- Ратибор !- в один голос крикнули обе женщины.

- Но я же всё правильно сказал ?

- Всё правильно,- подтвердила Камилла.- А ведь мы с тобой никогда об этом не говорили. Всё правильно, Ратиборушка. И те сопляки, что кидали в меня дротики, тоже атланты. И братец твой...

- Да ладно тебе,- вмешался я.- А дикари все святые, что ли ?

- Нет,- ответила Камилла, невесело усмехаясь.- Всяких хватает. Берите чаши.

Мы взяли.

- Я пью за твоих родителей, Ратибор. И за твоих, Корделия. За то, что вы получились у них вот такие.

- Я совсем не помню папу,- сказала Корделия.- А с мамой мы никогда не мирились.

- И всё же я за них пью.

Нам с Корделией ничего не оставалось, кроме как присоединиться к ней.

- А теперь, деточки, пойду я. Умаялась сегодня.

- Да какие мы тебе деточки ?!- огрызнулся я.- Не столь уж у нас разница в возрасте огромна.

- Пойду, пойду. Доброй вам ночи.

- И тебе, Камилла.

А потом мы с Корделией остались вдвоём.

Я обнял её и прижал к себе. Она и тут осталась верна себе, пробормотав вполголоса:

- Под ослепительной луной

Ты будешь мужем, я - женой.

С этими словами Корделия обняла меня за шею. Я впился поцелуем в её губы.

И всё было так, как и предсказала Корделия.

***

Весь следующий день мы ничего не делали. Просто лежали и смотрели друг на друга, да и Камилле велели не суетиться. После полудня пришёл раб, посланный к нам Гертом. Он принёс наши подарки и рассказал о том, как всё прошло без нас. По его уходу мы пришли к выводу, что у нас вечер выдался гораздо интереснее. Камилла была с нами ласкова, а Корделии сказала:

- Ты как будто всю жизнь с нами прожила.

День пролетел быстро. Ночь тоже. А на следующее утро я потащился на службу.

Последним из офицеров явился Герт. Его тело облегала длинная, ниже колен, туника. Герт ворвался в канцелярию сотника Тана и с вызовом посмотрел сначала на меня, потом на Вирда, а после всех - на командира.

Но мы все молчали, никто даже не улыбнулся, словно Герт в длинной тунике был столь же обыденным явлением, как я в штанах. Ноги нашего товарища стали достоянием Дианы; прочие женщины Атлантиды лишились счастья их лицезреть.

Сотник Тан оглядел всех нас и сказал:

- Герт, давай вечером сходим в весёлое заведение.

Командир лучников стиснул зубы, злобно зыркнул на сотника и отвернулся.

- Ратибор, давай ночью побродим по берегу моря, посмотрим на звёзды, ты научишь меня стихи складывать.

Я только усмехнулся.

- Вирд, давай вечером сходим в кабак,- не унимался сотник.- Напьёмся, рожу кому-нибудь набьём.

Вирд побарабанил пальцами по столу, глядя мимо Тана, и ответа не дал.

Сотник откинулся на спинку кресла, заложил руки за голову, ноги вытянул и сказал, изобразив состояние полного блаженства:

- Вот это, друзья мои, и называется счастьем. И вот такими вы мне нравитесь безмерно.

- Ничего, командир,- ответил я.- Конечно, мы не будем бродить с тобой ночью по берегу. Нас, знаешь ли, могут неправильно понять. Я вообще-то я доволен тем, что женился на Корделии.

- На том и порешим. А теперь, господа офицеры, поговорим о деле. Ратибор, где твои отчёты о проведённых занятиях с солдатами ?

- Командир, ну ты же видел, что мы практически постоянно тренируемся.

- Мало ли, что я видел ? А вдруг у меня галлюцинации ? Вирд вон ни черта не делает, но отчёты пишет исправно. Я понимаю, Ратибор, что ты, увидев пергамент, думаешь прежде всего о стихах, но документацию надо держать в порядке.

- Ясно, командир.

- Не ясно, а иди выполняй. Теперь ты, Герт. Что у тебя с расходом стрел ?

- Ну, есть расход. Они ж ломаются на учебных стрельбах.

- А отчёты где ?- сотник Тан поднял со стола кипу пергамента, словно надеясь увидеть под нею отчёты Герта, и бросил её на место. - Не вижу ! Где отчёты, Герт ? И заявки на новые стрелы ?

- Напишу, командир.

- Дерзай ! Теперь ты, Вирд. У тебя солдат три дня не является на службу, а я узнаю об этом от посторонних людей. Это ещё что за новости ?

- Так я в курсе, командир. У него отец умер, он с братьями наследство делит.

- Хорошо, что ты в курсе. Почему я не знаю ? Ратибор ! Герт ! Вас в ваши канцелярии на руках отнести ?

Мы поднялись и отправились. Сами.

***

Днём, когда я, написав отчёты, торопился домой, на полпути дорогу мне преградили открытые носилки, влекомые четырьмя рабами. Восседал в них пожилой дядька - багроволицый, седой, грузный.

Я хотел пройти мимо, но он окликнул меня:

- Господин офицер !

Я остановился. Позади носилок стояли два вооружённых охранника, грозно хмуря брови. Вообще, меня всегда забавляла эта порода. Просто так они ходить не могут. Им обязательно надо кривить рожи, хмуриться, бросать по сторонам свирепые взгляды. Надо же быть такими дураками !

- Господин офицер, мне представили вас, как подсотника Ратибора.

- Это я и есть, отпираться не буду. С кем имею честь ?

- Купец Родерик.

Выползти из носилок он не соизволил - не считает меня равным себе. Видал я таких в своё время.

- Как торговля ?- дружелюбно поинтересовался я.

- Что ? Какая торговля ? Вы, господин офицер, женились на моей жене !

- Да хранят меня от этого боги ! Я женился на своей.

- Не валяйте дурака !- раздражённо прокаркал Родерик.- Вы не можете не понимать, о чём речь, хоть и военный !

- Господин купец, если вы будете меня обижать, то зубы свои принесёте домой не во рту, а в кулаке. И ваши охранники мне в этом ничуть не помешают.

Купец настолько разволновался, что даже вылез из носилок.

- Вы ещё будете мне угрожать ?!- спросил он, истерически взвизгнув в конце фразы.

- Буду, раз вы не умеете себя вести. А если речь идёт о Корделии, то вы её, кажется, в своё время выгнали. Разве не так ?

- Ну, выгнал. Но я же рассчитывал на то, что она посидит голодная и придёт.

- Приползёт, вы хотели сказать. И будет умолять принять её обратно.

- Эти стишки, звёзды ! Я думал, что она столкнётся с настоящей жизнью и забудет всю эту дурь. Вы не имели права на ней жениться !

- Вам, наверное, неизвестно, что Корделия попала в тюрьму ?

- Ерунда,- отмахнулся Родерик.- Против неё не было серьёзных обвинений. Меня держали в курсе дела.

- Серьёзных обвинений не было, но, тем не менее, градоправитель не собирался её выпускать. Так уж вышло, что именно мне поручили расследование дела Корделии. А я люблю стишки. И звёзды.

- Вы насмехаетесь надо мной, господин вояка ?

- Вы слишком долго ждали, господин торгаш. И вам пришлось бы ждать ещё столько же: Корделия не из тех, кто просится назад к тому, кто её выгнал. А если вы не хотите свести близкое знакомство с костоправами и лекарями, то скажите своим псам, чтобы они не подходили ближе. С выслугой лет у меня начинают нервы пошаливать.

- Вы отняли у меня жену, а теперь ещё издеваетесь и угрожаете,- бросил мне упрёк купец.

- Постойте, не кипятитесь. Вы ведь выгнали Корделию шесть лет назад.

- Семь.

- Ещё лучше ! И на что вы рассчитывали ? Как у вас язык поворачивается обвинять меня в дуракавалянии и насмешках ? Вы не имеете на Корделию никаких прав. Во всяком случае, их у вас не более, чем у меня.

Мы с ним стояли лицом к лицу посреди улицы. Торгаш метал глазами молнии, ноздри его раздувались, а сзади, на почтительном, правда, расстоянии, хмурились два охранника.

Родерик немного посопел и успокоился.

- Вы не выдержите её,- предрёк он.- Корделия не создана для семейной жизни. Вам лучше одуматься, господин офицер. Мало ли что может случиться.

- Вы угрожаете ?- изумился я.- Мне ?

- Не надо ничего говорить, господин офицер. Я знал, на что иду. Мне прекрасно знакома история вашего побратима Красимира...

- Как он, кстати ?- перебил я.

- Поправляется. Вы бы проведали его.