– Ах ты чертов смертный! Мешок с потрохами! Я тебя сейчас порву, урод малолетний!!!

Он едва успевал прикрывать жизненно важные места, чтобы взбешенная таким поведением вампирша окончательно не отбила стремление его тела к жизни. На этот раз Руперт видел не увлеченно спокойную девушку, а настоящую ведьму, у которой сорвало крышу. Черные волосы взметались вверх, когда она снова и снова наносила ему удары.

Сила. Вампирская сила давила и ломала кости.

– Банни! – громкий возмущенный женский возглас мгновенно прекратил избиение.

Девушка над ним тяжело дышала, а Руп еле смог повернуть голову. Дыхание было сбито, а места, где кулаки встречались с его телом, упрямо ныли.

– Ева, он испортил мою футболку! – взвизгнула возмущенная японка.

– Мне плевать, ты должна была его накормить и отвести в подвал к девчонке, а не избивать до полусмерти! Дура! Сколько раз можно тебя наказывать за несдержанность? Хорошо, что господин не смог сегодня к нам присоединиться и не станет лишний раз нервничать. Бери мальчишку, – Ева топнула ногой и резко развернулась на шпильках, – тащи его в круговую. И только посмей опять кулаки распускать, иначе тебе светит кое-что похлеще дыбы.

– Да, Ева, – Руперт удивился ее пристыженному тону.

Парня схватили за запястье и куда-то потянули.

– Куда ты тащишь меня, японская тварь? – прохрипел Руп.

– На свидание с блондинкой.

– Дэни? – удивился он.

– Не радуйся, – странно рассмеялась Ева.

*****

Сквозь непрекращающийся шум в ушах прорвался этот невероятно противный голос. Снова. Она уже не знала, как долго находилась в этом состоянии и где вообще пребывала. Если бы не вечные напоминания ее имени, она, вероятно, забыла бы и его.

День сменялся ночью, а ночь днем, каждый раз по новой отвоевывая свои территории. Какая глупость. Дэни уже давно не различала ни то, ни другое. В клетке, где ее удерживали, не было ни единого окна, лишь странные светильники, установленные в стенах. Пятьдесят слабо светящихся лампочек. Она пересчитала их множество раз. Уже сбилась с подсчетов сколько именно.

Дэни старалась сохранить рассудок, хоть малую его часть, но иногда проваливалась в какое-то странное забытье. Она видела все происходящее, но будто со стороны. Как нечаянный и совершенно безучастный свидетель.

«Лука».

Это имя Дэни теперь никогда не забудет. Ее персональный мучитель и единственная цепочка, связывающая с реальностью. Лука знал, как вытащить ее на новые высоты боли. Раз за разом у него выходило ничуть не хуже, как бы она ни старалась от него спрятаться поглубже в сознании. Именно из-за него Дэни стала самой себе напоминать лунатика.

Обезумевшего от жажды лунатика.

Дэни стала ужасным монстром, готовым наброситься на любой живой объект, в жилах которого течет кровь. Она пульсировала в венах Луки, но он никогда не терял бдительность, как бы Дэни не пыталась впиться клыками в его кожу.

Размеренно, шаг за шагом он истязал ее тело, проверяя сколько крови вытечет из раны и через сколько она затянется. Лука все записывал в личный блокнот, ведя статистику.

Кажется, после ухода главы Фиррор… Лероя, если верить ее замутненному сознанию, его помощница познакомила ее с одной из сторон лесбийской жизни. Это был самый ужасный поцелуй во Вселенной. Когда Дэни почувствовала в себе язык этой ядовитой дряни, то едва справилась с позывами к рвоте. Ева бы пожалела, что вообще на это решилась, если бы не вновь вколотый Дэни в шею наркотик. Тварь все продумала. Челюсти уже не работали, да и голова невыносимо кружилась.

Поэтому Дэни еще повезло, что брюнетка быстро отошла от нее, а потом и вовсе покинула помещение, бормоча себе под нос нечто, напоминающее досье, составленное на Рупа. Только вот теперь речь шла о Дэни.

Похоже, Фиррор помешаны на том, чтобы объявлять всем вокруг девственен ли он или нет. Это самое глупое досье, которое она когда-либо слышала.

В тот день она вновь отключилась и очнулась лишь, когда пришел Лука. Вернее, когда стал украшать ее тело фигурными надрезами, а потом просто загнал ей в живот клинок по самую рукоятку, посчитав сон Дэни оскорбительным. Рана затянулась через пару часов, в процессе которых Лука кружил вокруг нее и больно щипал ее кожу, сокрушаясь, что такой хорошо сложенный экземпляр нельзя трахать. Дэни бы рассмеялась ему в лицо, если бы могла. Лерой в этом оказал ей огромную услугу. Наверное, она бы сошла с ума намного раньше, если бы ее непрерывно насиловали.

Однако Лука все же ее удивил. И весьма неприятно. Он оказался способен насылать иллюзии. Или же копаться в ее разуме. Она не знала точно как, но в их следующую встречу к ней пришел Эд. Не настоящий, но поняла это Дэни не сразу. Сначала в голове промелькнул огонек надежды, но тут же потух, стоило подставному Эду сломать ей пару ребер и почти насквозь пронзить бедро огромным ножом для разделки мяса. Тогда она рыдала от разрывающей ее боли и пораженная изощренностью пыток Фиррор. Похоже, Ева действительно узнала все ее страхи и попросила смоделировать подобный виток событий.

Дэни и правда боялась. Боялась, что станет ненужной своим друзьям и останется одна. Ведь у нее даже не было своего клана. Эд был для нее всем. И он убивал ее снова и снова. Черный юмор Евы и Луки, который осуществил ее фантазии. Лишь после долгих часов истязаний Лука явил свое лицо, громко рассмеявшись, когда охрипнув от крика, Дэни обмякла на цепях.

В тот день она поняла, что все вокруг не то, чем кажется.

Потом к ней приходила Хлоя, забив ее до потери сознания плетью, после нее появились родители, заявив, что в ней разочаровались и отрекаются от своей дочери, превратившейся в опасное чудовище. Они долго унижали Дэни, вспоминая все обиды и вытаскивая наружу ее страхи, а потом взялись за скальпели и ножи.

Кого она только не видела. Казалось, за это время к ней явились все люди из прошлого, которых она когда-то знала, и все этернели, которых она когда-либо видела.

Один раз сценарий явно пошел не так. Дэни уже перестала воспринимать боль, начав чаще закрываться глубоко в своем сознании, часто встречая пытки без какой бы то ни было реакции, и Лука вышел из себя. На очередной «сеанс» к Дэни явился Мартин, ее бывший парень, с которым они встречались пару месяцев, и попытался ее изнасиловать. Дэни тогда сорвала голос, брыкаясь и выкручиваясь из его хватки.

Помощь пришла неожиданно. Словно из ниоткуда появилась Ева, и оттащила его прочь. Мартин тут же стал Лукой. По-видимому, иллюзия из ее сознания в тот миг развеялась. Чуть позже ей вновь ввели наркотик, и она перестала понимать, где явь, а где игра ее воображения. И что самое ужасное: она не понимала, что из двух крайностей хуже.

Часы сменялись днями, но для Дэни они потерялись в непрерывной череде издевательств. Она боялась окончательно потерять себя и человеческий облик, превратившись в то самое животное, о котором говорили родители. Впрочем, наверное, не они, но от того было не легче.

Загадочнее всего оказалось появление Курта. Кажется, она проснулась в холодном поту посреди очередного кошмара и увидела его, стоящего напротив. Он лишь стоял и смотрел на нее, не предпринимая никаких попыток сделать ей больно. Дэни не знала, сколько они так смотрели друг на друга, но ни один из них не произнес и слова. Она, словно загипнотизированная, изучала его чернильно-черные глаза, ничуть не напоминавшие глаза настоящего Курта.

Лишь перед уходом он решил заговорить.

– Тебе хорошо, Дэни? – произнес он странно резонирующим голосом, от которого по коже побежали мурашки. Но Дэни не могла ответить, все еще неотрывно смотря в его глаза. – Тебе нравится клан Фиррор, Дэни? Теперь они – твоя семья, девочка.

– Нет, – наконец, хрипло отозвалась она, сама не узнавая свой ужасный, будто каркающий голос. – Они мне не семья.

– Ты все поймешь, девочка. Эдду не стоит верить. Я в нем ошибся, – сказал Курт и отошел от нее на несколько шагов.