— Ох, извиняюсь за такой поздний звонок, я его коллега по работе, Тэхён. Юнги-хён внезапно отключился, и я стал обзванивать все номера в его контактах, но их было мало, и все сбрасывали. Только Вы ответили…

После слов «внезапно отключился» Чимин больше не слышал ничего, слишком разволновавшись.

— Где он сейчас? Он в порядке?

Чимин, сам того не замечая, уже запирает квартиру и, накидывая куртку, ждёт ответа.

— Не знаю, от переутомления это или от простуды, но он весь горит, — ответил парень по ту сторону, а Чимин направляется к магазину, где работает Юнги.

— Вызвали скорую?

— Он не позволил мне. Сказал, что убьёт меня, если позвоню кому-то, но он слишком слаб, даже чтобы встать, поэтому мне пришлось что-то сделать. Я ещё раз извиняюсь, но не могли бы Вы прийти и помочь ему добраться домой?

— Я уже в пути, — коротко отвечает Чимин, сбрасывая звонок и побежав так быстро, насколько мог.

Когда он добирается до магазина, милый паренёк с светло-каштановыми волосами растерянно смотрит на него. Должно быть это тот самый Тэхён.

Сам Тэхён также понял по тяжелому дыханию и испарине на лбу, что этот человек именно тот, с кем он говорил ранее по телефону. Ким молча ведёт Пака в комнату для персонала, где сидел Юнги, прислонившись к белой стене будто сливаясь с ней, и впервые бледность старшего не понравилась Паку.

— Я отведу его домой, — заявляет Чимин, помогая Юнги встать, положив руку старшего себе на шею и придерживая его за талию. Он прощается с парнем, который обеспокоенно смотрит им вслед.

Итак, он пришёл за старшим, но теперь размышляет над тем, куда его стоит отвезти. Он не находит идею привезти Юнги в свой дом хорошей, однако старший почти без сознания и Пак не знает, что делать.

— Д-два дома и налево.

Чимин мгновенно смотрит на старшего, который что-то шепчет на ухо Паку.

Ему не нужно расшифровывать чужие слова, поэтому он лишь молча направляется к дому Юнги. Он очень старается никак не навредить старшему, крайне аккуратно помогая ему идти.

Проходят долгие 15 минут, прежде чем Чимин уже весь вспотевший доберётся до нужного адреса. Жилой комплекс выглядит очень старым и просто непривлекательным, и Чимин мысленно стонет, поднимаясь по, кажется, бесконечной лестнице, желая поскорее уложить Юнги в кровать. Старший почти висит на нём, и, если Чимин хоть немного навернётся, легко потеряет равновесие и упадёт, что может привести в не к лучшим последствиям.

Чимину кажется, что прошло лет сто, прежде чем он, наконец, остановился у нужной ему двери. Он быстро находит в карманах старшего ключи и открывает дверь.

Он игнорирует тяжелый запах дыма, который чувствует сразу же, стоит ему войти в помещение, и осторожно отводит Юнги в спальню.

— Чёрт, — Чимин слышит шипение Юнги, когда парень жмурится в попытке хоть как-то успокоить сильную головную боль.

Чимин видит, насколько некомфортно старшему в своей одежде, поэтому он аккуратно раздевает его.

Пак чувствует, как его рука дрожит от непозволительной близости, но сейчас не время краснеть, как глупая девственница, поэтому парень успешно завершает начатое, оставляя Юнги в одних боксёрах. Чимин слышит недовольный стон старшего, поэтому тут же накрывает его одеялом, и выражение лица Мина смягчается.

Убедившись, что Юнги в безопасности, Чимин сидит на другом конце кровати и осматривает комнату.

Несмотря на то, каким старым выглядело здание, Чимин не думал, что внутри будет также неуютно и одиноко. Несмотря на то, что в углу комнаты расположено оборудование для работы с музыкой, полка рядом заполнена альбомами и коллекцией CD’S, а у кровати поставлена маленькая пепельница, у Чимина всё ещё нет ощущения будто он дома.

У Чимина нет ощущения, что Юнги счастлив жить здесь в одиночестве, и Чимин не знает почему подобные мысли одолевают его, но это происходит.

Парень решает принести воды и найти какие-нибудь лекарства, чтобы хоть как-то помочь старшему, но, стоит ему встать, как его резко тянут обратно.

Он вздрагивает и смотрит вниз, замечая руку Юнги, сжимающего край его рубашки.

— Не уходи.

Два простых слова, произнесённых почти шёпотом в маленькой комнате, стреляют прямо в многострадальческое сердце Чимина, которое тут же начинает биться как сумасшедшее. Ну и как же он может оставить Юнги после этого?

Брюнет сидит на краю кровати и понимает, что Юнги вовсе не спит, а лежит с закрытыми глазами, вероятно также думая о чём-то.

Они проводят так ещё некоторое время, вслушиваясь в тишину, прерываемую размеренным дыханием друг друга, пока Юнги не говорит:

— Однажды я убью этого придурка.

Чимин вздрагивает на колкую фразу старшего. Он ждёт, что Мин скажет что-то ещё, он чувствует, что Юнги тяготит что-то, и он очень хочет помочь ему хотя бы один разок.

— Что случилось? — спрашивает донсен, но не получает никакого ответа. Это происходит только спустя несколько минут, и, возможно, благодаря лихорадке Мина.

— Я отправил микстейп, над которым мы работали с Хосоком и Намджуном, в эту сраную кампанию, в YG. Тупая идея Джуна, который думал, что из этого что-то выйдет. А в итоге это ублюдки кинули нас. Да кто они, блять, такие, думают, что раз при деньгах, могут пренебрегать такими, как мы? Я заставлю его сожрать собственное дерьмо, когда встречусь с этим директором в следующий раз.

Чимин потерялся в словах старшего, потому что парень с серебряными волосами говорил крайне, особенно о своих чувствах или переживаниях. Поэтому Чимин слушал. Слушал, выжигая на сердце каждое слово.

Пока он слушает Юнги, брюнет внезапно осознаёт, парень злится из-за того факта, что не только его усилия потрачены зря, но и Хосока с Намджуном тоже. Эта мысль согревает чиминово сердце, теперь он уверен, что, вопреки всему в глубине души Мин действительно заботливый человек.

— Нахрен, с меня хватит. Не собираюсь больше заниматься музыкой, не собираюсь угождать кому-то, — завершает Мин, и он звучит так решительно и убеждённо, что Чимин не на шутку пугается, ведь прекрасно знает, насколько важна музыка для Юнги.

Если в этой комнате не будет всего этого оборудования, альбомов и разбросанных повсюду исписанных листов бумаги, здесь не останется ни следа Юнги.

Музыка — живая часть его, точно такая же, как татуировки на его бледной коже.

— Нет, ты не можешь! — неожиданно для себя кричит Чимин, подрываясь с кровати, на что Мин удивленно распахивает глаза. Он впервые не знает, что ответить на чужую реплику, поэтому ждёт, когда младший уточнит.

Чимин понятия не имеет, что творит, но он чувствует, что должен что-то сказать. Сейчас или никогда.

— Я… Ты… Не позволяй этому задевать тебя, пожалуйста. Я знаю, у меня нет никакого права говорить это, и тебя, наверное, не волнуют мои слова, но ты не должен пытаться угодить кому-то. Ты прекрасен таким, какой ты есть. Не в тебе проблема, а в них… — говорит Чимин, неловко перебирая пальцами, когда чувствует, что Юнги смотрит на него, но брюнет понимает, что такой возможности выговориться у него в будущем может не быть.

Конечно, у Юнги есть недостатки, они у всех есть. Сам Чимин не идеален, но эта неидеальность и делает людей красивыми, уникальными; это то, что заставляет сердце Чимина биться каждый раз, когда он смотрит на Юнги, просто потому что это Юнги, а не кто-то другой.

— Ты не понимаешь, насколько прекрасна твоя музыка, Юнги, это действительно так, и я очень хочу, чтобы когда-нибудь кто-то смог узнать и признать настоящего тебя, — Чимин успокаивает Мина, он не знает, откуда в нём столько уверенности, но он не хочет, чтобы этот момент разрушился, поэтому просто продолжает говорить.

Продолжает говорить в надежде согреть сердце Юнги.

— Я знаю, то, через что прошёл я, не идёт ни в какое сравнение с твоим путём, но и борьба, и неудача — часть победы. Я понимаю, что сейчас звучу как чёртов философ, но я обещаю тебе, Юнги. Ты справишься однажды. Ты, Хосок, Намджун. Вы все, — твёрдо говорит Чим и понимает, что он впервые настолько уверен в своих словах.