Это я.

И вес этой ответственности столь же обременителен, как и те камни, которые мой отец привязал ко мне так давно.

Если бы я сейчас прыгнул, то не смог подняться. Это дорого стоило, быть тем — кто я сегодня. Заслужив силу Конай, я потерял силу своего дракона.

Едва уловимый звук скрипящего снега под ногами доносится до меня, и я поворачиваюсь. Мой младший брат, Зави, сидит на моей снежной кошке, Лим. Это может быть обычное зрелище, но оно никогда не перестает меня забавлять. Это стирает мои мрачные мысли о прошлом.

Большой, грозный зверь, Лим не терпит ничьих прикосновений, кроме моих и Зави. Она рычит, когда кто-то слишком долго смотрит на неё, тем не менее, позволяет Зави ползать по ней с нескончаемым терпением.

Зави — дракила двенадцати лет. Он самый маленький из своих сверстников и стесняется этого. Тем не менее, он умный, невероятно проницательный и добрый. Он Сохин. Я не сомневаюсь, что со временем он вырастет, и станет сильным, впечатляющим драки.

Зави слез с Лим и быстро двигается ко мне. Я останавливаю его, пока он не нырнул через край горы.

— Рах, ты сегодня охотишься? — спрашивает он. Его серые глаза сияют надеждой и волнением. Вид его, живого и полного энергии, никогда не перестаёт меня успокаивать. С тех пор, как я обнаружил этих мёртвых дракил, я велел ему никогда не бродить в одиночестве, как он привык.

— Возможно, — я взъерошил его волосы. Они такого же цвета, как мои, белые, как снег под нашими ногами. Зави стянул их обратно воинской лентой, но концы образуют короткий пучок, который лента едва может закрепить. — Разве ты не должен быть со своим учителем?

На его маленьком круглом лице появляется кислый взгляд, и он надувает губы.

— Это скучно, — он складывает руки поверх тощей груди. — Всё, что он делает, — говорит о том, что произошло давно. Меня не волнует ничего из этого. Это не важно, если меня в то время не было в живых.

— Чтобы избежать ошибок будущего, нужно учиться на уроках прошлого, — когда он не выглядит убеждённым, то я показываю на ущелье. — Ты знаешь историю о том, почему Вьяка была разделена на две части?

Он пожимает плечами.

— Каждый знает. Когда Кахафура состояла из плоти, то она влюбилась в могущественного драки по имени Вьяка. Но он оказался злым и жаждал власти над Рур. Она прокляла его, чтобы он вечно был горой, и разделила на две части, чтобы у него не было силы вернуться и уничтожить Рур, — он моргает. — В этой истории нет никакого урока. Это просто грустно.

— Почему ты так думаешь?

— Она должна была убить кого-то, кого любила, потому что он был плохим, — Зави рассеянно гладит голову Лим. Она нетерпеливо прижимает свою морду к его маленькой ручке. — Даже если он был злым, она, вероятно, скучала по нему, после его смерти.

— Я уверен, что скучала, — кивнул я. — Однако Кахафура должна была принести личную жертву ради блага других, — я смотрю в ущелье, когда говорю, обучая Зави, поскольку напоминаю себе о своих обязанностях и почему не могу уклониться от них. — У каждого будут испытания в их жизни, как у Кахафуры. Трудный выбор, который повредит тебе, если ты это сделаешь, но ещё больше навредишь другим, если не сделаешь. Истории из прошлого, подобные этим, могут направлять нас в нашей нынешней жизни. Вот почему история важна.

Он остаётся молчаливым и задумчивым в течение короткого момента, прежде чем заговорить.

— Если ты станешь плохим, я не думаю, что смогу убить тебя, рах. Или каху, — его черты становятся мрачными. — Думаешь, поэтому тоха и Двэн умерли? Они стали плохими, поэтому Кахафура забрала их, чтобы защитить нас?

— Нисколько. Тоха был болен и умер из-за этого. Двэн… — я натянул улыбку. — … Двэн умер с честью. Он умер воином. — Я похлопываю его по плечу. — Идём. Я заполнил достаточно для твоего учителя. Давай поймаем несколько зайцев.

Печаль Зави сразу исчезла. Он издаёт радостный возглас и снова взбирается на Лим.

Мы с Зави спускаемся по склону горы в мою пещеру, чтобы взять охотничий мешок, лук и ножи. Направляясь вниз к подножию Вьяки, мы встречаем каху. С тех пор, как умер мой отец, прошло почти сорок детар, но она всё ещё носит чёрное платье, а также чёрные ленты в её седых волосах. Традиция траура Конайса, потерявшего мужа.

С руками на бёдрах, она пристально смотрит на нас обоих, губы поджаты в раздражении. Зави сутулится, пытаясь скрыться от гнева.

Мы с Зави уже знаем выговоры, которые вертятся на её языке, потому что слышали их бесчисленное количество раз. Что Зави должен быть со своим репетитором. Что я должен принести присягу, чтобы укрепить своё место в качестве Конай Секи.

— Адан…

— Мы скоро вернёмся для надлежащего выговора, каха, — вмешиваюсь я, прежде чем она сможет задержать нас. Прижимаясь быстрым поцелуем к её морщинистой щеке, я бегу вперёд с Зави и Лим.

Сека — земля льда и снега. Это так большую часть года. Однако есть участки Секи, которые не покрыты полностью белым. В Секе есть короткие, тёплые периоды, когда жара солнца решает действовать. Снег тает, земляная поверхность, а также участки фиолетовой травы становятся видимыми, и деревья пускают ростки на длинных и тонких ветвях.

Тем не менее, теплый сезон уже как несколько дней закончился. Настала зима и будет длиться некоторое время. Суровый холод и постоянные метели являются сдерживающим фактором для охоты, когда зайцы и данния прячутся, ища укрытия.

Тем не менее, с помощью Лим, и её любви найти и убить маленьких, беззащитных существ, Зави и я сумели поймать достаточно зайцев, чтобы заполнить мешок. Это дополнит продовольственные магазины для всех, проживающих в Вьяке. Нет такого понятия, как «достаточно», когда дело доходит до еды в течение долгой зимы.

Ясное небо быстро темнеет, сигнализируя о надвигающейся буре. Зави дрожит от холода, несмотря на то, что укутан в меха.

— Пора возвращаться домой, Зави.

Когда он взбирается на спину Лим, я помогаю расположить мешок мёртвых зайцев, чтобы не падал, когда он едет.

— Ты не пойдешь с нами?

— Пойду на берег, чтобы поймать рыбу для кахи, — его глаза загорелись, и я точно знаю, что он будет просить. — Ты не можешь пойти со мной, Зави. Я не хочу, чтобы ты был здесь во время шторма.

Он слегка кивает, а черты лица мрачнеют. Я ласково протираю его голову.

— Мы пойдём вместе в другой день.

Он улыбается, всегда такой весёлый и ему легко угодить.

— Ты наберёшь рыбы, чтобы каха не злилась на тебя?

— Ты намекаешь, что я боюсь каху?

— Все боятся кахи. Ты будешь глупцом, даже если ты Конай.

Я смеюсь, потому что это правда. Грозный характер Джетты Сохин хорошо известен в Секе. Только такая сильная женщина, как моя мать, могла оставаться с моим отцом столько лет.

Зави произносит команду Лим, и она семенит прочь. Пока я смотрю, как они уменьшаются на расстоянии, неразборчивая увеличивающаяся форма, сквозь мрачнеющее небо захватило моё внимание. И я сразу отбрасываю это, когда драки, наслаждающийся быстрым полётом до того, как наступит буря, исчезает за горой.

Зависть ударяет по мне. С того дня, как умер мой брат-близнец, мой дракон отказался от моего зова. Я — изменяющийся Рур драки, тем не менее, у меня больше нет возможности испробовать небо.

Я скучаю по ощущению ветра на своих крыльях, преодолевая длинные расстояния, за короткий промежуток времени, по тому приливу эйфории, когда моё тело становится большим, мощным зверем, способным дышать огнём.

Шторм обрушивается, когда я на побережье. Внезапно стало так темно, как будто день решил отказаться от вечера и прыгнул прямо в ночь. Морось падающего снега усиливается также, как и ветер.

О ловле рыбы в такую погоду не может быть и речи. Они оставили поверхность для более глубоких, спокойных вод. Мне нужно найти укрытие и переждать эту бурю.

Вьяка слишком далеко, но во всех горах в Секе есть пещеры. Поэтому я пробираюсь к ближайшей пещере, в моём поле зрения, до тех пор, пока крик поблизости не заставляет меня резко остановиться.