Элайджа опустился на диван, притягивая к себе дрожащую жену.

— Нам нужно уехать, — решительно проговорил он, — увезти Клер в Новый Орлеан. Там она быстрее забудет его.

— Забудет? — покачала головой Анна, — вот уж сомневаюсь.

— Я прожил больше тысячи лет, — отозвался Элайджа, — поверь, все забывается.

Анна поняла на него задумчивые глаза.

— И ты бы мог забыть меня?

— Однажды я пытался, — нахмурился вампир, — но наши чувства… это ведь совершенно другое!

— Это любовь, Элайджа, — грустно улыбнулась она, — наша дочь по-настоящему любит Деймона. А он — ее.

— Она еще ребенок, — пробормотал вампир, — Клер ничего не знает о любви! Тем более Сальваторе…

— Даже не начинай, — прищурила глаза Анна.

— И не думал.

На несколько минут в комнате воцарилась полная тишина. Элайджа, не сводя глаз с горящего камина, гладил жену по темным волосам, а Анна медленно водила указательным пальцем по его груди.

Муж был прав в том, что им нужно уехать из Мистик Фоллс, где все напоминало Клер о ее несчастной любви. Но остальные его умозаключения в отношении возможности отношений их дочери и Деймона Сальваторе просто выводили ее из себя.

Анна любила своего мужа. И она знала его. В том числе ей было прекрасно известно о таких его чертах характера как упрямство, занудство и маниакальное желание контролировать жизнь тех, кого он любил. А она вместе с Клер были в этом списке на первом месте. Но их дочь выросла, и они должны были если и не принять ее выбор, то хотя бы попытаться его понять. Вместо этого, Элайджа, упорно не желающий забывать старые обиды, лишь искал причины невозможности их союза. Конечно, Анна и сама не была в восторге от избранника дочери, но то, как Деймон вел себя в те короткие часы, когда они искали Клер, дало ей понять то, что ее муж никак не хотел признавать.

Сальваторе был без ума влюблен в их дочь. И Клер отвечала его взаимностью. Вот только то, что произошло несколько часов назад в пещере не оставляло влюбленным никаких шансов. Деймон был под внушением, снять которое мог лишь Клаус, который дал клятву не причинять Кетрин вреда. А значит — вариантов не было. Как и будущего у этой любви.

— Я пойду к Клер, — тихо сказала Анна, выскальзывая из объятий мужа, — если она не спит, поговорю с ней о возвращении в Новый Орлеан.

— Мне правда жаль, — шепнул ей на ухо вампир, легко целуя ее в щеку, — ты можешь мне не верить, но… Я не хочу, чтобы наша дочь страдала. Ты ведь знаешь, как сильно я люблю ее. Вас обеих.

— Я знаю, Элайджа, — улыбнулась Анна, — но сейчас ей будет мало нашей любви.

И поднявшись с дивана, она быстро вышла из комнаты. Спальня Клер была в двух шагах и через несколько секунд Анна уже была у ее двери. Но тихие голоса, доносившиеся из комнаты, заставили замереть ее руку, занесенную над дверной ручкой.

— Я не хочу так! Не хочу! — шептала Клер, и ее голос был едва слышен от боли, — я люблю его! Не хочу жить без него!

— И он тебя любит, малышка Клер, — тихо вздохнул Кол, — я хотел сказать…любил. Он спас тебя. Пожертвовал собой.

— Но мне не нужна была эта жертва! Я уверена, что можно было обойтись и без нее!

— В том-то и дело, что нельзя, — тихо проговорил ведьмак, — она бы убила тебя.

— Я и сейчас все равно, что мертва.

Не в силах больше слушать этот разговор, Анна распахнула дверь в спальню дочери. Клер сжалась под пледом, глаза ее были красными от слез, тонкие пальцы дрожали. Сидящий с ней рядом бледный ведьмак не сводил с девушки печального взгляда.

— Нам нужно кое-что обсудить с Клер, — медленно проговорила Анна, и Кол, торопливо кивнув, поспешил выйти из комнаты, оставляя мать с дочерью наедине.

Анна присела на краешек кровати и протянула руку к Клер, сжимая ее холодные пальцы.

— Я знаю, ты не поверишь мне, — тихо сказала она, — но это пройдет.

— Я не смогу его забыть! — всхлипнула Клер.

— И не надо. Я говорю про боль. Пройдет время, и она отступит.

— Я не смогу полюбить никого другого! Мне нужен только он!

— Я верю тебе, милая, — улыбнулась Анна, — между вами очень сильные чувства. Но у них нет будущего. И ты должна это принять.

— Нет! — Клер уже не сдерживала слез, и мать притянула ее к себе, мягко обнимая за трясущиеся плечи.

— Ты должна быть сильной, Клер, не забывай, что ты Майклсон.

— Ты не знаешь, о чем говоришь! Тебе не нужно было расставаться с папой!

— На самом деле дважды, любовь моя, — грустно усмехнулась Анна, — мы расставались дважды.

Клер на мгновение замерла и подняла на мать заплаканные глаза.

— Дважды?

— Это было еще до твоего рождения, милая. Сначала твой отец оставил меня, посчитав, что таким образом сделает меня счастливой…

— Это в стиле папы! — против воли улыбнулась девушка.

— Ну, а во второй раз я оставила его, считая, что тем самым спасаю его жизнь.

— И как…как вы вновь оказались вместе?

— Мы не могли жить друг без друга, — просто сказала Анна, проводя ладонью по щеке дочери, — ну и тебе нужны были родители, — со смехом добавила она.

Клер последовала ее примеру и почувствовала, как на мгновение, боль, выжигающая ее душу, отступила под натиском материнской любви. Она посмотрела в глаза своей прекрасной матери и увидела то, что ей было нужно больше всего. Не печать, не жалость, не сочувствие! В зеленых глазах было только понимание. И Клер, обняла мать за хрупкие плечи, прижимаясь ближе.

— Я так люблю тебя, мама, — прошептала она, чувствуя как тонкие теплые пальцы, касаются ее лица, стирая дорожки слез, — увези меня домой.

========== Часть 18 ==========

Три месяца спустя.

Клер, не отрываясь, смотрела в окно, встречая новый день. Первые золотистые лучи касались ее лица, и девушка щурила глаза, глядя на розовое рассветное небо. Новый Орлеан был потрясающе красив в это время дня, и Клер не могла отказать себе в этом маленьком удовольствии — полюбоваться в одиночестве любимым городом, пока ее родители еще крепко спали, утомленные прошедшим днем.

Сегодня у Майклсонов был праздник. Раньше Клер нетерпеливо ждала этого дня, зная, что ее родные исполнят любые ее желания. И они всегда оправдывали ожидания — Клер радовалась каждому подарку, которыми ее заваливали Майклсоны в ее день рождения. И Клаус, и Ребекка, и Кол, не говоря уже о ее родителях, всегда преподносили ей что-то особенное, волшебным образом угадывая то, чего она действительно хочет.

Но в этом году все было иначе. Ведь все знали, чего Клер желала больше всего на свете. Но никто не мог ей этого дать.

Клер прикусила губу, сглатывая ком в горле. Она обещала себе, что не будет думать о нем. Но где взять сил, чтобы забыть того, кто украл ее сердце? Его ледяные глаза, ленивую улыбку, страстные поцелуи, нежные прикосновения? Как выкинуть его из головы?

Первые дни, когда они вернулись в Новый Орлеан, Клер замирала от каждого звонка, каждого стука в дверь. Она все еще надеялась, что Деймон найдет способ сбросить чары и вернется к ней. Но дни складывались в недели, недели в месяцы, а от Сальваторе не было ни слуху, ни духу, и Клер начала свыкаться с мыслью, что она больше не увидит своего возлюбленного, который теперь принадлежал другой.

Кетрин Пирс, разрушившая ее жизнь, исчезла, и никто не знал, где она может быть. Уж что-что, а прятаться коварная вампирша умела мастерски.

Мысли Клер прервал тихий стук в дверь и, обернувшись, она увидела на пороге своей комнаты улыбающуюся Анну.

— С днем рождения, милая! — проговорила она, заключая дочь в объятья.

— Спасибо, мама, — вздохнула Клер и попыталась улыбнуться.

— Опять грустишь? — свела брови Анна, — у меня есть хорошие новости! Кол наконец-то вернулся из Нью-Йорка и обещал сегодня вечером быть на празднике. Ты рада, любовь моя?

— Очень, — вздохнула Клер, — а Клаус?

— Уже в пути, — отозвалась Анна, слегка хмурясь, — ты ведь простила его? Он очень страдает от того, что ты с ним совсем не разговариваешь.