– Как тебя зовут? – спрашивает Квантан, словно догадываясь о моем оцепенении.

– Леа, – шепчу я.

– Леа, – повторяет он, – я должен понять, где вы сейчас находитесь.

– Я не знаю, – тем же шепотом отвечаю я, разглядывая неподвижное тело. Кожа цвета светлой карамели превратилась в сплошную рану, но ее обладатель все равно похож на статую древнегреческого божества. Широкие плечи, красивая грудь. Но он весь избит, и мои внутренности сжимает холодный страх. Нужно собраться, говорю я себе. Ему нужна помощь.

– Леа, пришли мне локацию.

– У меня с собой нет телефона, – отвечаю я и пробую зайти в смартфон Рафаэля. – А его заблокирован.

– Пароль: 1313.

Я лишь киваю и через секунду отправляю локацию.

– Я буду там минут через двадцать. Не оставляй его, хорошо?

Я опять киваю.

– Леа! – зовет он.

– Я буду тут, – шепчу я, закрывая глаза. Смотреть на Рафаэля больно и страшно.

Парень на том конце, помешкав секунду, отключается, а я не могу убрать руку и продолжаю держать кисть Рафаэля, крепко сжав пальцы. Он такой холодный! Я снимаю с себя толстовку и накрываю его. От ночной прохлады по коже бегут мурашки. Я смотрю на свою тонкую домашнюю майку и съеживаюсь. Вокруг зловеще тихо. Слишком тихо. Успокаивает одно: мы находимся прямо под фонарем, и темнота улицы до нас не добирается. Я начинаю медленно считать секунды, постукивая пальцами по руке. Двадцать минут тянутся слишком долго. Рафаэль не шевелится. Любой шорох, любая тень вызывают у меня панику. Мне кажется, во тьме скрывается нечто ужасное и отвратительное, что непременно убьет нас, медленно и мучительно, наслаждаясь каждым мгновением убийства. С мокрых волос Рафаэля падают капли, и, когда я сбиваюсь со счета секунд, я начинаю считать их. Одна за другой капли падают на асфальт, оставляя возле головы Рафаэля свежие темные пятнышки. Я уже искусала себе все губы, сердце бешено колотится в моей груди. Тук-тук, тук-тук, пульс отдается в ушах. Наконец, разрушая пугающую тишину, издалека доносится рев мотора. Я поднимаю голову, вслушиваясь и всматриваясь в темноту, в надежде увидеть машину. Через несколько мгновений меня ослепляет свет фар. Из подкатившего автомобиля выскакивает парень на вид лет двадцати, на нем пиджак и брюки. Он подходит к нам вплотную, и я могу разглядеть его. У него каштановые волосы и светлые глаза. Шок отпечатан на его лице. Парень срывает с плеч пиджак и накидывает его на меня.

– Спасибо, – первое, что он говорит, осматривая Рафаэля, – но мне все еще нужна твоя помощь, я не смогу сам засунуть его в машину.

– Мне кажется, надо вызвать «скорую».

– Он – несовершеннолетний, начнут звонить его родителям. Я сам отвезу его к врачу. Я возьмусь за плечи, а ты потащишь ноги, ладно?

Я киваю, мы приподнимаем Рафаэля, – и, черт бы его побрал, какой же он тяжелый! Аккуратно, насколько это возможно, мы укладываем его на заднем сиденье машины. Квантан забирает его телефон и открывает мне дверь переднего пассажирского сиденья. Я стою столбом, он тоже замирает, глядя на меня.

– Я отвезу тебя домой в благодарность за спасение жизни моего кузена.

– Я не знаю, хорошая ли…

Он не дает мне договорить и раздраженно смотрит на часы.

– Я не могу оставить молодую девушку одну на улице в такое время и в таком месте.

– А я не могу сейчас вернуться домой, – отворачиваясь, отвечаю я. Я правда не могу. Только не сейчас, после всего увиденного. Я просто не в состоянии слышать вновь крики, ругань и то, как меня называют чертовой больной на голову, психически неуравновешенной дрянью. Я уже заранее слышу в голове мамину речь и поддакивания отчима. Напоследок он непременно добавит, что я живу под его крышей и должна проявлять уважение, а если мне что-то не нравится, я могу валить к чертям собачьим.

Я качаю головой и повторяю, кусая губу:

– Я точно не могу вернуться домой, не сейчас.

Квантан смотрит на меня, точнее, на мои пижамные штаны и майку. Его пиджак мне велик, и должно быть, я выгляжу ужасно нелепо. У меня дрожат руки, и он это замечает. Опустив голову, словно обдумывая что-то, он быстро садится в машину и как-то устало бросает:

– Поехали, Леа.

И я сажусь.

В машине пахнет кожей, и гораздо теплее, чем на улице. Пристегнув ремень безопасности, я тупо гляжу в лобовое стекло. Голос в голове твердит один и тот же вопрос: «Что ты творишь? Что ты ТВОРИШЬ?!» Я приказываю ему заткнуться.

– Спасибо еще раз, что не бросила его и осталась. Мы бы его не нашли, а к утру могли бы начаться серьезнейшие осложнения.

Загорается красный свет. Телефон Квантана звонит, оповещая о новом сообщении. Он быстро печатает ответ, а я молчу. Что тут скажешь? «Я рада, что смогла помочь?» Или «Не стоит благодарности?» Вместо всего этого вежливого бреда я шепчу:

– Надеюсь, с ним все будет в порядке.

Я натерпелась такого страха, что мое сердце до сих пор бешено колотится в груди, а руки трясутся, и поэтому мне приходится сжимать кулаки.

– Это было очень неприятное и страшное зрелище, – признаюсь я. Узел в животе сжимается туже от отвратительных воспоминаний.

Квантан молчит, и ясно, что он меня даже не слушает. Погруженный в свои мысли, в свои страхи, он гонит автомобиль на очень высокой скорости. Я смотрю на время – час сорок шесть. Всего сорок шесть минут назад я убежала из дома, и уже столько всего успело произойти. Я закрываю глаза, считаю до пяти и открываю их вновь. Париж так красив в ночи! Сияя огнями, он предстает во всем своем великолепии, а пустые дороги и улицы заставляют его выглядеть загадочным и даже мистическим. Старинные здания словно уносят в былые века, и кажется, что вот-вот увидишь запряженную лошадьми карету. Моя голова будто раскалывается на миллион кусочков, но я не могу оторвать взгляда от горящих фонарей и мостов. Облокотившись на окно, я пытаюсь сосредоточиться на том, что вижу, и отрешиться от жуткого, пронизывающего до костей холодного страха.

Телефон Рафаэля вдруг звонит, и на экране многозначительно высвечивается одна большая буква «М». Квантан щелкает языком и говорит:

– Это его мама.

Звонок умолкает, но спустя секунд пять раздается снова. И так три раза подряд.

– Леа, я не могу сказать, что он со мной. Мы – семья, она обязательно попросит кого-нибудь проверить нас. Нельзя, чтобы его мама узнала, что его сильно избили, она сейчас не в лучшей форме.

«Она только что похоронила другого ребенка», – мелькает у меня в голове. Но Квантан ничего такого не говорит. Он просто смотрит на меня с немой просьбой, которую ему неловко озвучить. Звонок опять прекращается и возобновляется вновь.

– Ты хочешь, чтобы я ответила?

– Пожалуйста.

– Но что мне сказать?

– Что он у тебя, без всяких подробностей.

– А если она начнет расспрашивать?

– Не начнет, ее сын у девушки, чего тут непонятного? – глядя на дорогу, отвечает он и, резко свернув, ставит машину в неположенном месте. В этот момент телефон опять звонит, и я отвечаю.

– Спасибо, – одними губами произносит Квантан.

– Да, – шепотом говорю я в трубку. На том конце повисает тишина.

– Кто это? – спрашивает приятный женский голос с сильным иностранным акцентом.

– Это Леа, – растерявшись, отвечаю я и тут же прикусываю губу. Никакого приветствия, ни даже банального «алло». В голосе женщины чувствуется волнение и усталость.

– Леа, – повторяет она, – извини за столь поздний звонок, но я ищу Рафаэля.

Она очень странно, непривычно раскатисто выговаривает букву «Р», но я замечаю, насколько красиво звучит при таком произношении имя Рафаэля.

– Он спит, – спокойно отвечаю я, мысленно похвалив себя.

Из дома напротив выходят пятеро мужчин с носилками. Я смотрю на Квантана, и он жестами велит мне заканчивать разговор. Но на том конце молчат, и я начинаю нервничать. Мужчины направляются в нашу сторону, и с каждой секундой все ближе и ближе подходят к машине. Я затаиваю дыхание. «Может, просто повесить трубку?» – мелькает в голове.