Ей снилась бабушкина квартира в городе, но отчего-то из крошечной однушки она превратилась в целые хоромы из трех, а то и больше, комнат. В квартире было ощущение чего-то одновременно родного, но в то же время давящего, будто ты возвращаешься куда-то после долгого отсутствия. Она была в квартире одна, убиралась, почему-то опять натирая полы старой шваброй которой мыла их в деревне. В квартире было грязно, но не столько не прибрано, сколько заброшено - почти физически ощущался слой пыли на всём вокруг. Она витала в воздухе, густо покрывала вещи, обезличивая их и окрашивая в серый. Агате хотелось убрать всё: протереть полки, постирать покрывало, помыть зеркала, чтобы избавиться от этого душного ощущения старости и пустоты, но почему-то у неё не получалось. Почему-то во сне она могла лишь мыть пол.

В квартире было тихо, Агата даже не слышала, как она ходит, но ведь это был сон, во сне такое казалось вполне нормальным. Разве что привносило нотку напряжения - почти неуловимого, но неприятно витающего вокруг.

Она как раз закончила мытьё в угловой комнате, присев на старый диван, когда услышала долгий протяжный скрип чего-то острого из-за стены. Он прервался на мгновение так, будто чья-то рука дрогнула, тут же возобновившись. В нем не было ничего того, что могло бы испугать, но Агата задохнулась, слепо глядя на стену и будто видя сквозь неё костлявую желтоватую руку, протянувшуюся вперед и пытающуюся процарапать стену. Чтобы получить то, зачем хозяйка руки пришла. Получить Агату.

Скрип прозвучал особенно громко и тут девушка проснулась.

И услышала его уже наяву.

По стеклу окна, выходящего на сторону леса, нетерпеливо водили чем-то острым, будто скребли. Звук был слишком протяжным и громким, чтобы это была яблоня, да и не доставали её ветки до окон.

На мгновенье страх, наполовину пришедший из сна, наполовину поджидавший её в реальности, настолько парализовал Агату, что она не могла даже открыть глаза. Когда её затошнило, девушка всё же попыталась взять себя в руки. Она резко села, повернувшись к окну. В деревне не было фонарей, а тучи, набежавшие ещё с вечера, загораживали луну. Что-то Агата видела, но в жизни не сказала бы что именно - очертания чего-то на стекле было смутным и темным, может старая ветка отломилась, может птица. Могло быть всё.

"Перестань трусить, просто зажги свет и всё увидишь!", - скомандовала себе девушка и поднялась, твердо щелкнув по выключателю. Паническая мысль: "Но как, там же сетка!", - была отогнана подальше.

Яркая вспышка взорвавшейся лампочки сменилась теперь уже кромешной тьмой.

Как в издевку, скрип прекратился и тень - сейчас совсем смутная и размытая, исчезла где-то за рамой, выскальзывая из старой дыры в сетке.

Медленно, не отводя взгляда от светлого прямоугольника окна, Агата попятилась к лестнице, чтобы кубарем скатиться вниз и попытаться зажечь свет там.

Внизу лампочка вела себя как следует, но оцепенение уже потихоньку начало сменяться паническим ужасом. Агата глубоко вдохнула, понимая, что по-хорошему свет нужно выключить иначе он разбудит бабушку, дверь в комнату к которой была открыта. Но сделать этого не могла - слишком не хотелось остаться в темноте после того, что она увидела.

Стараясь двигаться осторожно, она достала из шкафа старую керосиновую лампу, которую бабушка зажигала, когда отключали электричество. Пригодилась она и сейчас, осветив небольшой кусочек стола - достаточно, чтобы бездумно перелистывать страницы книги, в ожидании пяти утра, когда начнет светать и они с Катей пойдут на рыбалку.

Заснуть в ту ночь Агата больше даже не пыталась.

Небо начало ощутимо светлеть чуть раньше пяти. Агата выглянула в окно, утвердительно кивнула сама себе и взяла удочки, одеяла и термос. Катя должна была подойти только через полчаса, но Агата предпочитала провести время там, нежели согнувшись в три погибели и пытаясь что-то прочитать в скудном свете лампы или рассветных лучей. В конце концов, один человек намного тише оборудует место, и имеет больше шансов не распугать рыбу, да и прикорм раскинуть не мешает. Сам результат Агате был не так уж и важен, но в их пруду водились вкуснейшие карасики, и она очень непрочь была бы видеть одного из них на сковородке.

Позевывая и кутаясь в тонкую ветровку, которая спасала больше от комаров, нежели от холода, она углубилась в лесок рядом с рекой. Там как раз был удобный выход к заросшей камышами заводи, где девушка вывалила половину пакета с манкой для рыбы.

Тихий шелест камыша на ветру удивительным образом успокаивал. Как назло захотелось спать и только прохладный ветерок, холодивший куртку, немного подстегивал.

Подтянув колени к подбородку, Агата начала тихонько намурлыкивать навязчивый мотив песенки, которую крутили пару дней назад по радио.

Поплавок мерно покачивался на легкой ряби, Агата куталась в ветровку, пытаясь сжаться плотнее, сохраняя остатки тепла. После бессонной ночи тело, казалось, совсем не грело.

Наконец, ей удалось удобно устроиться подле дерева.

"Я только глаза прикрою, - решила Агата, сворачиваясь в плотный клубок. - Не буду спать, просто немножко посижу с закрытыми".

- Ты чего, спишь что ли? - Агату потрясли за плечо, вырывая из сна. Она моргнула, вскидывая голову, и увидела перед собой Катю.

- Ну, ты даешь, - рассмеялась та. - Давно пришла-то?

- Не знаю, - после скомканного сна Агата соображала медленней. - Я пришла в... пять, кажется.

- М, недолго тогда, - Катя уселась неподалеку. - Клюёт?

- Давай проверим, - Агата потянула удочку, вытаскивая леску из воды. Мякиш хоть и разбух от воды, но был целым. - Что-то не очень.

Разговор не шел. Рыбачить тоже уже не хотелось, да и вообще из всех чувств осталось только глухое раздражение, которое грозило вылиться на всё вокруг. А всё вокруг совсем в этом раздражении было не виновато, виноваты были только глупые ночные страхи. Как обычно, утром они уже не казались чем-то ужасным, и это злило Агату ещё больше.

Она решила больше ничего не говорить, по крайней мере, пока не придет в себя, и устроилась поудобнее, глядя на воду. Поплавок и не думал тонуть, а время тянулось медленно и сонно. Катя тоже молчала, и Агата периодически проваливалась в легкую дрему, даже забывая, что она там не одна.

Вся рыбалка была похожа на один длинный нудный сон, где ничего не происходит, но выбраться из которого почему-то не удаётся.

Постепенно солнце поднялось выше и уже начало немного греть. Пока недостаточно, но уже можно было не дрожать от холода. Самое промозглое время - от пяти до пяти тридцати, - прошло, и теперь будет становиться всё теплее и тепле. Это Агата вывела уже давно - когда подростком часто не спала ночами. В особо теплые летние дни легче всего было именно в это время, а потом душная жара начинала вновь набирать обороты.

- Мне надоело, - зевнула Катя, выдирая Агату из полудремы. - Кажется - это бесполезно. Мы уже несколько часов тут торчим.

- Часов? - девушка зевнула, покопавшись в кармане и извлекая оттуда видавший виды мобильник. На часах было девять тридцать. Удивительно, она бы в жизни не сказала, что прошло уже столько времени. - И правда. Бабушка у меня вроде к соседке с утра собиралась, дома не должно быть. Может, зайдем ко мне, хоть кофе попьем и согреемся?

Зябко поведя плечами, будто не ветерок подул, а вспомнила что-то неприятное, Катя молча кивнула, сматывая леску.

В половину десятого в деревне уже вовсю кипела жизнь. Слышались перекрикивающиеся голоса соседок, лай собак на случайных прохожих, бодрый щебет птиц, которых Агата как-то умудрялась не услышать, пока дремала у пруда. Большинство соседей сейчас уже были заняты работой: привычные, неторопливые будни, куда же без них. Разве что её бабушке и ещё паре старушек, которым дети и внуки привозили достаточно денег, не нужно было волноваться. Те заводили огород только удовольствия ради, обходясь без скотины, ежели таковой не считать пса и кошек. Впрочем, у бабушки Агаты пока и тех не было.