– Он важен для Рима, Чезаре!

– А я и не отрицаю его важность. Лишь напоминаю, что верить нельзя ни Джан Галеаццо – из-за скудости ума и неприспособленности к управлению чем-либо – ни тем более его дяде Лодовико. Последнему как раз из-за ума и коварства. Жаль, что коварство у Мавра заметно преобладает над умом. Хотя посмотрим, как оно всё обернётся.

Судя по всему, Родриго Борджиа и сам не испытывал иллюзий. Просто делал то, что сделали бы на его месте многие политики итальянских земель. Он пытался укрепить положение браками детей с возможными союзниками. Ну да, не с ними самими, а с их родственниками, хотя суть от этого не шибко менялась.

– А Неаполь?

– Сфорца сами пришли. Асканио ходит вокруг меня и почти открыто говорит, чего хотят его миланские родственники. Король Ферранте ещё никого не прислал. Вот когда пришлёт…

– Именно «когда», а не «если»?

– Именно, Чезаре, - тут Родриго Борджиа ударил кулаком по столу, а в глазах промелькнуло нечто совсем уж яростное и тёмное. Даже для меня, отнюдь не белого и пушистого наёмного убийцы, пусть и со своими принципами. - Я хочу оградить нас с севера, сделать Милан союзным Святому Престолу на несколько лет. Ты решил подружиться с Медичи, несомненно, не просто так.

– Щит на пути к Риму, ты это знаешь.

Понтифик кивнул, уже будучи знаком с этой моей метафорой. И, малость успокоившись, продолжил:

Милан с Севера, Неаполь с юга. И Флоренция рядом, правитель которой из-за отсутствия собственных мыслей продолжает использовать мысли своих отца и прадеда.

– «Цепь»?

– Удачная для нас идея.

– Для нас – это для Борджиа.

Улыбка в ответ. Плевать хотел Родриго на интересы Святого Престола, Рима, итальянских земель… его интересовала исключительно семья Борджиа и её величие. То самое величие, которое могло принести его папство при правильном розыгрыше доставшихся карт. Такой подход к делу я не только понимал, но и всецело поддерживал. Хотя, не мог не обратить внимание на парочку слабых мест, которые требовалось в срочном порядке заново покрывать слоем брони.

– Два человека, отец. Один явный враг, а второй… пока просто возможное слабое место. Это я про тех, угрозу со стороны которых можно убрать в самом скором времени и без последствий. Твоей власти более чем достаточно.

– Угроза?

– Она, противная. Первый – префект Рима, Джованни Делла Ровере. Родной брат Джулиано делла Ровере, твоего недавнего соперника, постоянного недоброжелателя и… с момента избрания тебя Папой лютого врага.

– Я знаю это. Кто второй?

– Гонфалоньер Церкви Никколо Орсини ди Питильяно. Не враг, не недоброжелатель… просто слишком часто менявший хозяев наёмник. Впрочем, командующий армией в отсутствие самой армии не слишком опасен. Если ты не начнёшь ему доверять.

– Мне свойственно доверие чужим, сын?

– Нет, отец, - поневоле улыбнулся я. – В таком грехе тебя точно не заподозрить.

– То-то и оно. А префект Рима… Тронь я его сейчас, сразу начнутся крики аж четырёх кардиналов, а может и большего их числа. Он устраивает Орсини, Колонна, Чибо, иные семьи Романии. Необходима осторожность.

– То есть укрепление связей с соседями и армия. Понятно, - вздохнул я. – На мне Флоренция и помощь в создании армии. Ты же будешь склонять на нашу сторону Милан, Неаполь и… находить деньги.

– Ты упрощаешь сложные вещи, Чезаре. Но… посмотрим. Господь нам поможет.

Лично я на высшие силы надеяться точно не собираюсь. Да, один раз они мне помогли, избавив от смерти, но перенеся душу сюда, во вполне пригодное для жизни и очень перспективное тело. Только я сильно сомневаюсь, что это именно то божество, к которому сейчас взывал Родриго Борджиа, он же Папа Римский Александр VI.

Ладно, пока забью на это дело. Сейчас важное событие, по сути, первый сбор тех, на кого я хоть как-то могу рассчитывать тут. И привязка их не столько даже к моей персоне, столько к тому, кто стоит за Чезаре Борджиа. Ага, та самая демонстрация поддержки отца начинаний сына. В духе времени и с должной степенью внушительности. Замок Святого Ангела, присутствие на пирушке кондотьеров самого Папы и его родственников, да и правитель Флоренции явно знаковая фигура. Расклад хорош, осталось лишь верно его разыграть.

Глава 10

Папская область, Рим, август 1492 года

Вчерашнее торжество по случаю коронации нового понтифика и сегодняшняя пирушка – две большие разницы. Для меня так точно. Там были все, кто обязан был присутствовать. Тут – те, кто уже являлся или мог стать в потенциале важными, ключевыми персонами в планах на будущее. И минимум пафосности… за исключением собственно Папы Римского Александра VI, который, как и обещал, сначала обратился ко всем приглашённым, а затем и каждого из значимых для меня персон отдельно упомянул. Пьеро де Медичи то это воспринял как само собой разумеющееся, правитель Флоренции как-никак, зато кондотьеры были впечатлены по полной программе. Приглашение на отдельное торжество, проводимое на следующий день после официального… Это многое значило и мало-мальски умные люди легко могли понять довольно прозрачный намёк.

Они были нужны и важны. А после такого вот подтверждения собственной значимости они… вряд ли будут особо упираться, когда каждому из приглашённых кондотьеров поступят предложения перейти на, скажем так, постоянный найм. Да и будущие услуги не только в чисто военных, но и наставнических делах тоже не должны вызвать отторжения.

К слову сказать, семейство Борджиа присутствовало в полном составе. Даже не столь часто появляющаяся на публике в силу определённых причин Ваноцца и младшие дети, то есть Лукреция и Джоффре. Сейчас же смысл в этом имелся, что признавал и сам Родриго Борджиа.

Смысл был в появлении, но не в пребывании долгое время. Именно поэтому Ваноцца ди Катанеи очень быстро удалилась, прихватив с собой Джоффре и попытавшись проделать то же самое с Лукрецией. Однако… сестрёнка проявила характер. Не закапризничала, а именно проявила характер, тихо, но уверенно заявив матери:

– Я хочу остаться. Это полезно.

– Чем для тебя полезно вот это? – махнула рукой Ваноцца, явно не ожидая внятного ответа и ожидая услышать что-то вроде «Я просто хочу посмотреть» или «Мне тут интересно». Только это было бы в духе Хуана, а не юного, но уже успевшего усвоить кое-какие уроки подростка, которым являлась Лукреция.

– Они это будущая сила, мама. Чезаре же их для этого и привёл. Показать нас. Не себя, а всех нас. Чтобы они служили верно, знали, что и мы будем к ним благоволить. Пусть запомнят не только его и отца, но и меня!

Туше! Я радостно и от души улыбался, слушая слова юного создания. Суметь в таком возрасте понять, очевидное для взрослых, но сложное для восприятия подростка… заслуживает уважения. Видя же, что Ваноцца колеблется, я вынужден был вмешаться.

– Как только тут начнётся то, что не подобает видеть Лукреции, я отправлю её к тебе, мама. Но сейчас… Это полезно и ей. Пусть посмотрит на них, а я подскажу своей сестре, как лучше всего общаться с подобными людьми, что делать для того, чтобы они были верны и не попытались предать. Предостерегу от самых распространенных ошибок, опять же. Ты ведь мне веришь?

– А кому, если не тебе? – немного печально вздохнула Ваноцца ди Катанеи. – Мне ли не знать, что ты никогда не сделаешь ничего опасного, для Лукреции. Только… не спеши так сильно. Оба вы спешите.

– Спешит лишь отец, а я пытаюсь его сдерживать, - понизив голос совсем уж до шёпота, ответил я. – Более того, я не ставлю сестру перед проблемами взрослой жизни, а всего лишь показываю ей жизнь и учу, как с ней обращаться к своей пользе. Красота у неё от природы, от матери… Пользоваться ей не столь сложно, да и ты, если что, сможешь обучить. А вот ум нужно упражнять постоянно. Не отвлечённый от мира, а с конкретными примерами. Вот как здесь.

Ваноцце оставалось лишь оставить Лукрецию на моё попечение, после чего, прихватив Джоффре, удалиться. И неугомонное создание сразу же принялось доставать меня различными вопросами. Очень различными. Мы не сидели на месте, а медленно перемещались среди гостей, которые были куда больше заинтересованы не сидением за столом, а танцующими и поющими под живую музыку – а иной тут и не водилось – прекрасными девушками. Пока только смотрели, но потом… Хотя при наступлении этого самого «потом» сестры тут точно не окажется, не для её возраста вид.