- Я не могла тебя бросить. Ты же не бросил меня умирать в разбитом шаттле.

- Если бы меня вернули в прошлое, то я бы не раздумывая сделал то же самое, - ответил турианец. - Спасение тебя из того шаттла было самым приятным событием, которое случилось со мной за последнее время.

Ситус попытался встать, но боль снова пронзила ногу, и Террон не смог сдержаться, и сквозь сжатые зубы раздался рычащий звук. Девушка подскочила и подбежала к нему, опускаясь рядом на колени.

- (Непереводимо) идиоты. Совсем не умеют стрелять. Уж я бы не промахнулась, - серьезно сказала Ирма, разглядывая рану на ноге турианца.

Услышав перевод, Ситус не сдержался и захохотал. Вместе с ним засмеялась и Ирма. Затем она неожиданно протянула руку и погладила турианца по левой щеке и вниз, по мандибуле. Ситус осекся и с удивлением посмотрел на девушку. Она не отвела взгляда. Тогда турианец протянул свою руку и медленно провел ею по мягкой и гладкой щеке Ирмы. Прикосновение было приятным, но пугало то, что он своими грубыми ручищами может повредить эту хрупкую и нежную человеческую кожу. Ирма взяла его голову обеими руками и приблизила свое лицо к турианскому. Затем она закрыла глаза и коснулась лбом надбровных пластин Ситуса. Террон чувствовал на своем лице ее дыхание и тепло, исходящее от ее рук, и ему вдруг стало так хорошо, что даже боль в голове и раненой ноге ушли куда-то на второй план.

- Я очень рада, что познакомилась с тобой, Ситус, - вполголоса проговорила Ирма. Звук был тихим, и прибор не уловил сказанных слов, но Террону и не нужен был перевод. Да и слова тут были не важны. Их было только двое: человек и турианец, мужчина и женщина, в эту секунду они были друг для друга самым главным. Ситус хотел было рассказать девушке о своем чувстве: что знает ее всю жизнь и она стала ему очень дорога, но в это время в помещение вошли вооруженные люди.

Ирма отпрянула от турианца и непроизвольно спряталась за его спиной. Террон приподнял верхнюю часть туловища, опираясь на вытянутые руки, стараясь заслонить девушку от опасности, которая явственно ощущалась в воздухе, вместе с появившимися людьми.

Один из охранников что-то еле слышно сказал соседу и они громко засмеялись. Но тут же их смех стих, потому что в помещение вошел лидер их сопротивления. Райс остановился недалеко от Ситуса, но не стал подходить ближе, видимо все же опасаясь какого-нибудь необдуманного геройства от своего пленника.

- Ты понимаешь меня? - спросил Райс турианца. Услышав, что его речь дублируется на другом языке из прибора на поясе Ситуса, он удовлетворенно кивнул и не стал дожидаться ответа на свой вопрос.

- Враг, несущий угрозу моему народу и пытавшийся убить моих людей должен быть казнен. Так что у тебя есть время до рассвета помолиться своим инопланетным богам, если вы вообще верите хоть в кого-то, - очень уверенно и громко говорил человек. - А что касается предателя, то мы ее заберем с собой, чтобы допросить. Нам всем очень интересно, что случилось с такой умной девушкой, что она предпочла предать свою расу, выбрав сторону этих ксеноморфов.

Райс махнул рукой в сторону Ирмы, и двое людей подбежали к девушке, подхватив ее под руки.

- Оставьте ее! - рыкнул Ситус и попытался подняться. Ярость придала ему сил, и у него бы получилось, но тут он пропустил удар ногой в нижнюю челюсть. Зубы громко клацнули и Террон упал навзничь, запрокинув голову вверх. В мозгу как будто лопнул раскаленный шар с лавой, и боль растеклась по всему черепу, застилая глаза и нарушая ориентировку в пространстве. Пока Ситус приходил в себя, Ирму уже увели, и дверь за ними закрылась. Лязгнул засов. Турианец остался один.

В этот раз никто не озаботился кормлением пленника. Возможно у них не осталось взятых из лазарета брикетов турианского пайка, а может просто никто не собирался оставлять его в живых, а значит и кормить заключенного было незачем. Ситус осторожно, стараясь не тревожить раненую ногу, подполз к стене и оперся на нее спиной. Челюсть еще ныла после удара. Террон пошевелил ею и ощупал - перелома вроде не было. Но больше, чем челюсть, его волновала судьба Ирмы. Куда они повели ее? Ситус поймал себя на мысли, что не может перестать думать о ней. Эта чужая его природе, его расе, девушка заполнила его сердце.

Сколько турианец просидел так, перебирая различные мысли в голове, он не знал. Ситус понял по затихающим звукам снаружи и потускневшему свету панелей под потолком, что уже поздний вечер. Турианец осторожно прилег на земляной пол, и сам не заметил, как уснул.

В последние дни Ситусу досталось: столько событий, почти не ел, почти не спал. Организм пытался взять свое, поэтому Террон проспал как убитый до самого утра без сновидений. Проснулся же он только тогда, когда кто-то бесцеремонно пнул его сапогом в бок.

- Вставай, зубастый! - перевел прибор слова одного из вошедших в помещение людей. - Сейчас ты за все ответишь.

Ситус молча поднялся, хоть и с трудом. Простреленная нога отзывалась болью на каждое движение. Прихрамывая, он вышел из своей тюрьмы, щурясь на свет Теты, которая сегодня не была закрыта тучами и светила особенно ярко, что было очень необычно для этой неприветливой планеты. За турианцем на воздух вышли двое вооруженных людей в боевой броне. Наверное эти напуганные жители действительно думали, что он, безоружный, может напасть и порвать их голыми руками. Ситус усмехнулся и покачал головой, остановившись. И тут же получил тычок винтовкой в спину.

- Вперед! - сказал один из сопровождающих, и турианец двинулся по единственной дороге, которая вела, судя по всему, к центру поселения.

Утром колония выглядела совсем по-другому. Когда ночью Ситус бежал с Ирмой из плена, он не глядел по сторонам - не до того было. Но сейчас турианец смотрел во все глаза. Поселок выглядел очень обжитым и довольно старым. Стандартные для людей металлопластиковые коробки жилых модулей были бледными и выцвевшими - результат частых дождей и сильного ветра. Некоторые помещения пустовали, на это указывали повреждения корпуса модуля или отсутствие двери в нем. Из домов выходили любопытствующие, некоторые шли за процессией чуть поодаль. В глазах людей светилась ненависть, когда они смотрели на турианца, и он чувствовал это, когда встречался взглядом с кем-нибудь из них.

Чем ближе они подходили к центру поселения, тем все больше людей встречалось им на пути, которые следовали в том же направлении. Перед турианцем толпа расступилась, и вскоре Ситус вышел на площадь, посреди которой стоял наспех сколоченный постамент с небольшой трибуной и странным сооружением. Это была высокая самодельная арка, из центра которой свисала толстая веревка с петлей на конце. Ситус вдруг догадался о назначении устройства, и ему стало не по себе. За трибуной стоял Роджер Райс в своей неизменной красной повязке на голове. И он что-то громко говорил толпе, собравшейся на площади. Ветер доносил звуки его речи, но турианскому прибору не хватало данных, чтобы обработать и перевести слова лидера сопротивления.

Ситус снова почувствовал тычок в спину, направляющий его как раз на постамент. Террон, сжав зубы от боли, взобрался на помост и охранники, ухватив его за локти, подвели как раз под петлю, свисающую на уровне головы турианца. Затем один из них связал Террону руки за спиной.

- ... и они ни перед чем не остановятся!

Прибор на поясе турианца уловил речь Райса и начал переводить. Ситус прислушался. Лидер говорил, видимо, о представителях турианской расы, потому что некоторые из толпы потрясали кулаками и злобно посматривали в сторону Террона.

- Посмотрите, какая агрессивная у них внешность! А эти зубы... - продолжал Райс. - Вот их представитель стоит перед вами! Я специально не отобрал у него прибор для перевода на его язык, чтобы он слышал, что мы раскусили его планы и не дадим себя в обиду. Этот... пришелец заложил в нашем поселке бомбу и мы до сих пор не можем найти ее, чтобы обезвредить. Может под страхом смерти, этот чужой признается в содеянном?