– Кто ты?
– Водяной. А ты?
– Тая.
– Я никогда не встречал тай. Что ты за существо?
– Это мое имя. Я – человек.
Водяной прищуривается и упирает руки в боки. Он стоит в воде, словно на суше, а его нога с перепонками то и дело взбивает пузырьки, похлопывая по невидимому полу.
– Не знаю никаких человеков. Ты меня обманываешь! Ты ведьма?
Тая, не в силах сдержаться, смеется во все горло. Водяной щиплет ее за предплечье и только тогда она, ойкнув, затихает.
– Отвечай!
– Я пришла из леса.
– Здесь везде лес, глупая! Кого ты пытаешься надурить?
– Ладно, – Тая рывком приближается к Водяному, отчего их лица оказываются друг напротив друга, – я – ведьма. Только никому не говори!
– Я никогда еще не встречал ведьм. Я слышал, что они едят детей. Это так?
– Но ты же не просто ребенок. Ты – Водяной!
Ему нравится ее мышление и на хмуром лице появляется улыбка. Она выглядит жутко из-за множества острых зубов, но Тая думает, что после Вурдалака и Берендея ее ничто не испугает.
– Тогда давай общаться! – Водяной протягивает руку, пальцы на которой скреплены перепонками, и смотрит ей в глаза. – Обещай, что не съешь меня.
Тая осторожно пожимает его руку.
– Обещаю.
4
Шла Русалка дорогами тернистыми до самого заката. Ноги ее босые саднили и болели, но она не сдавалась. То, ради чего она веками ждала в загнивающем пруду, наконец само пришло к ней в руки.
Магия, переданная ей матерью, просила власти, и Русалка не могла, да и не хотела, сопротивляться. Жажда завладеть обещанным стала столь велика, что Русалка больше не помнила ни о своих собственных желаниях, ни об обещании, данном Тае. Все, что имело значение, – ее встреча с Ягиней.
У ворот замка Русалка развязала мешочек и вытащила голову Кощея.
– Эй, просыпайся, – сказала она, постучав его по лбу ногтем.
Кощей открыл глаза – они крутанулись внутри глазниц – и посмотрел на Русалку.
– Скажи этим тварям, – она указала на коршунов, – открыть ворота.
– Ты можешь сделать это сама.
– Я знаю, что они заколдованы. И колдовство это принесет горе тому, кто вломится в твои владения со злым умыслом, – Русалка усмехнулась, заметив недоумевающий взгляд царевича. – Кому, как не мне, лучше всех чувствовать древнюю магию?
– Будь по-твоему, – сказал Кощей. – Пропустите гостью да позаботьтесь о ней.
Только он произнёс это, как коршуны, издав скрежет, повернули головы и вцепились в железо когтями. Ворота натужно заскрипели и открылись.
– Молодец, – Русалка убрала голову Кощея в мешок. – Мне нравится, когда меня слушаются.
Она сделала шаг и остановилась. Что-то вцепилось в ее длинные волосы.
– Я уничтожу эти проклятые коряги! – Русалка повернула голову и встретилась взглядом с медвежьей мордой.
Берендей встал на ноги, махнул лапой и ударил по карману с головой брата. Тот упал на землю.
– Что ты себе позволяешь?! – не успела Русалка поднять мешочек, как Берендей молвил:
– Ты украла у меня добычу. Так отвечай же!
Русалка вытянула руку, создавая вокруг себя невидимый щит. Сноп золотых искр ударил медведя в нос.
– Воровка! – ревел Берендей.
Русалка взглянула на него исподлобья, махнула длинными ресницами и взяла карман за завязки.
– Оставайся здесь. Никуда не уходи, – сказала она сладким голосом, поднесла палец к губам и добавила: «тс-с».
Берендей замер, стоя на двух ногах и протягивая лапы к небу.
– Держи солнце, пока оно тебя не растопит. Глупый медведь, – Русалка повела плечом, отвернулась и прошла во двор замка.
5
Стоило Ягине призвать Лихо, как Леший почуял недоброе: он приложил руку к сердцу – оно пропустило удар.
– Домовой, – подозвал он к себе сына, – чувствуешь?
– Да…что-то странное. И неприятное. Это ведь не какая-то злая сила, да?
– То, что погубило твою маму… – лицо Лешего помрачнело. Он оперся на трость и повернулся к лестнице. – Нужно ее проверить.
В светлой комнате, где посередине стоял прозрачный гроб, было слишком тихо. Сюда не проникали звуки – Леший хотел, чтобы сон супруги был спокойным и ничто не тревожило ее.
Но когда царь и царевич Густой рощи вошли в комнату, гроб пустовал. Леший, выронив трость, поспешил к нему.
– Любимая… – пробормотал он, падая на колени.
Домовой подошел следом, осторожно вглядываясь в пустующую белую обивку.
– Папа…что нам делать?
– Искать ее, – ответил Леший, поднялся и повернулся к проему.
В нем стояла Кикимора: бледная, ослабленная, но все такая же прекрасная, какой он запомнил ее в тот роковой день. Светлые волосы ниспадали на плечи, зеленые глаза смотрели по-доброму, а пухлые губы улыбались.
– Любимые мои, – сказала она хриплым спросонья голосом, – как я по вам скучала!
Только Кикимора раскинула руки, как Домовой оказался в ее объятиях. Он вихрем налетел на маму и вцепился в нее так, словно она вот-вот растворится.
Леший не мог налюбоваться женой: у него перехватывало дыхание всякий раз, когда она улыбалась или смотрела на него.
– Как же вы жили без меня? – спросила Кикимора.
Леший, прихрамывая, подошел к ней и обнял, придавив собой Домового. Тот возмущенно пискнул, но смог выбраться.
– Как долго я ждал! – сказал Леший. В ответ Кикимора поцеловала его и погладила седеющие виски.
– Отныне я с вами, и больше ни одно заклятие не разлучит нас, – сказала она.
– Надеюсь, так и будет! – фыркнул Домовой. – Иначе я сам всех этих гадов уложу в гроб!
– Не грозись лишний раз, – предостерегла сына Кикимора, – лучше помоги мне спуститься и привести себя в порядок. Мне нужно навестить сестру.
Леший взял жену под руку и покачал головой.
– Ты не сможешь навестить ее.
– Почему?
– Она не в себе.
Кикимора окинула мужа насмешливым взглядом.
– Яга всегда не в себе. Чуть ли не с рождения. Ты переживаешь из-за Лихо?
– Конечно! – Леший нахмурился. – Ты…только пришла в себя, а уже рвешься к ней. Я не могу позволить тебе сделать это.
– Ты всегда можешь пойти со мной.
– Я тоже с вами пойду! – вмешался Домовой.
– Я не могу покинуть Густую рощу, – ответил Леший. – Она – последняя стена между проклятьем и лесом. И если мы отсюда уйдем, то все живое здесь погибнет.
– Тогда мы с сыном отправимся к Яге, – сказала Кикимора. – Если ее не остановить, лес неминуемо падет.
Леший поднял трость. Он буравил жену взглядом, пока наконец не выдохнул и не закрыл глаза. Ему понадобилось время, чтобы ответить.
– Если ты уйдешь отсюда, значит, мы больше никогда не увидимся.
Кикимора погладила мужа по щеке и улыбнулась. Она осталась такой же молодой и прекрасной, какой была многие годы назад. И только он постарел, тщетно ища способы ее разбудить.
– Ничего не бойся, любимый супруг. Мы с Домкой найдем способ снять проклятье.
– Тогда возьмите лошадь. Быстрее Росы в этом лесу никого нет.
– А как же Буян Кощея? – спросил Домовой. – Он ведь самый быстрый конь?
– Нет. Буяна замедляет проклятье, а Роса под него не попадала, – Леший помог Кикиморе спуститься.
Умывшись и наевшись, она появилась в холле в облачении странницы: плотно прилегающие к ногам штаны, кофта с легкой кольчугой, сапоги и зеленый плащ с капюшоном.
– Ты уверен, что хочешь отправиться в путешествие? – спросила Кикимора Домового.
– А папа справится один? – он посмотрел на Лешего.
Тот кивнул.
– Тогда я с тобой, – Домовой взял маму за руку и улыбнулся.
3
1
Вода просочилась в его лёгкие, забила нос и рот, но Ивана-царевича не могло убить то, что навредило бы живому человеку. Он не дышал, не хотел есть или пить. Иван поднялся и, опираясь на меч, прошел по болотному дну к берегу.
Первой из-под воды показалась корона, что дала ему Ягиня. Она почернела от времени и впилась в кожу царевича, отчего меж волос у него тянулись красные набухшие раны, сочащиеся гноем и остатками засохшей крови. Затем выглянули его пустые глазницы – болотные обитатели выели ему глаза.
