– Разве это так важно?

– Наверное, нет, но, когда я упускаю такие моменты, то мне становится понятно, что я уже изрядно перебрал.

Посмотрев перед собой, я увидел лишь три опустевших порции горячительного. Никогда и ни в какие времена столь мизерная доза не могла свалить меня наповал или привести в состояние, когда память и внимательность отказывались подчинятся мне. Но теперь! Теперь все словно перевернулось с ног на голову. Она была здесь. Рядом со мной, в каких-то паре десятков сантиметрах от меня. Стоило лишь протянуть руку, взять ее за плечи и прижать к себе и она бы полностью растворилась во мне, а в ней и я сам.

Перед глазами все плыло. Картинка искажалась, смех и звуки все сильнее падали вниз, пока не превратились в нечто несуразное и совсем непохожее на нормальные слова.

– Поговорим о книге.

Вдруг все резко обновилось.

Разум все еще был со мной. Побитый, сломанный, почти сдавшийся перед стремительным потоком спиртного, он боролся и не давал ни себе ни мне окончательно угаснуть.

– Не сейчас. Я не могу…

– Я хочу сейчас.

Ее руки обхватили меня – жар проник внутрь и вскоре все мое тело вспотело от неожиданности. Я попытался встать. Не сразу, но это у меня получилось. Держась за нее как за спасительный круг, я побрел в направлении выхода, оглядываясь по сторонам и видя как люди за столикам смотрят на меня словно на сумасшедшего, ведомого под руки санитарами и готовившегося к длительному лечению. Но нет. Со мной все было в порядке. В полном порядке. Я знал, что произошло сегодня и поэтому напился до потери пульса, погрязнув в собственных размышлениях, и вот сейчас, как пропойца-муж, идущий домой в сопровождении красавицы жены, стыдливо опустил глаза.

Она что-то шептала мне на ухо. Тихо-тихо, так, что я ничего не мог разобрать. Но этот шепот действовал на меня как гипноз, как дудочка индийского заклинателя змей, поднимавшего под скрипящую мелодию опасную тварь и завораживая ее своим звучанием.

Уже на выходе, когда прохладный ветер окатил меня с головы до ног, я понял что идти самостоятельно не могу. Нет сил, нет денег. Ничего нет…кроме нее. Она поймала такси, вместе с шофером погрузила меня на заднее сиденье и села рядом, положив мою голову себе на грудь.

– Давай ко мне,– сказала она бородатому водителю, – Там мы с ним будем одни.

Что это могло значить? Как одни? Зачем? Мне нужно быть здесь. В баре? В мире, где я был как рыба в воде, где жизнь для меня обретала хоть какой-то смысл и радость.

Но машина унесла меня и мои мечты с желаниями далеко за пределы этого прекрасного места. Яркие вывески билбордов сменились черными скелетами спящих многоэтажек. Я не смог вырваться отсюда и опять возвращаюсь домой. К сожалению.

На утро я проснулся в чужой постели. Теплой, прекрасной, почти такой же родной как объятия матери. Скрутился в клубок, погладил женскую руку, лежавшую рядом со мной, и в ту же секунду почувствовал невыносимую боль в голове.

Похмелье.

Лучше б я умер в тот момент и больше никогда не ощущал его. Зубы стучали, по телу пробежалась волна сокращений и судорог, во рту воцарилась засуха. Причмокнув несколько раз в бессильной попытке выдавить хоть капельку слюны, я все же вытянулся и попытался встать.

Женщина рядом коснулась меня ногой.

– Ты куда? – послышался знакомый голос и женщина с растрепанными волосами приподнялась на кровати.

Этот вопрос мог быть таким же обычным как миллионы до него, если бы не одно но… В самый первый момент я даже не осознал, что сейчас произошло и как на это вообще нужно реагировать. Просто не было сил полностью сконцентрироваться. Однако уже через пару секунд, приняв вертикальное положение и схватившись обеими руками за голову, я понял почему столь обыденный вопрос вызвал у меня такое смятение.

Голос.

Проблема была в нем, ведь он совершенно не походил на тот, который вчера заколдовал меня и погрузил в сладкий дурман подчинения.

– Тебе плохо?

Я повернулся и едва смог разобрать лежавшую обнаженную женщину на второй половине кровати, медленно подтягивавшей к себе на грудь спадавшее одеяло. Она была вся растрепана. Волосы опускались на лицо, щеки, плечи. За шторой плотных каштановых прядей, витиеватым дождем падавших на глаза, просматривались красивые зрачки.

– Мне нужно выйти, – еле выдавил из себя я, – Где у тебя туалет?

Она указала на дверь.

– Вторая дверь на право.

Ноги дрожали от слабости. Выйдя в назначенном направлении и пройдя по длинному коридору десяток шагов, уперся в туалет. Там то все и свершилось. Быстро. Неприятно. С мерзким запахом и резкими толчками в желудке, выбрасывавших наружу все самое отвратное и ядовитое, что еще находилось внутри меня. Клянусь я был похож в такие моменты на умирающего зверя, воткнувшегося головой в белый унитаз и рычавшего как самец во время спаривания.

Уже выйдя оттуда и вернувшись в спальню, где все напоминало о бурной ночи, к собственному удивлению и смеху женщины, увидел, что стою перед ней голый.

– Ну давай, – сквозь улыбку и смех проговорила она, – полезай обратно в постель.

Я рухнул к ней без сил, закрывая все это время рот рукой, чтобы неприятный запах не вырвался наружу. Голова болела как под ударами молота. Любое мало-мальское движение отзывалось в ней страшной болью и треском, будто черепная коробка раскалывалась на части.

Она прижалась ко мне.

– Поверить не могу, что все так случилось. Я ждала, что ты позвонишь раньше, сразу как ушел из банка, но, когда вечером ты набрал мне и, едва шевеля языком сказал, что хочешь видеть меня, я помчалась к тебе на всех парах.

– Я звонил тебе? – вдруг во мне что-то екнуло. – Как?

Она слегка приподняла голову.

– Обыкновенно. По телефону. Я специально написала свой номер на одном из чеков, когда ты оплачивал свои долги. Помнишь? Я еще специально заострила на том внимание.

– Да-да-да, точно.

Хотя кому я врал? Ничего из этого я не помнил, ведь весь вчерашний вечер утонул в алкогольной пропасти и был стерт из моей памяти навсегда. Хорошо это или плохо? Кто знает, но сейчас я должен был играть роль, от которой скорее всего должен отказаться.

Женщина внимательно смотрела в мои глаза. Наверное, она подозревала о каком-то подвохе или обмане, но все еще боялась сказать себе об этом. Сбросила быстрым движением руки прядь каштановых волос и в эту секунду прямо и очень твердо спросила.

– Ты что так сильно был пьян, что не помнишь кто я и как оказался тут?

Теперь я знал что чувствует канатоходец, когда идет вперед без страховки и оказывается посередине пути в самом раскачивающемся месте натянутого каната. Любое неверное движение – и ты труп. Лепешка, мокрое пятно на красном цирковом ковре. Стремительное падение, крик и ужас в глазах зрителей. Что-то равносильное я ощущал сейчас, глядя в наливавшиеся гневом женские глаза, всего минуту назад, любовно смотревшие на меня. Дилемма была одна – врать или не врать. Гамлет современного мира отношений. Монолог будет коротким. Никакой философии, никакой борьбы и страданий. Хотя чего греха таить, лгать – это как пытаться угодить всем и каждому, никогда не знаешь кто тебе завтра плюнет в рожу. Но женщина! Она ведь здесь, рядом, прямо возле моей руки, лежит в пол-оборота и краем глаза я мог видеть ее обнаженную грудь, смотревшая своими сосками в окружении темных ореол строго вниз.

– Не все, но я помню.

Это было меньшее из зол и попытка увенчалась успехом. Видя, как сомнения постепенно слабеют внутри ее разума, я набросился с оправданиями на нее как зверь на свою жертву.

– Перебрал сильно – голова болит жутко.

– Да, ты был пьян в стельку. – добавила женщина.

Она начала успокаиваться. Взгляд стал помягче, движения вновь наполнились изнеженностью теплого утра.

– Я помню как уезжал из бара, там была… – тут я решил повременить с подробностями, опустив женщину из прошлого. Она возникла слишком неожиданно и совсем не в то время в котором я ее ждал. – А впрочем неважно.