стать таким же, как ты!

— Но ты же мог постараться быть со мной более нежным и чутким, чтобы заслужить мое расположение! Теперь уже едва не рассмеялся Янош.

— О чем ты говоришь? Это все равно что искать сладость в куске соли!

— Ты очень жесток, — понизив голос, произнес я. — Похоже, мы с тобой не столь уж разные. Так значит, ты хочешь стать Вамфиром? Хорошо, но, прежде чем наступит этот день, тебе следует очень многому научиться.

— О чем это ты? — по лицу Яноша промелькнула тень сомнения и недоумения. — О чем это ты? — повторил он уже шепотом. — Не хочешь ли ты сказать, что...

— Подожди! — я предостерегающе поднял руку. Теперь, когда Янош заинтересовался моими словами, я уже мог спокойно перебивать его. — Да-а-а, не такие уж мы разные. И вот что я хочу тебе сказать, мой тупоголовый, завистливый и нетерпеливый сын: то, что ты совершил, явление не такое уж и редкое. На мой взгляд, так же, как и по мнению других, мне подобных, это нельзя даже назвать особенно гнусным или необычным. Инцест? Но среди вампиров всегда существовало кровосмешение. Говорю тебе, Янош, твое счастье, что ты родился человеком и что человеческое в тебе превалирует над остальным. Ибо, если бы ты был вампиром... о, тогда бы я знал, как лучше всего обойтись с тобой. Да, в этом случае ты получил бы возможность понять истинное значение слова “изнасиловать”!

Мои слова должны были продемонстрировать ему, что я не так склонен к всепрощению, как это могло показаться. Но он ничего не понял. Я пообещал ему лишь половину, а он хотел получить и вторую, причем немедленно.

— Ты сказал... ты имел в виду, что... ты можешь научить меня... как стать настоящим Вамфири?

— Что-то в этом роде, — ответил я. Кол, который он продолжал держать направленным на меня, задрожал в его руках. — А как ты это сделаешь?

— Не спеши, — промолвил я. — Сначала расскажи мне о том, чего ты уже успел достичь. Ты утверждаешь, что решил стать таким же, как я, точно таким же. То есть истинным Вамфири. Очень хорошо. Но, насколько я понял, кое в чем ты уже практиковался? Чего же ты добился? Каковы твои успехи?

О, он был весьма хитер и скрытен!

— Лучше спроси меня о том, чего мне не удалось достичь. А что мое — то мое, и это останется при мне!

— Хорошо. В таком случае, скажи, что именно у тебя не получается.

— Я не могу преобразовывать свою плоть, изменять форму тела, не могу летать.

— Это вопрос преобладания воли и желания над плотью, но только если это плоть Вамфири. А твоя — нет. И все же... есть возможность это исправить. Что еще?

— Ты искусный некромант. Однажды ты убил одинокого странника, проходившего через эти места. Спрятавшись в укромном месте, я видел, как ты вскрыл его тело и вырывал из него различные куски плоти, желая узнать все, что ему известно о событиях в окружающем мире. Ты вдыхал газы из его кишечника, чтобы получить информацию, скрытую в нем. Ты высасывал его глаза, чтобы увидеть все, что когда-либо видели они. Ты вливал кровь из его ушей в свои, чтобы услышать то, что приходилось слышать им. Позже, когда поблизости проходило племя чужих зганов, я украл у них девочку и попытался использовать ее таким же образом. Я делал все в точности так же, как делал это ты. Но не узнал ничего, а потом мне было очень плохо.

— Вампиры — выдающиеся мастера, они великие некроманты. Это очень редкое искусство. Но... даже этому можно научить. Если ты позволишь мне проникнуть в твой мозг, я смогу рассказать тебе, как это делается. В этом деле ты пока сам себе мешаешь, Янош. Что-нибудь еще?

— Твоя огромная сила, — сказал он. — Я видел, как ты наказал одного из своих людей. Ты, словно пушинку, поднял его и отшвырнул от себя. И я видел... я наблюдал за тобой... в постели. В то время как другие давно бы уже обессилели, твоя энергия оставалась неиссякаемой, а страсть безграничной. Я всегда думал, что она... Марилена... владеет каким-то секретом, помогающим ей всегда держать тебя в возбуждении. Это еще одна причина того, что я пошел к ней. Я твердо решил узнать все твои секреты.

Теперь наступила моя очередь спросить его кое о чем.

— Она когда-либо что-нибудь подозревала?

— Никогда, — покачал он в ответ головой. — Своим взглядом я держал ее в полном подчинении. Она знала лишь то, что я позволял ей знать, и делала только то, что я ей приказывал.

— И ты заставлял ее принимать тебя за меня! — взревел я. — Чтобы она ничего от тебя не утаила! — И я собрался было схватить его.

Но этот презренный пес прочел мои мысли. До сих пор я держал свой разум полностью от него закрытым, но едва лишь меня вновь обожгло воспоминание о том, как он был вместе с Мариленой, я потерял над собой контроль. Он тут же догадался о моих намерениях, уклонился от моей готовой схватить его руки и бросился на меня с колом.

Я стоял на самом краю уступа, но успел уклониться, и его страшное оружие, разорвав на мне одежду, слегка оцарапало мне плечо. Вырвав кол из его рук, я ударил им Яноша в лицо, разорвал ему рот и выбил зубы. Резко отскочив от меня, он ударился головой о низкий потолок пещеры и рухнул без чувств. Вот тогда-то я его и схватил. Оглушенный, он был передо мной совершенно беспомощен и не мог сопротивляться, пока я тащил его к краю пропасти. Голова его безвольно болталась из стороны в сторону, но глаза открылись, и он мог наблюдать, как изменялись мои лицо и тело, после того как я позволил вампиру в себе дать волю гневу.