Мысли медленно разрушали его и без того маленькое и холодное сердце, и тогда он осознал для себя одну вещь: если это была любовь, он не хочет иметь с ней ничего общего.
В разгар сожалений о потере он решился набить инициалы её имени и дату смерти. Иглы чернил, пронизывающие его кожу, оказались болезненно успокаивающими. Парень увлёкся этим, думая, что, по крайней мере, эти татуировки не исчезнут и всегда будут с ним.
Юнги продолжал жить, и та девушка вскоре стала не более, чем ускользающим воспоминанием. Короткая встреча, которая научила его главному: чувства и привязанности не нужны для того, чтобы выжить в этом мире.
Годы продолжали проходить, оставляя всё больше татуировок, выгравированных на теле. Больше фальшивых друзей, больше ненависти и меньше любви. Он становился бесчувственным.
Просто.
У него не было родителей, которые говорили бы ему усердно учиться, чёрт возьми, он предпочел бы спрыгнуть с утёса, чем выслушивать указания так называемых «родственников», которые обращались с ним так, будто он был бесполезным куском дерьма.
В трудные времена или же просто от скуки, Юнги открывал свой чёрный блокнот и писал.
Писал всё, что приходило в его голову, всё, что беспокоило его, и, таким образом, он успокаивался, очищал разум и сердце.
И вскоре Юнги влюбился. Только не в девушку на этот раз, а в нечто неосязаемое ㅡ в музыку. Может быть, это произошло из-за того, как слова ложились на гладкую бумагу, или как последовательно звучала мелодия в его голове — всё это приводило Юнги в восторг.
На протяжении своей школьной жизни он часто записывал строки в старый чёрный блокнот вместо классной работы. Он всё больше времени проводил за прослушиванием музыки, желая когда-нибудь создавать свою, и это желание лишь росло с каждым днём.
Нахуй докторскую степень. Юрист, инженер — это не то, к чему стремился Юнги. Он хотел создавать музыку, он хотел посвятить ей всю свою жизнь и стать её рабом, потому что музыка — его единственная любовь, потому что это единственное, что заставляло его чувствовать себя живым.
Теперь, размышляя об этом, Юнги даже задаётся вопросом: было ли это из-за девушки, к которой он привязался, или это было из-за тех мелодий, что она напевала ему под звёздным небом по ночам.
Юнги никогда не узнает.
Это была цель, которую Мин преследовал, однако со временем парень погряз в бессмысленных драках и всё чаще задумывался о том, что жизнь никогда не была на его стороне. Юнги терял надежду.
В конце концов, мечты навсегда останутся лишь мечтами.
В тот дождливый день, когда Юнги потерял свой блокнот, он намеревался забыть о музыке и продолжить жить так, как жил до неё; потому что с музыкой, как ни старайся, у него нет никакого будущего. Он также не мог дождаться окончания школы, ведь это означало, что он сможет оставить этот ад позади и, наконец, зажить как ему хочется, чтобы никто не смел одаривать его раздражающими усмешками или осуждающей критикой.
Последний день учёбы наконец-то настал, и парень даже удивился тому, как смог пережить этот кошмар, будучи окружённым вещами и людьми, которые ему не нравились. Ещё более удивительным был тот факт, что ему признался парень. Юнги до сих пор помнил: мальчик примерно его роста, чёрные волосы, в которых отражались солнечные лучи, большие очки с толстой чёрной оправой, которые сползали из-за того, что он сильно опускал голову. Как кто-то настолько слабый и уязвимый может жить так? Выживать в таком мире?
Он раздражался даже просто задумываясь об этом.
И мысли о парне, уставившегося на него, заинтриговали Мина, поскольку спал он только с девушками. Честно говоря, Юнги сомневался, что сможет зайти достаточно далеко с парнем, поэтому он просто издевался над ним. То, чего он совершенно не ожидал, были тёплые слёзы, которые стекали по чужим щекам прямо на его руки. Это было последствием его колких слов, которые причинили парню напротив сильную боль.
« — Ты чёртов придурок, Мин Юнги».
Он вспоминал проклятия парня, как сам наблюдал за тем, как тот убегает со всё ещё стекающими по щекам слезами.
По какой-то причине в его памяти запечатлелся силуэт мальчика с чёрными волосами.
***
Юнги был глупым.
Он должен был знать, что самостоятельная жизнь подразумевает работу во множестве мест, что было делом трудным, особенно если вам некому помочь, некому поддержать.
Юнги пытался. Он действительно пытался взять себя и свою жизнь под контроль, прежде чем окончательно сдался. Его решительность снова вспыхнула лишь тогда, когда он пристрастился к наркотическим веществам, которые ему предлагали люди в ночных клубах, и от этого было слишком хорошо, чтобы отказываться.
Он никогда не отказывал девушкам, которые предлагали ему свое тело, потому что холодными вечерами ему тоже хотелось компании. Это просто человеческая природа. Экстаз и адреналин, смешанные с удовольствием от алкоголя, отвлекали его от холодной реальности. Юнги жил ради моментального удовольствия.
Это стало причиной, по которой его выселили из квартиры, так как он не мог позволить себе оплатить арендную плату, тратя всё до последней копейки на алкоголь и запрещённые вещества.
Однажды он был слишком пьян и позволил себе вступить в спор с какими-то хулиганами, понимая, что его жизнь уже на дне. Он был всего лишь «бесполезным куском дерьма», как говорили «родственники», у которых он жил несколько лет назад. Он ненавидел и презирал себя за то, что жил так, но от этой участи он уже не был в состоянии спастись.
Тело Юнги будто разорвало на куски, когда физическая боль стала невыносимой. Оказаться избитым десятком мужчин, которые были ещё и вдвое больше него — подходящий момент для завершения его жалкой жизни этим вечером.
Но, когда он проснулся утром с тяжелым, слабым и всё ещё оцепеневшим от боли телом, он подумал, что попал в загробный мир, глядя на пустой потолок над ним. Однако тот, кто поприветствовал его, не был ни ангелом, ни дьяволом, а знакомым высоким блондином, который позже представился как Намджун. Юнги тут же вспомнил, кому принадлежало это лицо, он вспомнил тупого ботаника с аномально высоким IQ, с которым он учился в одном классе.
— Ты же Юнги, верно? — парень спросил его, пока Мин пытался понять что с ним. Несколько сломанных рёбер и глубокое ножевое ранение на ноге. И он всё ещё жив, на удивление, однако в душе, как и раньше, давно мёртв.
Вскоре Намджун рассказал Юнги, что увидел его на улице, едва дышащего и истекающего кровью, и привёз к себе домой. Как же парень удивился, когда узнал в избитом парне того самого Мин Юнги. И, хотя старшему не понравилось, что его вспомнили, он всё же продолжил восстанавливаться в его квартире, которую парень делил другим человеком ㅡ Сокджином.
Юнги мог сказать, что старший парень, Джин, относился к Мину более настороженно, что последнего не удивило совсем. Давно ставшие привычными насмешки от людей, которые видели в нём никого иного, кроме как подозрительного хулигана. Так или иначе, он всё больше времени проводил дома у Намджуна, потому что ему больше некуда было идти, и старший парень, со временем, оттаял к Юнги: готовил для него, приносил лекарства. Он также пытался говорить с Мином, но Юнги не был человеком, с которым можно просто так завести разговор.
Он не знал, как общаться с людьми не под действием алкоголя или наркотиков в крови. Слова не выходили также легко, как когда он писал их.
Намджун ни разу даже не намекал Юнги на то, чтобы он ушёл, не пытался выгнать его сам. И, когда Намджун застал Мина за написанием чего-то, он тихо подошёл со спины и любопытно заглянул в лист. Какого же было его удивление, когда он обнаружил, что Юнги записывал все свои мысли в поэтичные предложения, которые очень удивили высого мужчину.
— Не знал, что ты пишешь… песни? — однажды заявил Джун, на что Юнги легонько кивнул.
— Это легче, чем говорить.
Именно в этот момент Намджун обнаружил, с каким усердием Юнги записывал каждое слово, с какой точностью и заботой выводил предложения на бумаге, и он понял, что перед ним не просто сломанный человек.
