========== Часть 1 ==========
— Даже не думай, Исак, — Эва укоризненно качает головой, подцепляя задумчивый взгляд друга. Она пытается заговорить с ним уже минут пятнадцать — всё попусту. Обострённое внимание Исака отдано точно не ей, и уже порядком две недели. Потому что у неё нет члена между ногами и горящих коньячных глаз. Проклятый Шистад.
Крис наверняка поспорил со своими безмозглыми дружками, что затащит в постель самого примерного мальчика на курсе. Иначе как объяснить его резкую тягу к Вальтерсену?
Раньше его парни почему-то не интересовали, а тут лёгкая добыча в руки попалась. На вечеринки Исак не ходит, алкоголь не употребляет, наркотиками не балуется. А что ему на этих гулянках собственно делать? Парней клеить? Нет, Исак сразу же ушёл с головой в учёбу, как только они с Эвой поступили в колледж.
Эва долго пыталась его расшевелить, но никаких результатов это не принесло. После болезненного разрыва Вальтерсена перестали интересовать тусовки и шумное веселье. Залечь дома с книгой — лучшее развлечение. Чтобы никто не жужжал над головой, как муха. Чтобы никто не флиртовал с ним и не бросал в его сторону многозначительных взглядов. Чтобы никто не лез в душу.
Две недели назад всё изменилось. Эве удалось вытащить Исака на вечеринку, на свою беду. Там он с Шистадом и познакомился. Эва с первой минуты их разговора поняла, что допустила чудовищную ошибку. Где-то на пятой минуте Вальтерсен и вовсе забыл о её существовании.
Букет симптомов на лицо: пунцовые щёки, завороженный взгляд, смущённые прикосновения. Как же Эве это было знакомо, до едкой горечи во рту. Она была наивной дурочкой, которая верила в любовь, когда познакомилась с Крисом. Он отшил её на следующий же день после того, как они оказались в одной постели. Так предсказуемо и больно до крика. Кажется, это было месяца два назад или три, Мун не считает.
— Ты о чём? — Исак переводит на неё удивлённый взгляд. Он и вправду ничего не понимает или прикидывается дурачком?
Эве хочется хорошенько его встряхнуть и сбросить с этого подоконника на пол. Может, тогда мозги на место встанут. Хотя кого она обманывает — это не лечится. Исак не из влюбчивых — если попал, то глубоко и надолго.
— Ты и Крис, — Эва указывает на силуэт Шистада, мелькающий за окном. — Тебе с ним лучше не связываться.
— Почему это? — Исак показывает колючки, защищается, смотрит так озлобленно, будто у него на глазах отнимают самое дорогое. Он знает, что Эва встречалась с Крисом. Она не знает, что он знает. У него в руках бомба замедленного действия.
— Он — редкостный подонок, врун и бабник, — с нескрываемым раздражением выплёвывает Эва, хмуря брови. Она ведь пытается помочь, уберечь друга от пропасти, в которую он катится. Нет, это точно не ревность, ни грамма. — Затащит тебя в постель и бросит.
— Если Крис бросил тебя, это не означает, что он поступит со мной также, — бомба взрывается в одно мгновение, внезапно, громко и болезненно. Лицо Эвы царапают обломки, оседая слезами в уголках глаз.
— Раньше ты не был таким жестоким, Исак, — дрожащий голос Эвы больно бьёт под дых. — Крис уже на тебя влияет.
Исак знает, что Эва говорит правду. Крис влияет на него — влюбляет, затягивает, привязывает. Но Исак почему-то не хочет останавливаться.
*
— Что у тебя с телефоном? — Крис налетает на Исака прямо в коридоре, уже после звонка, и одним рывком припечатывает его к стенке.
Исак от настойчивого взгляда уклоняется, пытается вырваться, но Шистад так просто отпускать его не собирается. Пары подождут. Нужно выяснить, не взболтнула ли Эва чего лишнего в сердцах. Брошенным девушкам спокойно не живётся — Крису это известно лучше, чем любому другому парню в их колледже.
— В каком смысле? — Исак несмело поднимает глаза, и Крис нервно прикусывает губу. Как только у него получается быть таким? Трогательным, открытым, невероятным. Шистад сейчас точно о парне думает?
Крис не понимает, откуда ему на голову свалилось такое счастье. Всегда же был закостенелым натуралом, а потом как перемкнуло. Этот нескладный паренёк, пропадающий днями и ночами в библиотеке, чем-то его зацепил.
Чем? У Шистада в голове роится сотня ответов, а в следующую секунду уже ни одного. Будто он сам себя оттягивает в сторону, толкает, прогоняет, потому что в таких невообразимо хороших мальчиков нельзя влюбляться. Ляпнешь какую-то глупость или посмотришь на него слишком грозно — и всё пойдёт по пизде. Страшно расстроится, закроется в себе и на всю жизнь обиду затаит. Сладкие мальчики ещё и не на такое способны.
Но Крис не этого боится. До жжения в груди боится потерять, поэтому и держит на расстоянии. Ни на метр ближе, ни на метр дальше — мнимое спокойствие и уверенность в завтрашнем дне.
— В прямом, — Крис проводит ладонью по бледным щекам и недовольно супится. Исак не спешит подпускать его слишком близко, и это напрягает, злит, пугает. Липкий страх щекочет под рёбрами: а вдруг Вальтерсен надумал его продинамить? Крис медленно сходит с ума. — Я битый час не могу до тебя дозвониться.
— Прости, видимо, забыл звук включить, — Исак виновато чешет затылок, но зрительного контакта избегает.
Как будто боится увидеть в искрящихся карих глазах то, что ему не пытался внушить последние две недели разве что немой. Крис — бессердечный говнюк, который меняет девушек, как носки. Но Исак ведь не девушка. Конечно, если не брать во внимание невинное девчачье лицо и светлые кудряшки.
— Вы с Эвой обо мне говорили? — Крис долго не церемонится и спрашивает прямо в лоб. Не хватает смелости играть с ним, обманывать, хитрить. Ему и не нужно притворяться. С Вальтерсеном хочется по-другому — глаза в глаза, правдиво, чувственно.
— Нет, с чего ты взял? — улыбка получается смазанной, вымученной, горькой, и Крис отодвигается в сторону. Он вырвет Эве язык при встрече. Наплела Исаку гадостей про него, паршивка.
— Значит, обо мне, — неохотно подмечает Крис. — Надеюсь, ты не передумал идти на мою вечеринку?
Глаза топлёного шоколада напротив смотрят так требовательно-желанно, что у Исака дыхание перехватывает. В них плескается надежда, такая зыбкая и щемящая, что страшно не поверить.
Исак не может выкинуть из головы колючие слова Эвы, перемалывает их постепенно, кусочек за кусочком, отторгает совсем неуверенно, но страх заливает грудину ледяной водой. Такие парни, как Шистад, не меняются за один день — заядлого бабника, который ни одной юбки не пропустит, не превратишь в заботливого парня по щелчку пальцев. Это не романтическая сказка со счастливым концом. Исак понимает, что будет больно, но попробовать хочется безумно. Пусть горит оно всё синим пламенем.
— Вроде нет, — Исак отвечает задумчиво-тихо, смущённо. Крис выдыхает с облегчением, потому что ничего не изменилось: Эве не удалось подставить. Перед ним всё тот же худощавый скромный мальчик, который слушает его чуть ли не с открытым ртом и смотрит преданно-влюблённо. Таких девушек у него десятки были. Только вот Исак — не девушка. Исак не похож ни на одну из них — особенный и пугающе родной.
— Вроде? — Крис хитро прищуривается и обхватывает пальцами его подбородок. — Исак, если ты ещё не забыл, ты идёшь на эту вечеринку в качестве моего парня.
— Парня? — Исак протягивает недоверчиво, заглядывая глубоко в глаза.
Он сам, того не ведая, нашёл слабое место самого Шистада: посмотришь внимательно, глаза в глаза, и тот уже не ускользнёт, не спрячется, не обманет. Но Исак даже не догадывается, что это он сам — слабое место Криса. И дело даже не во взгляде или прикосновениях — здесь замешаны чувства.
— Да, надень что-нибудь крутое, — весело бросает Крис и целует в губы.
Поцелуй донельзя короткий и невинный. Лёгкое соприкосновение губ. Исак не может вздохнуть свободно, будто горло опалило жаром Крисовых губ. Жжёт, щекочет, пьянит. Вальтерсен лихорадочно водит по губам и следит за плывущим по коридору Шистадом. Крис шагает уверенно, не спеша, в развалку — знает, засранец, что за ним наблюдают. Он с горем пополам сдерживает себя, чтобы не оглянуться.
