— Это очень мило с вашей стороны, дорогая, но адвокат запретил нам разговаривать с кем бы то ни было.

— Но…

— Простите, — леди Стенхоуп остаётся непреклонной, — вас ждёт водитель, или вызвать такси?

Спорить, как я вижу, бесполезно. Думай, быстро.

— Нет, я… он приедет за мной. Я подожду на улице.

— Спасибо, — произносит она вполголоса, — до свидания, леди Имоджен.

Я выхожу за порог, размышляя, что делать дальше. Нельзя же просто развернуться и уйти. Поэтому я медленно обхожу дом, заглядывая в окна, и вдруг вижу в одной из комнат на втором этаже Себастьяна. Он смотрит сквозь раздвинутые шторы и с грустным видом машет мне рукой.

Рядом с его окном растёт высокий бук, и мне в голову приходит немного сумасбродная идея. Не то чтобы я была спортсменкой или любительницей полазить по деревьям, но, возможно, сейчас, благодаря силам элементаля, у меня получится?

Глубоко вдохнув, я подбегаю к дереву и запрыгиваю на низко свисающую ветку. С большим трудом поднимаюсь по стволу и понимаю, что мои силы, скорее всего, привязаны к рокфордским землям. В конце концов, я никогда не обращалась к ним в Нью-Йорке.

Себастьян открывает окно и подаётся мне навстречу. Со всей неуклюжестью, которую только можно вообразить, я тянусь к нему со своего шаткого насеста на ветке. Он хватает меня за запястья, протаскивает через окно, и мы падаем.

От удара лбом о стену у меня вырывается стон.

— Ой, — я опускаю взгляд и понимаю, что Себастьян лежит прямо подо мной… и это было бы очень сексуально, если бы я только что насмерть не перепугалась, — прости. Я просто… я хотела поговорить.

Поднимаюсь на ноги.

— Я так и понял, — отвечает он с натянутой улыбкой и тоже встаёт.

Оглядываюсь по сторонам. Я в спальне Себастьяна, на удивление чистой для студента колледжа. Вся мебель из тёмного дерева, на стенах картины современных художников и рамки со спортивными трофеями. Мне становится грустно. При других обстоятельствах, оказавшись здесь, я пришла бы в восторг. Но сейчас всё иначе.

— Ты пришла спросить, виновен ли я? — тихо говорит он.

Я бросаю взгляд на дверь, гадая, сколько же времени у нас есть, прежде чем сюда заявится кто-то из его родителей.

— Даже не знаю, с чего начать. Вчера ночью я пошла в комнату Люсии, чтобы найти доказательства твоей невиновности. И нашла кое-что. Не знаю, слышал ты об этом или нет. И если нет, боюсь, не рад будешь услышать…

— Что такого ты нашла, Джинни? — нетерпеливо спрашивает он.

Я вытягиваю из сумочки пачку писем.

— Это письма Тео, адресованные Люсии. Кажется, они встречались у тебя за спиной. И этих письмах я… любой проследит мотивы убийства.

Себастьян хватает письма. Перебирая их, он бледнеет на глазах. И добравшись до последнего, молча замирает.

— Себастьян, скажи что-нибудь, пожалуйста.

— Я знал, — говорит он, — давно знал. Но ты должна пообещать, что никому и никогда об этом не расскажешь.

— Что? — возмущаюсь я. — Твой брат таскался с твоей девушкой, а может, даже и убил её, а ты собираешься взвалить на себя всю вину?

Себастьян по-прежнему стоит как вкопанный. Кажется, он молчит целую вечность.

— Всё, что я сейчас скажу, должно остаться между нами, — наконец произносит он.

— Хорошо… — я сажусь на край кровати, и он устраивается рядом.

— Ещё за три месяца до смерти Люсии пошёл слух, что она мне изменяет, — начинает он, — я открыто с ней поговорил и предложил разойтись, но она всё упорно отрицала, а доказательств у меня не было. Однако я знал одного человека, по уши в неё влюблённого. Человека, который страдал от того, что мы с ней были вместе.

— Тео? — предполагаю я.

Себастьян кивает.

— Сначала я не воспринимал его чувства всерьёз. Я думал, что она лишь одна из толпы девчонок, которые ему нравились. Только когда Люсия умерла, я понял… что он любил её по-настоящему. Или, по крайней мере, думал, что любил.

— И что случилось?

Себастьян тяжело вздыхает.

— В день смерти Люсия прислала сообщения мне и Тео. Она писала, что хочет встретиться с нами обоими у входа в Лабиринт и поговорить. Это лишь укрепило мои подозрения, что парень, с которым она встречается, и есть мой брат. Я решил, что она хочет признаться во всём и сделать свой выбор. К тому времени наши отношения уже стояли мне поперёк горла. И я не раз пытался их порвать, но вмешивались родители. Честно говоря, той ночью я пошёл к Лабиринту по единственной причине — чтобы поддержать брата, если Люсия ранит его чувства.

— То есть, ты на него не сердился? — я смотрю на него в изумлении. — Но ведь он тебя предал.

Себастьян качает головой.

— Обо мне можно сказать то же самое. Я встречался с девушкой, которая нравилась моему младшему брату. Пусть я не понимал, что заставляю его страдать, но ведь заставлял. И вообще, Тео в нашей семье всегда был на вторых ролях. Он с детства привык, что всё вертится вокруг наследника титула. Вокруг меня, — Себастьян морщится, — потом увлечение поло привлекло ко мне ещё больше внимания, а он снова оказался в тени. Думаю, всё это… сильно портило ему жизнь. А я это допускал.

Я беру Себастьяна за руку.

— Ты в этом не виноват. Ни в чём не виноват.

Но он отводит взгляд.

— Той ночью была сильная гроза, я поздно выехал из Оксфорда и долго добирался, поэтому опоздал… — он закрывает глаза.

— И что? — нетерпеливо спрашиваю я. — Что ты увидел?

— Я увидел Люсию, мёртвую, окровавленную, — вполголоса говорит он, — а над её телом истерично рыдал Тео. Рядом лежала моя клюшка для поло.

Я в ужасе прикрываю рот рукой. Сердце разрывается от боли и за Люсию, и за братьев, которых я всегда считала хорошими людьми.

— Он… он всё это спланировал? — спрашиваю я дрожащим голосом. — Иначе зачем было брать с собой клюшку?

— Нет! — решительно возражает Себастьян. — Он ни в коем случае ничего такого не планировал. Это была старая клюшка, которую я подписал и подарил Люсии ещё в начале отношений… в лучшие времена. Тео, должно быть, нашёл её в Рокфордском Поместье и, когда разозлился… воспользовался как оружием.

— Значит… значит, он действительно убил её? Что он сказал? Почему он это сделал?

— Он ничего не сказал, да и не нужно было. Для меня всё очевидно. Я знал Люсию. Иногда она говорила безжалостные, ужасные вещи. Думаю, Люсия чем-то очень обидела Тео… и он нанёс удар, не понимая, что творит. Мой брат не жестокий человек. Той ночью он был в отчаянии. Я успокаивал его, убеждал, что всё будет хорошо, что это… похоже на несчастный случай. И сказал, что если правда всплывёт, я возьму вину на себя, — Себастьян говорит всё тише, и в какой-то момент мне начинает казаться, что он пытается убедить сам себя, — он не убийца. Это был… жуткий несчастный случай.

— Но почему ты сразу не объяснил полиции, что произошло? Тогда не пришлось бы проходить через всё это, — я бросаю на него грустный взгляд.

— Потому что я люблю брата, — искренне говорит он, — я не могу позволить, чтобы его упекли за решётку. Особенно понимая, что этого можно было избежать, если бы только я лучше о нём заботился, и в первую очередь, не встречался с Люсией.

— Но ты ему не родитель и не нянька, — мягко возражаю я, — я не могу смотреть, как ты берёшь на себя вину за поступок, которого не совершал.

— Я знаю, но я должен это сделать, — отвечает Себастьян, — пообещай, что никому не расскажешь.

— Я никогда не встречала таких самоотверженных людей, — я смотрю ему прямо в глаза, — неужели ты действительно готов ответить за преступление Тео?

— Знаю, звучит безрассудно, но… если бы у тебя был младший брат или сестра, ты бы поняла.

В памяти всплывает лицо Зои. И я понимаю, что за неё прыгнула бы под машину, пошла бы под пули. Так разве это не одно и то же?

— Я понимаю, — мягко говорю я и чувствую, как на глаза набегают слёзы, — я бы очень хотела тебя отговорить, но я всё понимаю.