Ещё лучше, что у наших противников нет пистолетов. Редкий вид оружия сейчас, в эпоху фитилей, не слишком удобный. Аркебузы есть, но издалека стрелять не решились, меня прибить опасаясь. А в нынешней ситуации пальнуть с близкого расстояния не получится, стрелок станет легкой добычей, пока станет готовить свою бандуру к стрельбе. Отсюда и теперешние проблемы парней Проди с уменьшившихся числом их и неизменным нас.
– Пьетро, старый знакомый! – подмигиваю я целому и невредимому, помимо той ещё раны руки, Циприани. – Никак ты и в самом деле мечтаешь, чтобы тебя в евнухи произвели. Иди сюда, гадость моя.
Оскорбить врага в расчёте на резкий и необдуманный порыв – святое дело. Особенно если это работает. Сейчас… сработало. Рванувшийся вперёд Пьетро поневоле стал лидером атаки. Только пистолет он заметить успел, равно как и поджигающий затравку фитиль. И опытный, хоть и паскудный по нутру, наёмник сделал то, что в таких случаях и полагалось – упал на одно колено. Смысл? Нынешние аркебузы и пистолеты не стреляли сразу, требовалось какое-то небольшое время, прежде чем произойдёт выстрел. Несовершенство пороха, чтоб ему пусто было.
Только я знал, как с этим бороться. Требовалось «вести» дуло оружия за целью. Так случилось и сейчас. Цель упала на колено, желая пропустить пулю над головой? Так и я сдвинул ствол пистолета вниз.
Б-бах! И свинцовый шарик ударяет не в лицо Циприани, а чуть ниже, в шею. А, всё едино ему амбец, с такой раной выжить почти невозможно. Кровища сразу хлынула, а упавший на землю Циприани, пытающийся зажать рану руками, явно не жилец. Гарантия.
Пистолет… Бесполезная тяжесть, который надо бы выронить, но лучше бросить, в сторону одного из двух, наседающих на Моранцу. На какое-то мгновение тот отвлекается от атаки, уворачиваясь от летящего в его голову предмета, и этого хватает Бьяджио, чтобы зацепить второго своего противника, самого Галеаццо Проди.
Успеваю выхватить кинжал и резко приседаю. Ч-чёрт! Забыл про подранка, с арбалетным болтом в руке. А он про нас и особенно меня не забыл, решив ответить любезностью на любезность. Ну да, тоже пальнул из арбалета, непонятно, как ухитрившись его зарядить с такой то раной. Но справился и попал бы мне в плечо, если б я краем глаза не заметил угрозу.
Падает Греко,… мёртвым. Парень явно так и не смог заставить себя драться со вчерашними приятелями в полную силу. Не до конца поверил, что теперь они совсем по разные стороны жизни и смерти. Это было заметно, он явно медлил, только защищался, да и то как-то вяло. За нерешительность и поплатился.
Сам я уже смещаюсь на помощь Джузеппе. Он однозначно на равных со своим противником, а значит… Выпад, заставляющий его уклоняться, а затем парировать удары со стороны Гамбини. Нет, шалишь, от меня тебе не отвязаться. Сокращаю дистанцию, изображая попытку финта шпагой и последующего настоящего удара кинжалом. Есть, купился. На самом же деле я достаточно близко, чтобы просто ударить противника ногой по голени. Сильно не покалечу, лёгкие поножи у него есть, но сбить с шага на пару мгновений вполне реально.
Ага, так и есть. Запнулся, замешкался… и умер от пробившего броню клинка. Хорошо.
– К ним, - взгляд в сторону Бьяджио и Мигеля, которые рубятся вдвоём против двух полноценных противников и одного подранка. – Я арбалетчика.
Кривится Гамбини, но возразить не может. Не дурак, понимает, что шансы справиться с раненым в основную руку у меня есть, в то время как там проку гораздо меньше будет. А ничего не делать я точно не стану, в этом сомнений уже не имелось.
Страх… он не чужд и опытным наёмникам. Понимая, что с одной левой рукой он тот ещё боец, противник струхнул и рванулся к лошади. Бежать? Может и так, только возможно быть и иначе. Там ещё и аркебузы есть. А ну как сначала отъедет, а потом остановится, разожжёт фитиль, подсыплет пороха и ка-ак жахнет! Потому и несусь следом за ним, стремясь если и не догнать, то помешать.
Быстро бегает, и рана ему в этом не помеха. Добрался до лошади, буквально взлетел в седло и ходу. Арбалет давно бросил, теперь только стук копыт.
Что делать? Уж явно не снимать штаны и бегать! Помогать своим надо, вот что. И не глупо бросившись обратно, а более разумным способом. Вот она, лошадь, у которой с левой стороны аркебуза приторочена. И заряжена! Фитиль где? Вот он, запасной, который. Выбить искру… Ну же, зажигайся, паршивое ты древнее творение! Есть. Подсыпать пороха на «полку», прикрепить фитиль. Вот сейчас можно и целиться.
В кого? Либо в Проди, либо в ещё одного. Третий уже мертв, но и у моих людей дела плоховато обстоят. Мигель припал на одну ногу, наверняка получив не сильно серьёзное, но ранение. Гамбини и вовсе скорчился на земле, зажав руками бок. Его и не добили то лишь потому, что Бьяджио был жив, здоров и всё так же опасен. Крутился волчком, отражая атаки с двух сторон сразу.
Ну-ну, думаете, что ваша взяла? Сейчас… Не в Проди, у него слишком хорошие доспехи, а расстояние для аркебузы великовато. Лучше второго. И не в голову целиться, могу не попасть. Здесь мне не там, здесь кучность у оружия просто отвратительная. Поэтому по тулову бить, только так и никак иначе. Прицелился… огонь! Уже привычный сильный толчок в плечо и… вспышка радости. Попал. Не уверен куда именно, но второй из врагов вскрикивает и начинает оседать на землю, тем самым оставляя Галеаццо Проди один на один с бывшим его солдатом. И в этой схватке я однозначно ставлю на Моранцу, особенно учитывая ранение его противника.
Ставлю – это да, но и стоять на месте не собираюсь. Бросаю на землю разряженную аркебузу, не забыв извлечь фитиль, зажав его в зубах – иначе никак, рук у меня всего две - и перемещаюсь к другой лошади, которая, помимо прочего, также несёт на себе подобное оружие. Взгляд в сторону удирающего… Нет, возвращаться он точно не намерен, а значит пусть себе улепётывает.
Схватить становящееся привычным оружие, подсыпать пороху… И понять, что стрелять уже точно не придётся. Финита! Моранца уже извлекает свой клинок из проткнутого насквозь бывшего командира, плюёт на труп и бросается к лежащему на земле Джузеппе. Значит, и мне надо туда же.
Дело было… хреновое. Удар меж рёбер, наверняка повреждено лёгкое, а тут даже обезболивающее и то не водится, не говоря уже о противовоспалительных уколах и тем паче операционных с грамотными хирургами. Может, выживет, но скорее всего, нет. Мы только и могли, что перевязать рану и позаботиться о том, чтобы доставить раненого в более подходящее место. Но уж точно не перекинув его через седло – такое «путешествие» почти гарантированно доконает беднягу.
Мигель… Обычная резаная рана. Промыть крепким вином – надо о более качественной дезинфекции подумать – после чего как следует забинтовать, игнорируя ругань и шипение. Не напрягать ногу сверх минимально необходимого, вот и всё, что можно посоветовать. В отличие от Гамбини.
– Бьяджио, ты больше нашего эти места знаешь. Деревня поблизости есть?
– Есть, на лошади галопом совсем недолго.
– Вот садись на неё и скачи во весь опор. Найми людей и повозку, после сам проследи, чтобы поторапливались. А мы тут побудем, присмотрим за раненым.
– Я должен…
– Защищать нанимателя согласно договору. Помню, - усмехнулся я. – Потому могу ещё раз подтвердить приказ. Раненых бросать нельзя, я этого не приемлю. А сам местность почти не знаю. Бегом к лошади!
Послушался. Меньше чем через минуту по моим внутренним часам Моранца уже мчался в известном ему направлении, нещадно нахлёстывая животину. Надеюсь, особо долго он не задержится. Мне только и оставалось, что спихнуть раненого на Мигеля, а самому отправиться собирать в единую кучу наших и трофейных лошадей. Да и тела стоило стащить в одно место. По какой причине? Вполне банальная цель – обыскать на предмет чего-то действительно ценного. Не то чтобы я сильно надеялся найти золото-бриллианты, но порядку ради. К тому же некоторые надежды на приличный улов вызывал покойный кондотьер-неудачник. Знаю я таких, они деньги в банке или у доверенных лиц хранить не слишком любят. Не доверяют никому, вот единственная причина. Хотя здешние банки, они не привычные мне по родному времени, тут клиентов кидать опасно для здоровья – прирежут и будут в полном праве. Никто за кидалу даже не подумает вступаться. Вот те же флорентийские банкиры – Медичи, Пацци и прочие – очень бережно и тщательно относились как к клиентам, так и к собственным обязанностям. На этом и поднялись, откровенно говоря.
