Все бы так и произошло, если бы не дурацкая случайность.

Улыбающийся Валентин Рожков вышел из здания министерства в обнимку с секретаршей американского отдела Танечкой. Между ними ровным счетом ничего не было. Танечка любила только своего мужа, но охотно кокетничала с отдельскими мужчинами. А Рожков не мог отказать себе в удовольствии поцеловать красивую женщину на глазах всей публики. Это удовольствие ему дорого обошлось.

Стоя на ступеньках наркомата, он чмокнул Танечку в щечку. И в этот момент рядом с ним возникла Валя. Она со всей силы дала ему пощечину и, развернувшись, побежала вниз по ступенькам. Перепуганная и ничего не понимающая Танечка ойкнула.

Рожков бросился вслед за Валей, чтобы объясниться. Но она перебежала на ту сторону улицы, к зданию наркомата внутренних дел, повернула за угол и словно исчезла. Потом Рожков несколько раз приезжал к ней на работу. Она делала вид, что не узнает его.

Через две недели он узнал, что Валя выходит замуж за его однокурсника и приятеля Руслана, не слишком удачливого, но спокойного и надежного парня. В тот вечер Рожков напился. А утром, сжав зубы, сказал себе, что никакой Вали в его жизни не было и нет.

А еще через месяц он встретил Валю. Хотел пройти мимо. Она его остановила. Сообщила, что они с мужем уезжают на Дальний Восток. Что мужа она не любит и вышла за Руслана, только чтобы отомстить ему, Рожкову.

– Ну и дура ты, Валентина, – ответил он.

Она не стала спорить. Только вдруг сказала, что еще вернется за ним. И убежала.

Валя сдержала свое обещание.

Когда они вышли на улицу, Валя вдруг сказала:

– А ты знаешь, я по-прежнему люблю только тебя.

Рожкову приятно было это слышать. Но он понимал, что все это ненадолго. Через три дня она улетит к себе в Хабаровск и будет наслаждаться жизнью, а он должен покинуть Москву и где-то искать работу, которая, как он понимал, ему точно не понравится.

– Да, но я хочу быть с тобой, – твердо сказала Валя. – Хочешь, останусь у тебя? Одно твое слово – и я сдам билет.

– Не глупи, – устало ответил Рожков. – Руслан создал тебе прекрасную жизнь. Живи и наслаждайся. Я искренне рад за тебя. Я тебе такой жизни обеспечить не могу.

– Но мне надо быть с тобой! – повторила Валя. – Я просыпаюсь утром и думаю: почему я не могу быть в постели с тем, кого я люблю?

Рожков растерянно сказал:

– Я думал, ты давно забыла обо мне.

Валя взяла его за руку, спросила:

– Ты приедешь ко мне?

– Ну что ты говоришь глупости, – резко ответил Рожков. – Как это, интересно, я могу к тебе приехать?

Она, словно не слыша его слов, повторила:

– Так ты приедешь ко мне?

– Приеду, – сказал он. – Вот если твой муж сломает шею, катаясь на лыжах, или утонет в океане, я приеду к тебе. Буду сидеть у тебя на веранде с видом на океан.

Она повела его в ресторан. Говорила о том, как хорошо им будет вместе. Сама заплатила по счету. У Рожкова денег не было.

В день ее отъезда он не выдержал и поехал на Ярославский вокзал, откуда поезда шли до Хабаровска. Видел, как Валя вылезла из черного автомобиля и водитель нес ее чемоданы. Она села в мягкий вагон. Ее провожали какие-то люди в штатском и в форме – видимо, сослуживцы ее мужа, срочно командированного в Северную Корею, где полыхала война.

Ну вот и все, подумал Рожков, сказка кончилась.

Через три недели – в понедельник утром Рожков получил срочную телеграмму из Хабаровска от Валентины: «Руслан погиб. Выезжаю».

Вышинский проводил совещание. Он открыл рот, намереваясь что-то сказать, но в кабинет буквально влетел помощник. Что-то прошептал министру на ухо. Министр, несколько растерянный, выскочил из-за стола со словами:

– Прошу меня извинить. Сейчас вернусь.

Он вышел в приемную и взял телефонную трубку. Разговор с неизвестным собеседником был недолгим. Повесив трубку, распорядился:

– Немедленно вызовите Громыко из Лондона. Распоряжение президиума ЦК.

Лидия Дмитриевна собирала чемодан мужу. В который уже раз с тревогой спрашивала Андрея Андреевича:

– Так ты даже не догадываешься, зачем тебя так срочно вызывают?

Громыко качал головой.

– Может быть, мне все-таки лететь с тобой? Как ты там один будешь? Кто тебя покормит?

– Не беспокойся. Если новости хорошие – я быстро вернусь и проголодаться не успею. А если плохие, то и тебя вызовут.

Огорченная Лидия Дмитриевна присела на кровать.

– Ты думаешь, тебя отзывают?

– Действительно не знаю. Но наш резидент был счастлив, когда узнал, что меня требуют в Москву.

– Ну, он тебя просто ненавидит, – констатировала Лидия Дмитриевна. – По-моему, это что-то личное.

– На этой службе, – возразил Громыко, – личного не бывает.

Самолет, прилетевший из Лондона, прямо на летном поле встречали трое. Громыко увидел их в иллюминатор. Узнал только одного – Семенов из министерства иностранных дел. А кто остальные двое?

Когда Громыко спустился по трапу, все трое устремились ему навстречу. Лица у них были мрачные.

– Здравствуйте, Андрей Андреевич, – сказал Семенов. – С приездом.

Высокий человек, не выпускавший изо рта сигареты, подхватил его чемоданчик:

– Еще багаж есть?

– Нет, – ответил Громыко, – я налегке.

– Тогда в министерство, – сказал человек с сигаретой и зашагал в сторону черного лимузина, стоявшего у самого летного поля.

Семенов объяснил:

– Такое распоряжение – везти вас сразу на Смоленскую.

Что же, подумал Громыко, на Смоленскую площадь – это неплохо. Главное, что не на Лубянскую.

– Устали? – из вежливости поинтересовался Семенов.

Громыко провели на седьмой этаж, где сидел министр и где еще недавно, до командировки в Лондон, находился и его кабинет. Его проводили в пустую комнату. Появился еще один молодой человек.

– Товарищ Вышинский сейчас в ЦК, – объяснил он. – Министр распорядился, чтобы вы его ждали. Вы голодны? Заказать ужин? Принести вам чаю?

Андрей Андреевич покачал головой.

Ждать ему пришлось долго. Пока не появился помощник министра:

– Андрей Януарьевич вернулся и ждет вас.

Едва Громыко вошел, Вышинский сразу сказал ему:

– Товарищ Сталин умер.

Громыко замер.

На лице Вышинского не было и следа скорби. Только некоторая растерянность. Утративший прежнюю самоуверенность министр поведал Громыко последние новости:

– Сейчас идет заседание президиума ЦК. Большие кадровые перестановки. Вы вновь назначены первым заместителем министра. В Лондон вы больше не вернетесь. Вызывайте семью, приступайте к работе.

В воскресенье возле магазина убили бывшего таксиста, два года назад перебравшегося в поселок из Молдавии. Его убили не у ближнего магазина, который у станции и который каждый день работает, а у дальнего – рядом с домом отдыха имени XII съезда комсомола. В дальний магазин поселковые редко ходят, потому что продавщица работает как бог на душу положит. У нее только отдыхающие толкутся – им выпивка нужна, сигареты и колоды карт.

Бывшего таксиста застрелили из нагана. Пуля попала в грудь и прошла выше сердца. Если бы сразу в больницу попал, может бы, и выжил. Но его обнаружили только утром. Таксист был парень молодой, но уже обрюзгший. На «скорой помощи» приехали одни фельдшерицы, труп таскать было некому.

Два дня в поселке только и говорили, что об убийстве. А в среду вечером, то есть вчера, когда Петр Иванович Глазов искал теплый свитер и нашел его на верхней полке старинного платяного шкафа с зеркалом во всю стенку, ему на голову свалился наган, спрятанный под вещами.

Потирая голову, Глазов уселся на раскладной деревянный стул из тех шести, что привез с соседней станции, и стал разглядывать наган. Шишка казалась ему самой малой из неприятностей, связанных с находкой.