Возникает тишина, и Чимин понимает, что Юнги больше не косится на него, лишь одаривает мягким взглядом, и это снова задевает сердце Чимина.

— Ты звучишь, как Намджун, — усмехается Юнги, закатывая глаза, но Пак улыбается на это. Он не очень хорошо знает Намджуна, но он, наверное, выглядел комично, говоря о подобных вещах. Однако реакция Юнги того стоила.

Чимин начинает рассказывать о своей жизни, о том, как ещё в средней школе замечал Намджуна, сидящего в библиотеке, и он честно не ожидал что старший бросит всё и решит стать музыкантом, и что это так вдохновляюще на самом деле. Рассказывает о Хосоке и о его страсти к танцам, о том, что понятия не имел, что старший также увлекается рэпом.

— Вы, ребята, усердно трудитесь ради достижения цели, я действительно завидую, — Чимин улыбается и смотрит на Юнги, который всё это время смотрел на него. Старший чувствовал сонливость, его веки тяжелели под успокаивающий голос брюнета. — Не пойми меня неправильно, я тоже много работаю, но в этом нет ничего удивительно, в сравнении с вами, — говорит Пак, слегка покачав головой.

— Клянусь, если ты занимаешься тем, что не любишь, то ты чёртов лицемер, — Юнги хмурится, на что Чимин активно машет головой, отрицая. Он также удивился, что старший снова ответил ему.

— Нет-нет, я люблю то, что я делаю. Я люблю бионауку, мне интересно каждый день изучать что-то новое, правда. Когда-нибудь мне бы хотелось помогать другим, знаешь, я мечтаю стать педиатром, — объясняет Чимин, и это первый раз, когда он рассказывал кому-то о своей мечте. Даже его родители или лучший друг, Хосок, никогда не спрашивали об этом. Все вокруг думали, что Чимин хорошо учится, просто потому что он умный. Но нет, это работало не так. — Однако это не сравнится с вашим занятием…

— Хорошо, в любом случае, ты говоришь слишком много. Вся эта болтовня о мечтах и прочей ерунде. Не суть. В конце концов, если у тебя есть еда и крыша над головой, это всё что действительно имеет значение, — Юнги немного двигается под одеялом, слегка задевая ногой Чимина, и брюнет смиренно улыбается.

Он не хочет надеяться, но, возможно, Юнги таким образом утешал его, был добр в нему. Хочется верить в это, когда старший снова закрывает глаза, чтобы на этот раз заснуть.

Чимин видит тёмные синяки под глазами старшего, потрескавшиеся губы, и всё, чего он хотел в этот момент —это чтобы Юнги поправился и в будущем больше заботился о себе. Чтобы прекратил пить, курить, и принимать наркотические вещества.

И в тот момент, когда Мин, наконец, заснул, и выражение его лица стало более мирным, чем обычно, Чимин понял, что полностью попал.

Пропал в парне с серебряными волосами, с серьгами в ушах и острым языком. Пропал в выражении лица старшего, когда он злился, что пропал в проблесках чего-то мягкого, когда он был спокоен.

Попал в каждую частичку треснувших надежд Юнги.

Во всё.

Чимин необратимо влюбился в Мин Юнги.

========== Как научиться дышать. ==========

Пятьдесят две недели в году, триста шестьдесят пять дней, в каждый из которых Юнги считал, что лучше просто прекратить дышать, чем продолжать так жить.

Из одинокого детского дома, пропитанного молитвами Богу, в подвале дома родственников, которые не признавали его существования, Юнги чётко осознал одну вещь — он нелюбим.

Годы проносились также быстро, как падали с неба капли, и Юнги не раз думал о том, что хочет стать таким же, как этот дождь: упасть и позже испариться, вернувшись обратно на небеса, или куда угодно, если такое место существовало.

Он вырос, так и не познав родительской заботы и ласки, слово «любовь» стало чем-то священным и неуловимым для парня, тем, что он никогда не сможет увидеть или почувствовать. Вроде редкого экспоната в музее, за которым он может наблюдать, не касаясь, потому что стеклянные барьеры всегда будут ему мешать.

Но Юнги никогда не прекращал верить. Он, действительно, считал, что, может быть, это была та самая любовь, когда он встретил её на пустом мосту глубокой ночью, будто она намеревалась спрыгнуть.

Он не собирался подходить и тихо сидеть с ней всю ночь под тёмными тяжелыми тучами. Он также не думал, что есть что-то или кто-то настолько красивый, как эта девушка с тёмно-карими глазами, сидящая на берегу.

Вот как он познакомился с ней в 14 лет.

Чёрт, он был всего лишь ребёнком, долговязым и своенравным ребёнком, а она была намного старше, но их это, похоже, не беспокоило; они часто встречались на берегу реки под мостом, на котором впервые встретились.

Юнги никогда сам не говорил, только внимательно слушал переживая девушки. Тогда он и понял, что лучше всего делиться своими мыслями именно с незнакомцем, потому что он не сможет осудить тебя или наказать. Да вы, в конце концов, чужие друг другу.

Её улыбка была прекрасна на фоне всех синяков и шрамов на лице, когда Мин впервые встретил её. Он никогда не задумывался о причине их появления, потому что во время каждой их встречи она была такой беззаботной с ним. И, возможно, когда он задумается и осознает всё, будет слишком поздно.

Временами, когда нечем было нарушить окутавшую их тишину, она пела ему.

Её голос не был идеальным, но он был сладким и свежим, будто оставлял весь мир позади, и именно поэтому Юнги с нетерпением ждал её пение всякий раз, когда они встречались. Он понял, что мелодии, которые она ему напевала, могли излечить одиночество.

Тот факт, что она всегда напевала только мотив, никогда не произнося слов, интриговал его, о чём он не забыл упомянуть однажды, и получил самый простой ответ:

— Потому что я не очень хороша в словах.

Юнги не знал почему, но, каждый раз, когда он слушал её голос, он чувствовал как волны слов бушуют в голове, которые так и норовят сорваться с языка.

Однажды ночью Юнги побежал в ближайший магазин, купил ручку и самый дешёвый, простой чёрный блокнот.

Он щёлкнул выключатель настольной лампы, которая тут же озарила маленькую комнату, больше похожую на старую кладовку, тусклым жёлтым светом. Юнги схватил ручку и стал выплескивать на бумагу все свои мысли, все те слова, которые долгое время рвались наружу.

«За долю секунды в глаза начнёт капать дождь,

Капля за каплей просочилась ты, достаточно вдохнуть — и я вижу тебя».

Когда он закончил писать первые несколько строк, он не мог дождаться, чтобы поскорее показать их ей при следующей встрече.

И в тот момент Юнги поверил, действительно, поверил, что, должно быть, это и есть любовь. Романтическая или платоническая, не суть, важно то, что Юнги нашёл того, кто понимает его. И, может, хоть на этот раз он был тем самым музейным экспонатом, а не одиноким сторонним наблюдателем.

В любом случае, он понял, что ошибся, когда она не пришла на следующей неделе. Затем неделя превратилась в месяц, и он больше не видел её.

А когда увидел, это случилось не на берегу реки под звёздным небом, не на рассвете ранним утром, а на широком экране телевизора его родственника, на который Юнги обратил внимание, когда проходил мимо.

« 18-летняя Шин Суран, выпускница старшей школы ***, была насмерть избита собственным отцом, страдающим от алкоголизма. Дальнейшие исследования выявили, что девушка подвергалась насилию регулярно, об этом можно судить по многочисленным ушибам и шрамам по всему телу. По-видимому, это далеко не первый случай когда девушка подвергалась насилию в семье…»

Юнги замер и почувствовал, как недавно съеденный завтрак просится наружу, а в голове тут же собрался пазл, который расставил всё на свои места, стоило ему увидеть на экране телевизора знакомое лицо.

Лицо девушки, которую он считал самым драгоценным созданием на свете, показывали на национальном телевидении, представляя как жертву. Юнги побежал в ванную и рухнул на пол, избавляясь от содержимого желудка до последней капли.

С тех пор он начал винить себя.

Если бы он был хоть немного старше и надёжней, то, возможно, смог бы что-то сделать, чтобы помочь ей. Если бы только Юнги не отмалчивался и набрался смелости задать ей один единственный вопрос: «Что происходит на самом деле?», то, может быть, просто может быть, он смог бы поддержать и успокоить её должным образом, он смог бы спасти её.