Возник новый вопрос:

В каком населенном пункте вы проживаете? – и варианты:

Москва

Крупный город —и далее, вплоть до села.

Тоже разумно. Хотя и непонятно, в чью пользу – москвичей или деревенщиков – программа будет считать. С одной стороны, в столице – стрессы и экология. Плюс – сумасшедшее автодорожное движение и вероятность попасть под случайную перестрелку. К тому же поездки в метро опять же жизни не прибавляют.

С другой стороны – в провинции пьют больше, чем в Москве. И меньше зарабатывают. И хуже питаются.

Я честно выбрал «Москву» и, как дурак, нажал «продолжить».

Я уже стал подумывать, не бросить ли дурацкий опросник. Что за бессмысленный способ тратить собственное время и деньги!

Однако следующий вопрос «кукушечки» меня немало повеселил. Все-таки в Сети гужуется народ с отменным чувством юмора.

На экране появилось:

Вы Кощей?

Я вслух засмеялся (Дуся на мониторе открыл один глаз) и кликнул по варианту «нет». А потом подумал: а что было бы, если б я выбрал «да»?

Далее – шутки в сторону! – меня снова спросили серьезно:

Вы курите?

Я с чистым сердцем ответил «нет» – и порадовался, что прибавил себе лет пять-шесть ожидаемой жизни.

Затем последовал вопрос:

Вы женаты?

Я ответил «нет». Этим я убавил себе годы, выигранные на курении. Странно: жены пьют из мужей кровь стаканами – но при этом женатики, по статистике, живут дольше, чем холостяки.

Далее программа спросила меня: сколько я пью?

Я написал самый здоровый и одновременно правдивый ответ: бокала два-три хорошего сухого вина.

Затем – занимаюсь ли я спортом?

Я открестился – хотя, подозреваю, это стоило мне лишних трех-четырех лет. И, наконец, сколько я зарабатываю.

Последний вопрос меня, признаться, насторожил. Может, им еще нужен номер моей кредитки? И пин-код в придачу? Может, «Кукушечка-два» в реале – мощная маркетинговая социологическая служба? И они промышляют тем, что исподволь собирают информацию о потенциальных

потребителях? И, по-честному ответив на их дурацкую анкету, я навечно попаду, как вероятный клиент, в базы данных «Рибока» и «Фольксвагена», «Коки» и «Адидаса», «Хьюго Босса» и «Форда», «Кардена» и «Нивеа», «Проктер энд Гэмбл» и «Найка». И эти международные капиталистические монстры доверху забьют мой почтовый ящик директ-мэйлом?

Словно в ответ на мои опасения на экране зажегся титр:

«Кукушка-два» гарантирует строгую конфиденциальность сообщенных вами сведений. Мы обязуемся не передавать их никогда, никому и ни на каких условиях. Мы не собираем какие бы то ни было данные, позволяющие идентифицировать вашу личность и нарушить ваше право на личную жизнь».

Это заявление заставило меня еще пару минут не отрубаться от забавного сайта. Надо все-таки довести игру до конца – каким бы он ни был.

Тем более что мне не хотелось писать натюрморт, а изображать с помощью программы «АдобФотошоп» изнывающую от жажды банку пепси – особенно не хотелось.

Сеть затягивала меня все глубже. Я щелкал и щелкал мышкой, отвечая на вопросы дурацкой анкеты. Оторваться было невозможно – как от семечек или попкорна.

Я ответил еще на пару пунктов: есть ли у меня машины, дети и домашние животные. Мне даже предложили цветовой тест Люшера: «Расставьте эти цвета в наиболее предпочтительном для вас порядке…» Первым я выбрал голубой – не знаю, что уж это означало. Наверное, то, что у меня, как у Пикассо, сейчас голубой период.

«А теперь – расставьте еще раз…»

Однако от анкеты «Кукушечки» оказался неожиданный толк. Где-то посреди нее мне вдруг пришло в голову абсолютное точное видение своего будущего натюрморта. Анкета (или то время, что я на нее потратил) как бы кристаллизировала его.

Я увидел перед своим, что называется, внутренним взором: вот стол на кухне. На обычной советской, московской кухне. На заднем плане – окно. Где-то в окне, невдалеке видны другие многоэтажные дома, заснеженные тротуары и засыпанные снегом машины.

А на переднем плане, на столе, разложены цветы. Стандартные букеты и отдельные цветочки. Букеты самые разные. Контрастирующие друг с другом. К примеру, три ириса. А рядом – одинокая гвоздика. А подле – две веточки мимозы. И букет из трех длинных полуувядших роз. А рядом с цветами на столе лежат полураскрытые ножницы. Центром композиции является ваза с семью (или девятью) желтыми тюльпанами.

И зрителю становится очевидно: дело происходит в какой-то праздник. В день рождения или на Восьмое марта. Скорее, на Восьмое марта. И эти цветы женщине надарили на работе. Вот эта одинокая гвоздика, к примеру, – формальный подарок от начальника. Три дорогие, но полужухлые розы – подношение от благодарного клиента. Дешевенькие мимозики – сувенирчики от женщин-коллег.

Букетик ирисов – дар тайного застенчивого воздыхателя. Например, какого-нибудь юного прибабахнутого компьютерщика. Или, напротив, кадровика-отставника предпенсионного возраста.

Но вот тот букет тюльпанов, что уже поставлен в вазу – поставлен женщиной самым первым, нежно, любовно, – это подарок ей от возлюбленного.

А самой женщины, современной москвички, на картине нет. Она где-то за рамкой. Наверное, наполняет водой очередную вазу. Но разложенные на столе цветы многое рассказывают нам о ней: как она ехала с работы домой – чуть подвыпившая, довольная, восторженная, – прижимая к груди разнокалиберные букеты. Как завистливо смотрели на нее пассажирки в метро. Как она, войдя в дом, сразу же бросилась подрезать и расставлять цветочки. И первым установила в вазу самый дорогой для нее букет – желтые тюльпаны от возлюбленного.

Я знал: в натюрморте должна почувствоваться моя любовь к этой неведомой (и невидимой зрителю) женщине. И даже легкая ревность к ее гипотетическому возлюбленному с желтыми тюльпанами. И моя ностальгия.

По кому ностальгия – не знаю. Может, по некой несуществующей, но прекрасной девушке. А может, по любви вообще – ведь я этого чувства не испытывал страшно давно.

И мне чертовски захотелось взяться за натюрморт прямо сейчас. К черту пепси-колу. К черту прочие халтурки. Вот сейчас покончу с анкетой, раз уж ввязался, – и за работу.

Я, конечно, знал, что разница между той задумкой, что с ослепительной яркостью вспыхивает в мозгу художника, и результатом порой бывает колоссальна. И никогда не удается выразить то, что ты изначально видел внутри себя, со всею точностью. Порой (очень редко!) результат неожиданно оказывается даже лучше того, о чем мечталось. (Но все равно, как ни крути, иным!) Однако чаще итог получается хуже – гораздо хуже! – того идеального образа, явившегося однажды в твоем сознании. И пусть зрители хвалят – часто искренне – твою картину, все равно ты видишь, где недотянул. И благодаря каким доделкам и переделкам результат мог быть иным. Лучше. Совершенней. Прекрасней. Ты видишь эту разницу – и тоскуешь оттого, что она существует. Оттого, что ты опять недотянул. В очередной раз не достиг идеала.

А потом, в один прекрасный день, новый образ влезает в голову и весь заполняет тебя. И ты снова (несмотря на все неудачи) берешься за работу. Потому что иначе отделаться от того, что вступило в башку, невозможно…

Думая обо всем этом, я наконец механически закончил отвечать на дурацкую интернетскую анкету. Щелкнул мышкой по клавише на экране «Показать результаты». Вспыхнул титр: «Ждите. Идет обработка данных…»

Я откинулся в кресле. Мой Дуся спал, свернувшись клубком на мониторе.

На экране появилась мультипликационная кукушка. Она помигала в мою сторону глазком-бусинкой. Потом вдруг разочарованно развела крыльями и улетела за обрез экрана.

Посреди экрана вспыхнула надпись:

Sorry…

А затем ее сменила другая:

Вам осталось жить-поживать 8 дней 2 часа и 28 минут.

Я вперился в титр. Ну ни фига ж себе!

Я битый час угрохал на дурацкую анкету – и ради чего! Чтобы меня так мерзко, предательски разыграли! Подумать только – мне осталось жить восемь дней с минутами!