- Ага,- отозвался Добрыня.- Есть. Надо бы их кликнуть, они приготовились тюрьму со двора штурмовать.

Я только рукой махнул. Добрыня развил бурную деятельность, и вскоре между площадью, рынком и тюрьмой собралась вся моя банда. Десятники построили солдат в две шеренги и степными орлами вытянулись во главе своих подразделений. Люди, завидев нас, прибавляли шагу. Из ближайшего кабака вышел комендантский патруль и тут же рванул прочь.

Надо было им всем врезать. Наорать так, чтобы уши позакладывало и глаза повылазили. Да вот только ругательства на язык не лезли.

Некоторое время мы стояли молча, весь отряд: сорок пять солдат, пятеро десятников, старшина и офицер. Потом я сказал:

- Возвращаемся.

Отряд организованно выдвинулся. В ближайшем к нашему расположению кабаке я купил большую бочку вина, и мы доставили её в свою казарму, сопровождаемые завистливыми взглядами лучников и головорезов Вирда. Закуска у Добрыни была всегда. В казарме мы раскупорили бочку, я зачерпнул ковшом вина, сказал:

- Спасибо вам, братцы.

И тут же к бочке потянулись руки с ковшами и кружками.

- Будьмо, командир,- сказал Добрыня.

- Будьмо, командир !- заорал Микула, отсалютовав мне кружкой.

- Будьмо !- вразнобой подхватили солдаты.

Боги и обитатели Царства Мёртвых получили свою порцию, после чего мы припали к вину.

Я много чего хотел сказать своим подчинённым. О том, что мы с ними - как семья, и о поддержке, и о самопожертвовании ради товарища. Но слова стали комом в горле; я махнул на них рукой и предался пьянству.

***

Вечером я сообщил Камилле:

- Такое дело. Знаешь, я кажется, влюбился.

- О боги ! В ту свою жрицу ?

- Нет, в другую женщину.

- Ой, Ратиборушка, ты не шутишь ? Ну и разит от тебя, однако. А она красивая ?

- Не знаю, Камилла. Мне она кажется краше всех на свете.

- Наконец-то, Ратиборушка !- от восторга Камилла чмокнула меня в щёку.- А можно мне посмотреть на неё ? Хоть одним глазком ! Я же лопну от любопытства !

- Не вижу препятствий. Завтра я пойду в тюрьму проведать её. Можешь сходить со мной.

- В тюрьму ?- растерялась Камилла.- Зачем же в тюрьму, Ратиборушка ?

- Она там сидит.

У Камиллы подкосились ноги, и моя рабыня рухнула на лавку.

- Нет, я, конечно, понимаю,- заговорила она, немного придя в себя.- Ну не можешь ты влюбится в девушку, которую просто встретил на улице или познакомился где-то на празднике. Но в тюрьме ! Не чересчур ли ?

- Я сам себе удивляюсь, Камилла. Но от судьбы не уйдёшь.

Я разлёгся около неё на лавке. Камилла принялась перебирать мои волосы и напевать что-то на языке европейских дикарей.

- Это что за песня ?- спросил я.

- Так. Любовная.

- Её поёт невеста своему жениху ?

Камилла хлопнула меня по лбу.

- Вот балбес ! Я тебе покажу невесту с женихом ! Иди уже спать. А то я сама от тебя захмелею.

Я нехотя поднялся и побрёл к себе, размышляя о том, как бы поскорее дожить до завтрашнего дня.

***

Утром, по дороге в тюрьму, я столкнулся с Добрыней и предупредил его:

- Сегодня на штурм идти не надо.

- Ясно, командир. Что говорить господину сотнику, если он вдруг о тебе спросит ?

- Пусть господин сотник идёт к дьяволу. Он прекрасно знает, чем я занимаюсь.

Добрыня игриво подмигнул мне; мы разошлись по своим делам.

В тюрьме меня встречали. К начальнику в этот раз идти не пришлось. Старшина проводил меня и отворил дверь камеры Корделии. Я посмотрел на него в упор, но он не уходил. Его что-то мучило.

- Приветствую вас, ваше величество,- заговорил я.

Корделия кивнула. Её перестал терзать голод, и повадки у неё стали истинно царственными.

- Ваше величество !- взвизгнул старшина.- Ваше величество ! Да что ж это такое !

- В чём дело, старшина ?- осведомился я.

Но он не ответил. Старшина вытянул руку, ткнул пальцем во Корделию и спросил с истеричными нотками в голосе:

- А вот если ты царица, то почему сидишь здесь, а не во дворце ?!

- До меня дошли слухи о том, что в вашей тюрьме заключённых бьют и морят голодом !- а вот у Корделии голос звенел, интонации были такие, как у высокопоставленной особы, распекающей нерадивого подчинённого.- И я, царица Атлантиды, должна проверить их сама !

Тюремный старшина грязно выругался и опрометью вылетел из камеры.

- Присаживайтесь, господин офицер,- пригласила меня Корделия.

Я воспользовался приглашением.

- Что происходит в городе, господин офицер Ратибор ?

- Не знаю, ваше величество. Я вчера весь день ходил, будто пьяный.

- Это отчего же ?

- Да так. Вы дадите мне подержать вашу ручку ?

- Но-но, офицер Ратибор. Не забывайтесь !

Я снова расстелил на лежанке полотенце и разложил угощение. В этот раз, кроме обычной еды, было ещё лёгкое вино, фрукты, медовые соты.

Корделия смотрела на меня с любопытством.

- Разрешите вашу ручку,- повторил я.

- Не заставляйте меня думать, что вы - самый обыкновенный мужчина, такой, как и все.

- Ну, не знаю. А чем же я необыкновенный ? Позвольте предложить вам вина.

Корделия благосклонно кивнула. Я налил вина в специально принесённый бокал и вручил ей. Она приняла его правой рукой, а левую подала мне. Ладошка у Корделии оказалась мягкой и тёплой. Вот у Стеллы она была немного влажной и прохладной, у Камиллы - сухой и подрагивающей. Не знаю, что это должно означать.

- Позволите поцеловать ?- осведомился я.

Корделия забрала у меня свою руку и ответила:

- Сначала скажите, офицер Ратибор, вы за меня ? Мне можно на это надеяться ?

- Вы плохо думаете о людях, ваше величество.

Корделия вздохнула и ответила:

- Такие попадались. Выпейте со мной вина. Почему вы мне раньше не встретились, офицер Ратибор ?

Я налил вина Корделии и себе.

- Вот послушайте, господин офицер Ратибор. С одной моей знакомой вышла нехорошая история. Она немного сочиняет стихи. И вот, однажды, когда в городе был бунт, эта женщина случайно оказалась на памятнике Правителю Дану, и уж не знаю, как оно вышло, кое-что оттуда продекламировала. А её за это связали - представляете ? - и посадили в тюрьму. Просто ужас, что творится у нас в городе. Не буду говорить о её тюремных испытаниях, но надо же что-то делать. Вы не подскажете, что мне посоветовать своей знакомой ?

- Ваше величество, случаются же совпадения ! У одного моего приятеля точь-в-точь такая же история. Его знакомая попала в тюрьму, и он теперь ломает голову над тем, как её оттуда вызволить. Там тоже была какая-то история со стихами.

- Случится же такое,- отозвалась Корделия, мечтательно глядя куда-то мимо меня.- Ломает голову, говорите ? Хорошо бы и мне иметь такого знакомого. Нет, молчите ! Всё это так скучно. Люди придумывают себе какие-то условности, правила, законы. Многие из них противны человеческой природе, но что им до того ? Отчего в Атлантиде одни богаты, а другие - и их много больше - едва сводят концы с концами ? Отчего в Атлантиде рабство ? Отчего, если кто-то может сложить пару рифмованных строф и любит по ночам смотреть на звёзды, то на таких кидают косые взгляды ?

- Вы задаёте вопросы, ваше величество, на которых нет ответа.

- Говорят, что Правитель Дан всю жизнь сам штопал свою одежду. Интендант Крег, его брат, даже слуг не держал, не то, что рабов. А ведь это были великие люди ! Вы верите в справедливость, господин офицер Ратибор ?

- Нет, ваше величество.

- Мало просто сказать: "нет" и при этом чувствовать себя героем. Нужно что-то делать.

- Вы совершенно правы, ваше величество. И я намерен взяться за работу.

- Хорошо, господин офицер. Можете быть свободны. Вы расскажите, чем там закончилось дело с вашим приятелем и его знакомой, которую посадили в тюрьму ?

- Обязательно, ваше величество.

- Я буду ждать вас, господин офицер Ратибор.