Немцы открыто сосредоточивали свои дивизии на наших границах. Значит, тучи сгущались над нами давно, и молния готова была ударить в любую минуту...
Противнику удалось добиться оперативной внезапности -
на рассвете 22 июня 1941-го года он застал советские пограничные части врасплох и вторгся на нашу территорию...
Ещё в Испании я убедился в способности авиации наносить неожиданные мощные удары по кораблям. Готовность флота всегда должна быть высокой. Нужны быстрые действия всех средств ПВО, рассредоточение кораблей, затемнение объектов и многое другое...
Всем памятен разгром американского флота в Пирл-Харборе 7 декабря 1941-го года. Тогда у американцев тоже были все основания ожидать нападения...
Между тем американские моряки не приняли мер предосторожности:
Пирл-Харбор не был затемнён, корабли стояли, как обычно, борт о борт, телеграмма, посланная на Гавайские острова, вовремя не поспела, средства ПВО не были приведены в полную готовность. И вот результат: японцы вывели из строя почти весь линейный флот, более трёх с половиной тысяч человек погибли...
Враг у границ
Гитлеровцы не могли всё время держать свой совершенно секретный план "Барбаросса" запертым в сейфах генерального штаба. План надо было осуществлять, давать конкретные директивы нижестоящим штабам. Немецкие генералы должны были торопиться. Время не ждало...
Японский атташе явно хотел отвести нам глаза. Дескать, не обращайте внимания на то, что немцы подбираются к Болгарии, это направлено не против вас...
В конце февраля и начале марта немецкие самолёты снова несколько раз грубо нарушили советское воздушное пространство. Они летали с поразительной дерзостью, уже не скрывая, что фотографируют наши военные объекты...
Формулу "Не позволять чужим самолётам летать над нашими базами и вместе с тем не поддаваться провокациям" наши лётчики понимали правильно:
глупо заниматься уговорами бандита, когда он лезет в твой дом...
Главный морской штаб дал 1 апреля новую директиву: "Огня не открывать, а высылать свои истребители для посадки противника на аэродромы".
Результаты нетрудно было предвидеть. Немцы, чувствуя, что мы осторожничаем, стали вести себя ещё более вызывающе.
5 апреля очередной фашистский разведчик...
В воздух поднялись наши истребители. Они начали "приглашать" фашиста на посадку. Он, конечно, не подчинился. Наши самолёты дали, как требовало того предписание, двадцать предупредительных выстрелов. Разведчик ушёл, а германское посольство в Москве заявило протест: дескать, обстреляли мирный самолёт, летавший "для метеорологических наблюдений"...
Выдавать шпионские полёты за "метеорологические" придумали давным-давно.
А обстановка всё ухудшалась и ухудшалась...
Июнь с первых же дней был необычайно тревожным...
В те дни сведения о приготовлениях фашистской Германии к войне поступали из самых различных источников...
Что ни день, приходили новости, вызывающие всё большую настороженность...
Ход событий, как всегда перед развязкой, решительно ускорился...
Сталин не только не исключал возможности войны с гитлеровской Германией, напротив, он такую войну считал весьма вероятной и даже, рано или поздно, неизбежной. Договор 1939-го года он рассматривал лишь как отсрочку, но отсрочка оказалась значительно короче, чем он ожидал...
У него, конечно, было вполне достаточно оснований считать, что Англия и Америка стремятся столкнуть нас с Германией лбами. Такая политика западных держав не являлась секретом, и на этой почве у Сталина росло недоверие и неприязнь к ним. Все сведения о действиях Гитлера, исходившие от англичан и американцев, он брал под сомнение или даже просто отбрасывал...
Убедившись в том, что его расчёты на более позднюю войну оказались ошибочными, что наши Вооружённые Силы и страна в целом к войне в ближайшие месяцы подготовлены недостаточно, Сталин старался сделать всё возможное, что, по его мнению, могло оттянуть конфликт, и вести дело так, чтобы не дать Гитлеру никакого повода к нападению, чтобы не спровоцировать войну...
Ночь на 22 июня...
Субботний вечер 21 июня прошёл почти так же, как и предыдущие, полный тревожных сигналов с флотов...
В Москве был жаркий и душный вечер. На небе собирались тёмные тучи, деревья на улице стояли, не шелохнув листком, в комнате, несмотря на открытые окна, не чувствовалось ни малейшего движения воздуха...
Затишье царило и в столичных учреждениях...
В субботу многие уезжали за город. Деловая страда спадала...
В тот вечер было как-то особенно тихо. Телефон совсем не звонил...
Я рассеянно перебирал бумаги. Мысли не могли сосредоточиться на них. Совсем незадолго перед тем мне попался на глаза обзор иностранной печати и сводки ТАСС. Самые разные газеты писали о близкой войне между русскими и немцами...
Ещё не стемнело, как вдруг поднялся ветер, закрутил воронками пыль на улице, стал трепать гардины на открытых окнах. Разразилась гроза, хлынул короткий, но сильный дождь, разгоняя весёлую толпу гуляющих...
С флотов поступали всё новые донесения о неизвестных кораблях, появляющихся вблизи наших берегов, о нарушениях воздушного пространства...
Около 11 часов вечера зазвонил телефон...
Мы вышли на улицу. Дождь кончился, по тротуару снова прогуливались парочки, где-то совсем близко танцевали, и звуки патефона вырывались из открытого окна.
Через несколько минут мы уже поднимались на второй этаж небольшого особняка, где временно находился кабинет маршала...
Я уточнил, правильно ли понял, что нападения можно ждать в эту ночь...
Да, правильно, в ночь на 22 июня... А она уже наступила!..
Позднее я узнал, что Нарком обороны и начальник Генштаба были вызваны
21 июня около 17 часов к Сталину. Следовательно, уже в то время под тяжестью неопровержимых доказательств было принято решение: привести войска в полную боевую готовность и в случае нападения отражать его. Значит, всё это произошло примерно за одиннадцать часов до фактического вторжения врага на нашу землю...
Во второй половине дня 21 июня Сталин признал столкновение с Германией если не неизбежным, то весьма и весьма вероятным...
В тот вечер к Сталину были вызваны московские руководители...
Сталин приказал в эту субботу задержать всех секретарей райкомов на своих местах и запретить им выезжать за город...
"Возможно нападение немцев", - предупредил он...
В наркомате мне доложили: экстренный приказ уже передан.
Он совсем короток - сигнал, по которому на местах знают, что делать...
Машина завертелась...
В те минуты, как теперь известно, на вражеских аэродромах возле границы уже подвешивали бомбы к самолётам, пришли в движение фашистские танки и корабли, чтобы нанести первый удар...
А мы ещё думали: "Неужели война?"
Где-то внутри продолжала теплиться слабая надежда: может быть, обойдётся?
Не обошлось... Очень скоро нам предстояло в этом убедиться...
