— Конечно, мама, — легко соврала Клер, фальшиво улыбаясь, — сегодня все будет иначе.

— Что ж, тогда я займусь завтраком, — мягко проговорила Анна, проводя ладонью по щеке дочери, — а ты встречай папу. Я уже слышу его нетерпеливое дыхание за твоей дверью. Элайджа, ты можешь войти.

Через мгновение дверь распахнулась, и на пороге появился темноволосый мужчина, держащий в руках вазу с белыми розами.

— Твои любимые цветы, малышка Клер, — улыбнулся Элайджа и, прищурив глаза, посмотрел на жену, — не оставишь нас, дорогая?

— Конечно, — закатила глаза Анна и бросила быстрый взгляд на Клер, — жду тебя внизу, милая. Если речь твоего отца станет слишком занудной, зови на помощь, — и, не сдерживая смеха, она исчезла за порогом, оставляя дочь и отца наедине.

— Твоя мать совсем потеряла уважение к своему мужу! — возмутился Элайджа, провожая жену недовольным взглядом.

— Ну что ты, папа, — усмехнулась девушка, — мама лишь шутит. Хотя твои речи иногда действительно…

— Клер!

— Прости, — улыбнулась та, — я люблю тебя, папа.

— И я тебя, малышка, — тихо отозвался Элайджа, заключая дочь в крепкие объятья, — ты стала совсем взрослой. Какой подарок ты хочешь?

Клер вздохнула, и подняла на отца печальные глаза.

— У меня все есть, папа, — сказала она, — все, что я могу получить.

— Все же подумай, любовь моя, — проговорил Элайджа и, поцеловав дочь в щеку, направился к двери, — уверен, еще не все твои желания исполнены.

«Ты прав, папочка, — мысленно ответила ему Клер, когда отец скрылся за порогом, — но некоторым желаниям не суждено сбыться».

И, бросив последний грустный взгляд за окно, она вышла из комнаты.

Девушка не успела и глазом моргнуть, как наступил вечер, и украшенный цветами и лампочками внутренний двор наполнился гостями. А Клер, облаченная в шикарное золотистое платье, с вечерним макияжем и собранными в пучок волосами, терпеливо принимала бесконечные поздравления, мило улыбаясь, не смотря на то, что ее единственным желанием было, чтобы этот чертов день поскорее закончился. Она пригубила очередной бокал, когда увидела идущего к ней Кола, держащего за руку… Бонни Беннет.

— Привет, малышка Клер! — воскликнул ведьмак, целуя ошеломленную девушку в обе щеки, — с моей спутницей ты знакома. Прими от нас самые искренние поздравления!

— Спасибо, — выдавила из себя Клер, не в силах оторвать взгляда от раскрасневшейся мулатки, — вы друзья или…?

— Или, — ответил Кол и, обхватив ведьму за талию, притянул к себе.

— Тогда мне остается только Вам посочувствовать, — усмехнулась Клер, глядя на Бонни, — я не встречала большего самодовольного грубияна, чем мой дядя!

— Ты забываешь про Сальваторе, — едко парировал ведьмак, и Клер на мгновение застыла, почувствовав, как кровь отливает от лица.

— Кол, ты просто идиот! — проворчала ведьма, сводя брови, — умеешь испортить настроение!

— Прости, малышка Клер, — смиренно проговорил мужчина, весело сверкая черными глазами, — я все еще не теряю надежду, что ты сможешь забыть этого невыносимого…

— Кол!

Клер молча слушала перебранку влюбленной парочки, стараясь успокоиться. Слова Кола задели за живое, разбередили раны в ее сердце. Ей хотелось уйти, но в этот момент Клер почувствовала сильные руки на своих плечах, и она услышала до боли знакомый мелодичный голос.

— С днем рождения, любовь моя!

Клер прекрасно понимала, что ее любимый дядя ни в чем перед ней не виноват. Он сделал лишь то, чего требовали обстоятельства. Но все равно никак не могла перестать злиться на него за то, что именно он внушил Деймону любить Кетрин Пирс.

— Спасибо, — тихо проговорила она, обернувшись.

— Все еще злишься на меня, малышка Клер? — усмехнулся гибрид.

— А ты бы не злился? — прищурила глаза девушка.

— Нет, — мило улыбнулся гибрид, — за такое я бы просто свернул шею.

И Клер не в силах сдержать смеха, обвила руками шею Клауса. Он тут же притянул ее к себе, обнимая за тонкую талию.

— Я тебя люблю, малышка Клер, — прошептал гибрид, мягко касаясь губами ее лба, — я сделаю все, чтобы ты была счастлива.

— Ты самый худший дядя на свете, — ответила ему девушка, щуря глаза, — но я все равно люблю тебя, Клаус! Как Кэролайн? Выбрала Стефана?

— Ах, ты маленькая злючка! — рассмеялся мужчина, — если хочешь знать, Кэролайн выбрала меня! Тем более, что Стефан уехал из Мистик Фоллс.

— Куда же? — свела брови Клер.

— Вот уж не поинтересовался!

Несколько минут они стояли, обмениваясь шутками, пока к ним не подошел Элайджа, на губах которого была едва заметная улыбка.

— Клаус, — холодно протянул он, — ты сейчас задушишь мою дочь!

— Она должна быть моей дочерью! — невозмутимо отозвался тот, — ведь малышка Клер достойна самого лучшего!

— Тогда уж, я должен был быть ее отцом, — вмешался ведьмак, заставляя Элайджу стиснуть зубы, — мы были бы с Белоснежкой отличной парой!

— Если бы не ты, — ехидно протянула Анна, вызвав довольную улыбку мужа, — я выбрала лучшего из Майклсонов!

— Спасибо, любимая, — прошептал Элайджа, притягивая жену к себе, — пожалуй, я подумаю о том, что мы обсуждали сегодня утром.

— О чем это вы? — свела брови Клер, не сводя пристального взгляда с загадочно улыбающихся родителей.

— Я уговариваю твоего отца отпустить тебя в Европу.

— И я совершенно не понимаю, почему мы не можем сопроводить ее в этом путешествии! — нахмурился Элайджа.

— И не поймешь, — закатил глаза Клаус, — а вот моя компания была бы гораздо предпочтительней, правда, малышка Клер?

Девушка улыбнулась, обводя взглядом свою семью. Клауса, на лице которого играли милые ямочки, смеющегося Кола, прижимающего к себе все еще немного смущенную Бонни, не сводящих друг с друга взгляда родителей. И любовь затопила ее сердце. Впервые за много дней Клер почувствовала себя счастливой.

— Я думаю, если уж Клер и не захочет ехать одна, — нарушил тишину ведьмак, — она найдет компанию получше, чем вы!

— Это ты себя имеешь в виду? — возмутился Элайджа, — только через мой труп!

И следующие несколько минут братья Майклсоны выясняли, кто из них достоин показать ей все прелести Европы, а Клер вдруг почувствовала, как тяжелеют ее веки и повернулась к матери, глазами указывая на узкий проход к лестнице на второй этаж. Анна мгновенно поняла ее намек, и через пару секунд они уже стояли рядом на верхних ступенях.

— Я очень устала, мама, — тихо проговорила Клер, слабо улыбаясь.

— Конечно, милая, — отозвалась Анна, проводя ладонью по бледному лицу дочери, — я понимаю.

— Вы не обидитесь, если я покину вас на какое-то время? Обещаю, что вернусь, когда нужно будет разрезать торт.

— Думаю, у тебя есть пара часов, любовь моя, — проговорила Анна, бросая быстрый взгляд на стиснувшего кулаки Элайджу, спорящего со своими братьями, — я же пока урезоню твоего отца.

— Спасибо, — улыбнулась Клер и, поцеловав мать в щеку, поспешила в свою комнату.

Она уже предвкушала, как ее накроет тишина пустой спальни, как она сможет погрузиться в свои мысли, успокоить чувства. Этот день, действительно, был слишком тяжелым для нее, и Клер была рада, что он подходил к концу.

Она потянула за дверную ручку, и уже собиралась переступить через порог, как сильные руки, обхватили ее талию, притягивая к широкой мужской груди.

— Скучала по мне, малышка Клер?

========== Часть 19 ==========

Тремя месяцами ранее.

Деймон чувствует тонкие пальцы Кетрин на своем запястье, и его ноги сами собой идут за ней по темному проходу, сквозь лесную чащу, пока они не добираются до его шевроле, в которое Пирс тут же садится, а затем поворачивается к нему и уверенно произносит:

— Едем в Нью Йорк, любимый!

И Деймон подчиняется ее приказу. По-другому он просто не может. Он лениво улыбается, проводит ладонью по нежной щеке и говорит:

— Как скажешь, любовь моя.

Деймон чувствует, что любит Кетрин: он любуется ее прекрасным лицом, желает овладеть гибким телом. Внушение работает. Но вместе с тем и его истинные чувства никуда не делись. Клаус заставил его любить Кетрин, но не забыть Клер. И это неожиданное открытие разрывает голову. Деймон хмурится, глядя на дорогу, но Кетрин, увлеченная своей победой, этого совсем не замечает. Она получила то, что хотела или, по крайней мере, думает, что получила, а потому решила расслабиться. Вампирша скользит пальцами по его ноге, поднимаясь выше. А Деймона разрывает. Потому что вместо этой холеной руки с кровавым маникюром, он видит совсем другие тонкие дрожащие пальцы. Вампир моргает, отгоняя видение, но оно не отпускает.