Они сидела на низкой лежанке в тесной камере с крошечным окошком. Узница старалась блюсти себя в порядке, но круги под глазами и разорванная кое-где одежда говорили о том, что в последние дни ей приходится тяжко. Она подняла голову, посмотрела на меня и спросила:

- Кто вы ? Почему без разрешения ?

Кажется, в глазах её что-то мелькнуло, когда она увидела меня, но голос был безжизненным, а взгляд - тусклым.

- Какое ещё разрешение ?!- прорычал старшина.- Как дам сейчас !

- Ты разговариваешь с царицей, хам !- повысила голос Корделия.

Я рванул за тунику старшину, замахнувшегося на узницу кулаком, отпихнул его в сторону и ответил:

- Простите, ваше величество. Это просто излишнее усердие.

Старшина шарахнулся от меня. Качнувшись, словно пьяный, он выскочил в коридор и оттуда сказал:

- Господин подсотник, вы назвали её величеством.

- Ну да, она же царица.

- Измена,- прошептал старшина.

- Что вы там бормочете ?! И вообще, всего хорошего вам, господин старшина. Дверь запирать не нужно.

Корделия изучающее разглядывала меня. Дождавшись, пока шаги старшины затихнут в глубине коридора, я распаковал сумку, постелил на лежанке чистое полотенце и разложил около своей подопечной варёное мясо, копчёный окорок, яйца, хлеб, молоко. Корделия сглотнула слюну и отодвинулась в угол.

- Пожалуйста, ваше величество, кушайте.

Корделия зажмурилась. Казалось, от запаха еды она готова упасть в обморок.

- Господин офицер, мне кажется, что против меня зреет заговор. Еда может быть отравлена,- сказала узница.

- Ваше величество, вы можете кушать, не боясь ничего. Ваш народ, простые люди, узнав о том, что я иду на приём, просили меня передать вам всё это. Разве вы не верите своим подданным ?

- Тогда конечно. Вы успокоили меня, господин офицер.

Стараясь соблюдать приличия, она взяла хлеба и самый маленький кусочек мяса. В камере была ещё одна лежанка; я сел на неё. Корделия замерла с куском, поднесённым ко рту, и вытаращила и без того огромные глаза.

- Что-то не так ?- забеспокоился я.

- Вы сидите в присутствии царской особы.

- О боги !- я подскочил на ноги.- Простите, ваше величество. Дело в том, что я,- тут мне вспомнилась Миловида,- совершеннейший солдафон. Окончательно отупел на своей службе.

Прожевав и проглотив первый кусочек, самозваная царица смилостивилась:

- Садитесь и присоединяйтесь ко мне.

- Как же я могу ?

- Да ладно вам, прекратите. Войдя, вы должны были опуститься передо мной на колени и поцеловать край моего платья, но не сделали этого. Так что не церемоньтесь и впредь. Садитесь, садитесь, я дарую вам привилегию сидеть в моём присутствии. И угощайтесь.

- Я не голоден, ваше величество.

- И что с того ? Я настаиваю.

Я присел на край лежанки, и мы с Корделией хорошенько поели. То, что осталось, я увязал в узел и примостил на окошке.

- Что творится в городе ?- спросила меня Корделия.

Она откинулась на стену, подобрала ноги, обняла колени. Я только сейчас разглядел, какие у неё красивые, плавные движения. Ну да, тогда ведь Добрыня её связал, не шибко-то и подвигаешься.

- Против вас действительно зреет заговор,- предупредил я.

- Оставьте эти скучные разговоры, господин офицер. Что происходит в городе ?

- Ничего особенного, ваше величество. Было шествие жрецов.

- Красиво шли ?

- Я не видел.

- Ах, да, у вас же служба.

- Совершенно верно, ваше величество.

- В таком случае, расскажите мне о себе.

- Зачем это вам ?

- Вы - преданный офицер. По нынешним временам это большая редкость. Вот я и хочу знать о вас. А то мне докладывали, будто бы вы хватаете ни в чём не повинных женщин, связываете их и тащите в тюрьму. Но я в эти слухи не верю.

- Мне, ваше величество, ещё и не то приходилось делать. Я же офицер.

Мы сидели и смотрели друг на друга. Хорошо бы вот так же, но где-то в другом месте. На берегу. Или на крыше, под звёздами.

И Корделия словно прочитала мои мысли.

- Офицер Ратибор, я давно не видела звёзд. Как они ?

- Звёзды, ваше величество, значительно потускнели с тех самых пор, как вы их не видели. Просто удивительно, что так вышло.

- Вас иногда трудно понять, офицер. Скажите, как вы думаете, почему славяне-мужчины носят штаны, а все прочие - нет ?

- Мы с Севера, ваше величество. А там попрохладнее.

- Но здесь-то тепло.

- Привычка, ваше величество. Я уже без штанов не могу. Ну а у местных свои повадки. Есть, например, у нас некий подсотник Герт, так вот он носит исключительно короткие туники, поскольку считает, что все женщины нашего города должны видеть его красивые, стройные ноги.

- Возможно, он и прав,- задумчиво сказала Корделия.

- Прочие военные с ним не согласны и носят длинные одеяния.

- Вы так и не рассказали о себе, офицер Ратибор. Уклоняетесь от вопроса. У вас есть жена, дети ?

- Нет, ваше величество. Я не успел завести семью.

- Это странно. Вы же не всё время на службе. Я обязательно займусь вами, офицер Ратибор.

- Спасибо, ваше величество. Я ещё не встретил такую... простите.

- За что ?

- Ничего, так.

- Офицер Ратибор, что вы хотели сказать ?

- Нет-нет, ваше величество, ничего.

- Не смейте скрытничать ! Вы разговариваете с царицей Атлантиды !

- Я до сих пор не встретил такой, как вы. Простите, ваше величество.

- Вы ужасно дерзкий офицер,- заметила Корделия.- Но, пожалуй, я прощу вам вашу дерзость.

- Спасибо, ваше величество.

- А сейчас я попрошу вас уйти. Мне нужно побыть одной.

Я поднялся с лежанки.

- Но завтра обязательно приходите, слышите ?

В глазах её мелькнуло беспокойство. И я охотно пообещал Корделии навестить её и на следующий день тоже. Да чего уж там, мне и самому этого хотелось.

***

- У вас необычные методы ведения допроса,- заметил начальник тюрьмы, отмечая моё убытие в специальном пергаменте.

Я неприязненно глянул на стоящего около него старшину и ответил:

- Так ведь обычные ничего не дали.

- Смотрите сами. Вы теперь главный по этому вопросу.

- Да, забыл сказать. Попрошу вас мою подопечную не трогать. И специальную диету для неё отменить.

- Как скажете,- ответил начальник тюрьмы.- Мне, знаете ли, и самому подобные вещи не по душе.

- Тогда до завтра.

- Всего хорошего.

Я вышел наружу, миновал крошечный тюремный двор, а оттуда охрана выпустила меня в город. Неподалёку от ворот маячил один хорошо знакомый мне военный. Я окликнул его:

- Добрыня !

- Да, командир.

- Ты какого лешего тут торчишь ?

- Да просто дела у меня в этих краях, командир. Понадобилось мне тут...

- Что ты дурака валяешь ? Говори толком !

- Командир, я не могу говорить. Дело деликатное.

- Ладно, чёрт с тобой,- ответил я и пошёл бы себе дальше, но тут...

- Добрыня, а ну подожди. Кто вон там из-за угла выглядывает ? Не Микула ли ?

Добрыня пожал плечами, приложил ладонь козырьком ко лбу и пробормотал:

- Похож, стервец.

- Так, я не понял. Вы какого дьявола сюда притащились ? Микула, а ну иди сюда !

Вызванный десятник вышел из-за угла. Следом появился Довбуш. Я уже ничему не удивлялся.

Мы отошли подальше от тюремных ворот, поближе к рынку, и я потребовал:

- Докладывай, Добрыня.

- Ну, командир, как хочешь, а мы тебя не бросим. Ты в такое место пошёл, куда по доброй воле не ходят. Вот мы и явились. На всякий случай. Между прочим, господин сотник в курсе.

- Он вам разрешил ?

- Ну, не то, чтобы. Просто сделал вид, будто ничего не знает.

Я схватился за голову. Старшина и десятники смотрели на меня исподлобья.

- Можешь ругаться, командир,- заявил Добрыня.- А мы себя неправыми не считаем.

- Зачем же ругаться, старшина ? Наоборот, я рад. Я рад тому, что не все мои десятники - такие идиоты, как вы. Есть ещё Горыня, Мирослав и Светозар.