Я прислал тебе не свою фотографию. Ведь на фотографии я не выгляжу больным? Я выгляжу там здоровым, молодым парнем без всяких проблем? Дело в том, что на снимке Рафаэль, мой брат-близнец. Если бы я был обычным парнем, то выглядел бы точно так же, как он. Ну, разве что был бы гладко выбрит и короче подстрижен. Почему я отправил его фотографию? Причина моей лжи, наверно, и так ясна. Я убегал от неизбежного. Теперь оторвись от чтения, просто оторви глаза от текста на минуту».

Я, как зачарованная, делаю то, о чем он просит. Я перестаю читать, поднимаю голову и тупо смотрю в окно, считая про себя секунды. В голове пусто. До сих пор я читала написанные слова, но их смысл ускользал, словно мой мозг взял обеденный перерыв и сказал: «Меня тут нет». Секунды уходили. Осталось пять, четыре, три, две, одна. И я опускаю глаза к блокноту, вновь берясь за чтение. Будто робот, который выполнил одно действие и принимается за другое.

«Я не знаю, что меня ждет после смерти. Мне любопытно и страшно одновременно. Но если души существуют, я бы хотел, чтобы моя прилетела к тебе именно в этот момент. Быть может, минуту назад я смотрел тебе в глаза и наконец узнал, какого они цвета».

Именно в этот миг осознание происходящего накрывает меня холодной волной, и слезинки, одна за другой, начинают течь из глаз. Тихий стон срывается с моих губ. Мысль «это неправда, этого не могло случиться, просто не может быть» заполняет меня целиком, цепляясь за несуществующую надежду. Но в глубине души я знаю. В глубине души я понимаю, что это правда. Не шутка, не розыгрыш, не чья-то больная фантазия, а просто настоящая злая правда. Я вновь испускаю почти неслышный стон. Я хотела узнать, почему исчез Микаэль, но такая причина меня не устраивала. Нет, абсолютно не устраивала. Трясущими руками я переворачиваю лист.

«То, что я умер, не означает, что я окончательно ушел из этого мира. Существует общеизвестная фраза: „Мы живы, пока есть сердца, которые нас любят“. Мы живы, пока о нас помнят. Леа, я хочу, чтобы ты помнила меня, чтобы ты всегда знала, что у тебя есть я. Возможно, я стану твоим ангелом-хранителем. Возможно, индийское перерождение души работает, и я вновь попаду в этот мир. И, может, мы даже встретимся. Если у тебя будет желание писать мне свои мысли, как раньше, пиши. Где угодно. На листе бумаги, в заметках на телефоне, на запотевших оконных стеклах. Просто пиши. У меня такое ощущение, будто я обязательно их прочитаю…»

Мне тяжело дышать, и строчки расплываются перед глазами из-за слез, но я не могу перестать читать.

«У меня есть к тебе очень личная просьба, Леа. Я опять должен бы вспомнить правило „начало, середина, конец“, но у меня в голове все ужасно перепуталось, так что я напишу без предисловий, как есть. Мне нужна твоя помощь». Ком встает у меня в горле. «Это касается моего брата – Рафаэля. Ему будет тяжелее всех. И ему нужен будет друг, Леа. Настоящий, искренний друг, которых так мало дарит нам судьба. Я хочу попросить тебя стать его другом. Если ты читаешь этот блокнот, значит, человек, которому я оставил его, сдержал свое обещание. А еще это значит, что Рафаэль вернулся в Париж. Информацию о том, где он учится и чем занимается, ты тоже найдешь в посылке».

Я кое-как рву белый конверт слабыми пальцами и вытаскиваю два листа бумаги. Первый похож на анкету. В левом углу приклеена фотография, на ней тот самый парень, чье лицо я разглядывала все эти месяцы. Он улыбается, смотрит в камеру, волосы собраны в хвост, а выражение лица веселое, непринужденное.

Под фотографией текст:

«Рафаэль Делион.

Возраст: почти 18 лет. (Последний год фразу „ну мне почти восемнадцать“ от него можно было услышать чаще, чем „привет“).

Вес: 83 кг.

Рост: 1.84.

Хобби: игра на гитаре, кикбоксинг.

Любимая песня: Queen „We will rock you“.

Больше пунктов нет. Я всю жизнь мечтал быть шпионом и получить конверт с целью или заданием».

Я грустно улыбаюсь. На втором листе другим почерком написано:

«Частная школа Paul Claudel D’hulst. 21 Rue de Varenne.[3] Седьмой округ Парижа. Терминал ЕС» [4].

Я тоже учусь в ЕС. И у меня еще есть время поменять школу. Сумасшествие? Еще какое. Как можно стать чьим-то другом? Не знаю. Стоит попробовать? Не знаю. У меня есть план? Нет. Уверена ли я? Нет. Готова ли я попытаться? Нет.

«И да, Леа, не говори ему, что мы с тобой дружили, или что ты хочешь ему помочь. Этот засранец пошлет тебя в обоих случаях. Сохрани наше общение в тайне. Удачи. Она тебе понадобится. И да, я, конечно, умирающий сумасшедший парень, но насколько бы несуразной не казалась идея, она реализуема, так как в жизни возможно все».

Я вытираю слезы и перечитываю все вновь и вновь. Раз десять или пятьдесят, а может быть, и все сто. Я не могу оторваться от его обращенных ко мне последних слов. Плача, скуля, я перечитываю каждое предложение, а потом случайно роняю блокнот, и из него выпадает сложенный лист бумаги.

«Мне кажется, нужно попрощаться с тобой как-нибудь по-особенному. Возможно, ты неправильно меня поймешь или не поймешь вовсе. Но сейчас четыре часа утра, я не сплю и мечтаю о тебе. О той идеальной жизни, где бы я держал тебя за руку, а ты улыбалась мне. О той идеальной жизни, где я бы знал вкус твоих губ и запах твоего тела. Мне почему-то кажется, что это не конец. В одной из своих жизней я обязательно узнаю, спишь ли ты на животе, и какое мороженое любишь. Я мог спросить. Но не спросил и теперь жалею. Глупо, да? Я люблю тебя. И это не глупо. Микаэль». В этот момент мое сердце разбивается на миллион осколков. Оно просто взрывается в груди, наполняя ее щемящей болью. Потом я почти весь день сижу на кровати, уставившись в одну точку и не зная, как перестать плакать. В голове ворочается запутанный клубок мыслей. В конце концов я встаю. Аккуратно складываю блокноты в ящик, умываюсь. И опять ложусь. Три дня я пребываю в некой прострации. Такое бывает, когда сознание потихоньку усваивает и принимает потрясшую новость. Тогда ты не понимаешь, спишь или бодрствуешь. Не понимаешь, где ты и что делаешь. Мыслями ты далеко, а все происходящее абсолютно теряет смысл. Ты не знаешь, что тебе делать дальше…

Холодная вода стекает по моему лицу и груди, вызывая озноб. Зубы стучат, кожа покрылась мурашками. Я стою на балконе под дождем и впитываю в себя всю его злость на этот мир. Он стучит так сильно, ветер воет так громко, молния и гром разрывают небо. Природа будто пребывает в отчаянной ненависти ко всему вокруг. И я понимаю ее. Я разделяю этот гнев. Мне так не хватает брата! Такое ощущение, что я умер вместе с ним. Внутри меня пусто. Нет абсолютно ничего. Я сажусь на пол балкона и сижу до тех пор, пока последняя капля дождя не падает на землю и шум стихает. Тогда я вскакиваю с места и возвращаюсь в дом. Вода стекает, течет с меня на пол, на антикварный персидский ковер. Дедушка будет в восторге. Но с другой стороны, забрать меня в Париж и поселить с Этьеном в качестве няньки и Селин в качестве собачки на побегушках было исключительно его идеей. Сколько себя помню, Этьен и Селин работали в этом доме. Неужели им еще не надоело? Мои вещи все еще в сумках. Селин попробовала их разложить, но я сказал, что займусь этим сам. И вот прошла целая неделя, как я «дома», а я до сих пор спотыкаюсь о чемоданы. Весь мокрый, я ложусь на кровать и вновь открываю ноутбук Микаэля. Пароль. Чертов пароль – и осталось три попытки, после чего все полетит к чертям… «Ее имя – ключ ко всему» – коротенькая подсказка, которую оставил мне брат. Мой милый мертвый братец, ты – чертов ублюдок. Я с силой захлопываю ноутбук. Я перепробовал все женские имена, и значимые, и незначительные. Внутри поднимается новая волна злости и раздражения. Я должен узнать, что внутри этого ноутбука. Мне нужно знать, чем ты занимался в последние месяцы жизни. Мне нужна хотя бы маленькая частичка тебя тут, со мной. Я снимаю с волос резинку и встряхиваю головой. Я так сильно тоскую без тебя!