- Пока что только раздражает, - пробормотал Драсько.

- Ничего, - она налила еще немного зелья ему на ладони.

- Ой! – не выдержал Драсько. – Печет.

- Попечет и перестанет, - Грейнджеренко двигала своими руками осторожно, чтоб не раздирать его царапины еще сильнее.

- Грейнджеренко, ты так разговариваешь, - он подставил вторую руку под струйку зелья и героически сдержал крик боли. – Не хватает фразы: «Будь хорошим мальчиком», и всего такого.

- А ты будешь хорошим мальчиком? – она улыбнулась.

- Я здесь, собственно, стараюсь быть намного лучшим мальчиком, чем был в Киеве, - напомнил он.

- Я заметила, - Грейнджеренко начала перевязывать его руки, оставляя снаружи лишь кончики пальцев.

Драсько смотрел на нее, не понимая абсолютно ничего. Он видел Грейнджеренко слишком близко, и она улыбалась ему. Драсько изучал улыбку на ее лице, понимая, что она прекрасна. И он искренне не мог теперь понять, как удалось стать причиной улыбки, если последние семь лет он был лишь причиной слез.

- Малфюк? – она заметила, что мысли его где-то далеко.

- Все нормально, - он улыбнулся, - просто немного задумался.

- О чем? – она заинтересованно наклонила голову.

Драсько мог бы сказать, о чем он думает, но решил промолчать.

- Малфюк, ты вообще здесь? – голос Грейнджеренко стал немного тверже.

- Да-да, - он встряхнул головой, - все в норме. Я пытался понять, печет или нет.

- И что? – Грейнджеренко хитро улыбнулась. – Печет или нет?

- Вроде нет, - он улыбнулся в ответ.

- Ну, тогда вставай, будем ужинать, - Грейнджеренко убрала миску с зельем подальше и принялась накрывать на стол.

- Грейнджеренко, а ничего, что уже как бы темно? Я хочу сказать, мне можно у тебя сидеть? Слухи по селу не пойдут?

- Малфюк, - она махнула на него полотенцем, - село уже сегодня переело слухов и сытое спит, так что сиди себе, сколько душе угодно.

- То есть, ты предлагаешь мне остаться на ночь?

В хате повисла тишина. Драсько уже поднялся со своего места и теперь смотрел на Грейнджеренко, которая поставила кувшин на стол и замерла, не двигаясь. Драсько осторожно, по-кошачьи тихо подкрался к ней и положил перебинтованные руки на тонкие плечи.

- Так предлагаешь или нет? – прошептал он ей на ухо.

- Считай, что предлагаю, - тихо ответила она.

========== Глава 8 ==========

На Закарпатье граб зеленый

След от когтей на грабе том

И Живоглотик обреченный

Мяучет там и бьет хвостом.

Направо мявкнул сели сходят,

Налево - паводок рычит.

Там дед Фирась лесами бродит,

Где бес плешивый днями спит.

А Грейнджеренко возле школы

Сирко под дубом стережет.

И окончанья дней суровых

Последний Пожиратель ждет.

(Алонси)

Утро началось со стука в дверь.

- Гермиэля, открывай! – Марыся ломилась в дверь так, будто собиралась снести их напрочь. – Вставай! Пожирателя искать приехали!

- Кто? – Гермиэля лениво открыла один глаз и чуть крепче обняла Драська.

- Что? – Драсько, в свою очередь, попытался встать, но объятия разрывать не хотелось.

- Приехали какие-то с Киева и просят выдать им Пожирателя нашего!

- Я в шкаф, - прошептал Драсько, спрыгнув с кровати. Он похватал свои вещи, которые были разбросаны по полу, и бросился к шкафу.

Гермиэля накинула легкий халат и открыла дверь. Марыська тяжело дышала, держась за бок.

- Там приехали. Все село уже возле сельсовета, а тебя нет. Мы думали, может ты, того, знаешь, где наш Пожиратель?

- Так вы его выдадите, - Гермиэля сложила руки на груди.

- Лично я не хотела бы его выдавать, и Орыська тоже. Но общество, понимаешь, настроено решительно.

- Дай хоть одеться, - мрачно проговорила Гермиэля и захлопнула двери.

- Все слышал? – спросила она.

- Угу, - пробормотали из шкафа. – И что делать?

- Сиди здесь и не рыпайся. Сейчас что-то придумаем. Хоть бы Фирась уже вернулся.

В дверь снова постучали.

- Ну просила же подождать, - гневно проговорила Гермиэля, рванула на себя дверь и чуть не упала в обморок. Во дворе столпилось чуть ли не все село. Вооруженные кто чем: вилами, лопатами, граблями, кое-кто даже факел прихватил, несмотря на то, что на дворе стоял ясный день – люди враждебно смотрели на нее.

- Извини, но общество требует, - растерянно проговорил Сирко, стоявший на пороге. – Где Пожиратель? Нигде по селу его нет, поэтому, очевидно, он у тебя.

- Не выдам, - Гермиэля скрестила руки на груди, - что, забьете меня насмерть?

- А и забьем! – прокричал кто-то в толпе, и снова поднялся гвалт.

- А ну, цыц всем! – голос Фирася донесся откуда-то из-за плетня. Толпа разошлась, пропуская дядю Фирася к хате Гермиэли.

- Дяденька, что же делать?

- Кто-нибудь из вас взбирался на Пацюкову Скалу? – спросил он у толпы, закрывая собой Гермиэлю. Толпа молчала.

- Вы помните, что это означает?

- Что только настоящий сын своего отца, что только достойный человек, у которого чистые мысли, сможет вскарабкаться на самую верхушку скалы. Того, кто хочет другим зла, скала сбросит, - ответил Сирко, словно урок рассказывал. – Но после вас, пан Фирась, никому это не удавалось.

- После меня, ага. До вчерашнего дня. Но вчера произошло то, что перевернуло мои представления. Мой племянник, тот, кого вы хотите выдать и тот, кого обвиняют в причастности к Пожирателям Смерти, вскарабкался на Пацюкову Скалу, даже не зная, что это она. Его кровь еще не смылась с камней, поэтому, если есть желание, уважаемое общество, пойдите и убедитесь.

Вилы и лопаты стали понемногу опускаться.

- И что, отдадите аврорам человека, в которого достоинства больше, чем у вас?

- Но они требуют, - промямлил кто-то.

- Да, требуем, - Гермиэля услышала знакомый голос. Гарик Поттерчук в аврорской форме расталкивал людей, пробираясь к ней. – Мы разыскиваем Драська Малфюка, если тебе известно его местонахождение, лучше будет сказать.

- Гарик, ты как всегда. Ты серьезно считаешь, что я могу прятать Малфюка в шкафу?

- На самом деле нет, - Гарик замялся, - я так, просто спросил.

- Ну вот и все, - Гермиэля улыбнулась, и уже хотела выйти на улицу и захлопнуть за собой дверь, когда из хаты донесся скрип шкафа и на свет Божий показался Малфюк собственной персоной.

- Нет, Гермиэля, знал, что Волшебные Вуйки тебя изменят, но чтобы настолько – даже думать боялся.

- Хватит, Поттерчук, - проговорил Драсько, - хотел Малфюка – держи Малфюка, а ее – не трогай.

Гарик ошалел от услышанного.

- Он тебя защищает? – ошеломленно переспросил он.

- Он очень изменился, - Гермиэля осторожно погладила его по руке. – Правда, он совсем не такой, как мы все думали.

- Все, хватит. Забирай меня уже, - Малфюк протянул руки ладонями вниз, призывая застегнуть на запястьях наручники. – Хватит лясы точить. Делай свою работу, Поттерчук.

- Делаю, - Гарик начал копаться в сумке, что висела на плече. – Я хочу сообщить. Точнее, совсем не хочу. Короче говоря, вот. Читай.

Вместо наручников Гарик достал из сумки письмо, сложенное вчетверо и стал терпеливо ждать, пока Драсько его развернет и прочитает. По мере чтения лицо Драська вытягивалось, а улыбка становилась все хитрее.

- Я не знаю, сколько это стоило твоему уважаемому папаше, но вы оправданы. Поэтому, если хочешь, твой портключ на двенадцать часов, - Поттерчук протянул ему старый башмак.

Драсько уже протянул руку за ним, но вдруг посмотрел на Сирка, замершего и смотревшего теперь на Гермиэлю, как заколдованный. На Марыську и Орыську, которые шмыгали носами у плетня. На пана Разумовского, растерянно прогонявшего людей со двора. На Фирася, который был явно разочарован и избегал смотреть на Драська. И на Гермиэлю, пытавшуюся делать вид, будто все хорошо, будто она примет любой выбор и совсем не будет жалеть, если он уедет. Но тоненькая пелена слез в ее глазах сказала все лучше любых слов.

- Я не еду, - решительно рубанул Драсько и опустил руку.