2
Роса несла Кикимору и Домового через бурные воды реки.
– Мама, – позвал Домовой, – а тебе снилось что-нибудь, пока ты была без сознания?
– Да. Мне снились ты и твой папа. Вы каждый день ждали меня, улыбались и махали. Звали вернуться к вам как можно скорее. Я чувствовала ваши любовь и тепло, и именно они вернули меня к жизни, – Кикимора улыбнулась.
Домовой заметил, как опустились уголки ее губ.
– Тебе ведь на самом деле ничего не снилось? – тихо спросил он.
– Проклятым сны не снятся, – ответила Кикимора и, погладив Росу по холке, пришпорила ее.
Заржав, лошадь пересекла реку.
Домовой обнял мать за талию и прижался к ее спине щекой.
– Наверное, тебе там было очень страшно одной. Ты даже не могла никого позвать.
– Мне было бы страшнее, если бы я проснулась, и не застала вас живыми, – сказала Кикимора.
Услышав рев Лихо, она натянула поводья. Роса встала на дыбы и махнула копытами. Кикимора почувствовала, как кровь вскипает внутри нее, распаляя тело. Злость ударила в виски, как в барабаны, и она обернулась на сына.
– Домушка, ты ведь поможешь мне? – спросила она, сдерживая гнев. Лихо злилось, и Кикимора, связанная с ним собственной магией, страдала от этого.
– Конечно, мам, – он настороженно вглядывался в лесную чащу, но никого не видел. – Что нужно делать?
– Разыщи дядю Берендея. Скажи ему, что я очнулась и передай, что нам понадобится его помощь в борьбе с Лихо. Поначалу он откажется, может даже прогнать тебя или попытаться навредить, но ты будь осторожен и не поддавайся на его уловки. Берендей душой добр, это в нем говорит медвежья сущность.
– Берендей… – Домовой напрягся, замешкавшись.
– Сможешь сделать это для меня? – Кикимора погладила сына по волосам и улыбнулась.
– Конечно. Я использую свое обаяние, чтобы усмирить медведя! – лицо мальчика просияло. Он соскользнул с лошади, приземлившись на осеннюю листву. Но через секунду оно вновь озадачилось. – Мама…а что будешь делать ты?
– Я отправлюсь в Лукоморье и разберусь со злом, которое мы с сестрой сотворили. Только не говори папе, – Кикимора поднесла палец к губам и подмигнула сыну.
– Как мне найти тебя, когда я найду дядьку?
– Закрой глаза, сосредоточься. Когда от тишины у тебя зазвенит в ушах, мысленно позови меня три раза. И я услышу, – ответила Кикимора, сжала поводья и пришпорила Росу.
3
Впереди показались водоросли. Мы с Водяным проплыли сквозь них и очутились возле пробитой каменной стены.
– Здесь будет тесно, не теряй меня из виду, – сказал Водяной, и исчез в темном проеме.
Я проскользнула за ним. Проход сужался. Вскоре ладони коснулись склизкого дна. Я поморщилась.
– Долго еще?
– Потерпи, – голос Водяного прозвучал приглушенно.
Чем дальше мы пробирались, тем уже нас обхватывали стены туннеля. В какой-то момент мне стало не хватать воздуха. Я судорожно втянула воду жабрами.
– Водяной, я застряла, – сказала я, тщетно дергая хвостом.
– Что-о? Нужно было смазать твой зад рыбьим жиром!
– Эй! – я почувствовала, как сердце кольнуло. Не об этом ли говорила Русалка, когда упоминала свои «рыбьи» чувства? – Я, между прочим, тоже отчасти рыба…
– Но икру-то ты не мечешь!
Я выставила указательный палец, и ничего не придумала в ответ. Действительно: мечут ли русалки икру? Нигде в источниках об этом не говорилось…
– Ладно. Щас вытащу тебя, – перед моим носом промелькнула пятка Водяного. Белая, как луна, она вдруг показалась мне куском мяса. Сытным куском, от которого рот наполнился слюнками.
Я потеряла над собой контроль. Рукой я схватила Водяного за лодыжку, прильнула губами к пятке и укусила ее. Кровь хлынула в рот. Водяной вскрикнул и дернулся. Живительный вкус раздразнил желудок и мне захотелось больше крови.
– Ты чего творишь?! – воскликнул Водяной, удирая по тоннелю.
Испуганный, он ринулся вперед, и вытащил меня, ведь я до сих пор держала его за ногу.
Нас выбило из дыры в стене. Мы провалились в огромный колодец.
«Ты вернулась, Тая», – знакомый голос отрезвил меня.
Я покачала головой и посмотрела на Водяного. Он держался за раненую ногу, а кровь растекалась по воде.
– Дай посмотрю… – я потянулась к нему рукой.
– Нет уж! Ты меня укусила! Нарушила обещание! Как я могу доверять каким-то там человекам? – Водяной осклабился и его пираньи зубы нагнали на меня холодный пот.
– Я сделала это не специально, – промямлила я. – Прости…
Водяной зашипел, отпугнув меня, зацепился за выступы колодца и добрался до щели в стене. Он проскользнул внутрь, и я заметила, как в темноте засветились желтым его глаза.
– Выбирайся сама отсюда, – донесся голос Водяного, приглушённый стенами колодца.
«Отлично, Тая! Потерять проводника и застрять в колодце – лучше не придумаешь!» – фыркнула Наташка.
«Что случилось, Тая?» – спросила леди-колодец.
– Я теперь русалка, – ответила я.
– Неужели тебя это остановит? – шепнула колодец.
– Что?
– У тебя все еще есть руки, язык и голова. Так почему ты сдаёшься?
Я хотела оспорить слова леди-колодца, но поняла, что она права.
– Откуда у тебя такие познания? – спросила я, хмурясь.
Золото на дне поблескивало и переливалось, хотя солнца на небе не было.
– О чем ты спрашиваешь, Тая?
– Откуда тебе знать, каково это – быть человеком? Ты ведь колодец.
В моей голове раздался лёгкий смешок.
– А как ты думаешь, Тая, откуда?
– Ты – зачарованный предмет. Кто-то тебя оживил, – предположила я.
– Твои слова правдивы, но лишь отчасти. Я была…
Я махнула рукой, шлепнув по воде, и опустилась ко дну, чтобы ощупать золото. Настоящие монеты. Кто бы мог подумать! На ладони под водой они ощущались почти невесомыми.
– Леди-колодец, – позвала я.
– Да, дитя?
– Помнишь, как говорила, что исполняла желания? Ты сможешь помочь мне?
Ее вздох в моих мыслях походил на сильный порыв ветра, задувающего в уши.
– Только после того, как проклятье перейдет с меня на кого-то еще.
– Неужели нет другого выхода? – спросила я.
– Проклятье всегда в обе стороны бьет. Проклянешь кого-то – сам проклятым станешь. Не зря говорят люди, что за все поступки отвечать придется.
Я ощутила во рту привкус крови. Желудок заурчал.
– Я укусила его…не знаю, что на меня нашло.
– Это все метка на твоей шее, – сказала леди-колодец.
Я дотронулась до свежей кожи, которая покрывала недавние дырки от зубов.
– Вурдалак! Он меня укусил и напоил кроличьей кровью!
– Видишь, девочка, все в Залесье связано, – прошептала колодец. – И тебя в эту игру втянули, как только ты появилась в лесу. Вытащи проклятое золото и загадай отправиться домой, если не хочешь закончить так же, как и все мы.
– Но вы еще живы, – сказала я.
– Разве душа, запертая в стенах холодного камня, может жить? Или, быть может, царевич, вынужденный убивать невинных девушек, живет полной жизнью? Каждый в Залесье несет свое бремя. Каждый хочет покончить с ним, но не все признают, что для этого нужно перестать бороться.
Я нахмурилась. Проповеди леди-колодца напоминали мне о разговорах с Наташкой, когда нам было по пятнадцать. Она решила, что в мире нет ничего прекраснее смерти, а люди – жалкие противные существа. Однажды мне пришлось держать ее за руку, чтобы Наташка не вывалилась из окна четвертого этажа.
– Если ты отказываешься бороться – это твой выбор, – сказала я, – а мне надо спасти Кощея и вернуться к родителям.
– Поступай, как знаешь, дитя, – сказала леди-колодец. – Но когти проклятья уже вцепились в тебя. Сможешь ли ты с ними справиться?
Я опустилась на дно колодца и схватила руками горсть монет. Нужно всего лишь выбросить их в озеро – колодец очистится.
Я высунулась из-под воды и взглянула наверх: проем, в котором исчез Водяной, находился от меня в нескольких метрах. Каменные выступы рядом намекали: придется задержать дыхание и пытаться лезть, не имея ног.
