На этот раз у него не было плана. Он понятия не имел, что собирается ей сказать.

-Так, значит, вы продолжаете писать песни, мисс Фицжеральд?

Франческа молча кивнула, глядя на свой котелок с остатками зелья.

-Ознакомился на днях с вашим новым произведением, – холодно продолжил Снейп. – Позвольте узнать, кому же оно посвящено?

-Никому. Это просто песня. Ничего личного, – девушка по-прежнему не смотрела на него.

-В самом деле? – недоверчиво спросил Снейп, буравя взглядом ее бледное лицо.

Она, наконец, подняла голову, и в бездонной синеве синих глаз он увидел ответ на свой вопрос, который не нужно было задавать. Снейп резко отвернулся.

-Когда меня спрашивают о моих песнях, я всегда отвечаю именно так.

Снейп подумал, что, пожалуй, сейчас самое время отступить, можно сделать вид, что поверил.

-Надеюсь, вы говорите правду.

-Нет.

Снейп вздохнул – шанс был упущен.

-В таком случае, кто же все-таки герой ваших произведений?

Ответ, прозвучавший несколько секунд спустя, заставил его обернуться в изумлении.

-Драко Малфой.

-Что?!

В глазах Франчески теперь была явная насмешка.

-Вы лжете! – в ярости прошипел Снейп.

- Конечно. Я просто подумала, что такой ответ вам понравится больше.

-Мне нравятся правдивые ответы, мисс Фицжеральд!

-Правду вы и сами знаете, и она вам, как раз, не нравится.

-А вы, может быть, полагали, что мне будет приятно, услышать эту вашу песенку? – глаза Снейпа злобно сверкали, но Франческа оставалась спокойной.

-Я полагала, что для вас это привычно. Одной влюбленной ведьмой больше, одной меньше, какая разница.

В смысле? не понял Снейп. – Что вы имеете в виду?

-Я имею в виду, что, наверняка, многие волшебницы ищут вашего внимания и объясняются вам в любви, разве нет? Одним признанием больше, только и всего. Стоит ли обращать внимание.

Снейп озадаченно разглядывал Франческу. Нет, у этой девочки проблемы не со зрением, у нее проблемы с головой. «Многие волшебницы объясняются мне в любви? Ну-ну.… Впрочем, это можно использовать».

-Вы совершенно правы, – ледяным тоном произнес он. – Не стоит. Действительно, я давно уже привык к таким признаниям, причем со стороны женщин, гораздо более привлекательных, чем вы. По правде сказать, мисс Фицжеральд, ваши признания раздражают меня исключительно потому, что вы вообще не в моем вкусе, – девушка низко опустила голову. – Меня, знаете ли, в принципе не может интересовать какая-то малолетняя грязнокровка.

Снейп запнулся. Франческа взглянула на него глазами, полными ужаса, а затем, забыв свои вещи, пулей вылетела из подземелья. Снейп смотрел ей вслед практически с таким же ужасом в глазах: проклятое слово вылетело само по себе…

Ну вот, он опять это сделал – его нечаянно занесло. Он не хотел так… Лили было примерно столько же лет, когда он обозвал ее грязнокровкой. Она так и не простила его до конца…

Снейп все еще сидел за столом, сгорбившись и опустив голову на ладони, когда в класс начали просачиваться слизеринцы и гриффиндорцы, чья пара была следующей по расписанию.

Он машинально расхаживал между рядами, не в силах нормально сосредоточиться на уроке. «Извиняться или не стоит? Пусть наконец возненавидит его». Крэбб и Гойл тупили, как обычно – если не вмешаться сейчас, взорвут полкабинета. Малфой обычно контролировал приятелей, а сейчас, ... а где Малфой?

-Где мистер Малфой? – резко спросил Снейп, останавливаясь рядом с Крэббом.

-Он… э-э-э... задержался, – промямлил тот.

-Где задержался?

-На башне у когтевранцев.

-Что он там делает?

-Э-э-э… там, какой-то девочке стало плохо. Он хочет это… ну как бы… помочь…

-Какой девочке? – тихо спросил Снейп.

-Э-э-э… не помню.

-Несравненной певичке Фицжеральд, – голос Пэнси Паркинсон звенел от ненависти. – Тонкая творческая натура, знаете ли. Может быть, кто-то пернул в ее присутствии, нежная нервная система не вынесла потрясения.

Слизеринцы заржали.

-Мисс Грейнджер, присмотрите за классом, пока меня нет. – Игнорируя удивленный и слегка испуганный взгляд Гермионы, он легким мановением палочки удалил содержимое котлов Крэбба и Гойла и быстро вышел из аудитории.

Малфой с приятелями направлялся в сторону подземелий на пару зельеварения, когда увидел идущую навстречу Франческу. Девушка была очень бледна, глаза невидяще смотрели в пространство, казалось, она не понимает, куда и зачем идет. Он влюбился в нее еще тогда, в прошлом году, во время рождественского бала. Драко понимал, что она ему не пара, но ничего не мог с собой поделать. Он окликнул девушку, но та не отозвалась, продолжая двигаться вперед, как сомнамбула. Малфой развернулся и пошел следом, гадая, что могло случиться – может ее кто-то обидел? Может это его шанс завоевать ее внимание?

Франческа шла по направлению к башне Когтеврана, и Драко испугался, что она войдет в свою гостиную, оставив его перед закрытой дверью. Их дурацкие загадки он не умел разгадывать.

-Франческа, постой!

Та, по-прежнему, не отвечала, но, к облегчению Малфоя, миновав винтовую лестницу, ведущую к гостиной, прошла дальше и поднялась на открытую площадку с видом на озеро. Там она села, прислонившись к стене, и свернувшись в комочек.

-Франческа! – Драко присел на корточки, с тревогой глядя на девушку. – Что случилось? Тебя кто-то обидел?

-Все в порядке, – глухо ответила та, не поднимая головы.

-Почему ты сидишь здесь? Разве тебе не надо на уроки?

Франческа не отвечала. Малфой услышал, как дыхание ее стало хриплым и резким, как будто она задыхалась. Он по-настоящему испугался:

-Тебе плохо?

-Малфой, – девушка вдруг подняла голову, и Драко вздрогнул: зрачки были неестественно расширены, так что глаза казались почти черными.- Ты, кажется, тоже чистокровный волшебник?

-Ну, да, а почему тоже? Слушай, ты что, наглоталась какой-то дряни?

-Тогда тебе не следует помогать мне. Не пачкай руки о грязнокровку, – она резко и хрипло рассмеялась.

-Что? – Малфой озадаченно смотрел на Франческу, и до него вдруг дошло. – Тебя кто-то оскорбил? Обозвал гряз…- он оборвал себя на полуслове. – Послушай, это же все чепуха, чистокровные, не чистокровные… для меня это не имеет никакого значения, – Малфой надеялся, что голос его звучит естественно. – Кто это был?

Франческа снова опустила голову, уткнувшись в колени.

-Драко, – позвал Гойл. Оказывается, эти двое, как всегда тащились за ним. – Нам пора. У нас зельеварение. Снейп разозлится, если мы опоздаем.

-Идите, – резко сказал Драко. – Я вас догоню.

Он протянул руку и осторожно коснулся руки Франчески. Кожа была очень горячей.

-У тебя жар! Идем в больничное крыло. Мадам Помфри даст тебе что-нибудь.

Франческа больше не отвечала ему. Драко продолжал уговаривать, просить, напоминать о наказании за пропущенные уроки. Отчаявшись добиться ответа, он схватил девушку за плечи и встряхнул. Тело Франчески было до странности твердым, будто каменным, и раскаленным как горячая сковорода. Малфой в испуге отпустил ее. Дыхание девушки становилось все более глубоким и резким, веки были плотно сомкнуты – казалось, сознание отсутствует. Пора было звать на помощь. Он вскочил и сделал несколько торопливых шагов к выходу, как вдруг услышал резкий хлопок за спиной.

Франческа исчезла. Вместо нее на полу сидела белая чайка. Малфой остолбенело уставился на птицу. У птицы были ярко-синие глаза.

Чайка поднялась в воздух и полетела прочь от башни.

Драко все еще стоял с открытым от изумления ртом, когда на площадку, задыхаясь от быстрого бега, ворвался Снейп.

-Где она?

Драко молча показал рукой в воздух.

-Что?!!! Нет! – лицо Снейпа стало белым, как мел.

-Она превратилась в птицу, – пояснил Малфой, – и улетела. Вон, видите, там – над озером чайка.

Снейп бросился к краю площадки и стал всматриваться вдаль. Маленькая белая точка скользила над озером. До них донесся резкий пронзительный крик чайки.