Гарри ходил по городу, но не наслаждался этой вынужденной прогулкой. Тренч, зонт, рюкзак, трансформированный в портфель. Он теперь не отличался от большинства лондонцев. Это хорошо. Они дойдут до озера… И что дальше? Успеет ли он помочь Джинни? И кто сляжет следующим?

На него навалилась апатия. Серые тучи, грязные лондонские тротуары, шум и запахи большого города. Гарри шел и не чувствовал своего тела. Вот – рука, а вот – нога. Еще рука, в темных пятнах около метки, вот еще нога… Он напоминал себе куклу-марионетку, которой кто-то управляет.

Волшебный мир далек от религии. Волшебников хоронят по кельтским магическим обрядам. Некоторое меньшинство волшебников – католики. Гарри не верил в Бога, но сейчас бы ему очень пригодилась надежда. Надежда, данная свыше, посланная кем-то. Он просил, чтоб этот «кто-то» вдохнул в него надежду, вдохнул жизнь в куклу-марионетку, которой он является.

«Если Ты управляешь мной, если тебе нужно, чтоб я постоянно с кем-то или чем-то сражался, то дай мне сил… Я не буду спрашивать у тебя – зачем Ты это делаешь со мной. Зачем посылаешь мне столько испытаний. Пожалуйста, просто дай мне надежду… что я дойду и что мои близкие останутся живы»

Небо молчало, но пошел дождь, как знак надежды. Или же равнодушия. Очки стали совсем мокрыми, а Гарри забыл заклинание, которому его научила Гермиона.

Он нашел Драко на задворках бара. Драко изрядно пьян. На нем тонкий серый джемпер, черная кожаная куртка.

«Ничего себе приоделся», - думает Гарри.

Вид Драко его даже развеселил. Он бы не узнал его, не проведи они вместе уже столько дней.

Драко не заметил, что Гарри подошел сзади и молча наблюдал. Драко стоял, головой уткнувшись в стену, серый вечерний дождь поливал его как из ведра. Затем он оттолкнулся от стены и начал в нее ожесточено бить кулаками. Гарри заметил, что холеные руки Малфоя уже не в первый раз прикладывались к стене – на костяшках пальцев запеклась кровь. Значит, теперь он начал это дело снова.

- Что ты делаешь?

Драко вздрогнул, но не остановился:

- Как видишь, развлекаюсь.

- Скорее похоже на попытку сдержать ярость.

- На самом деле я в отчаянии. Знаешь, Поттер, я думаю, Темный лорд был не так уж и не прав.

- Что ты имеешь в виду? – зарычал Гарри.

- Не кипятись… Я имею в виду, - Драко останавливается, чтобы отдышаться. – Магия – это то, что нужно держать в секрете. Она – для избранных. Пользоваться ей – тоже привилегия.

- Мне не нравится этот разговор, – Гарри сделал шаг назад.

- Мне не нравится всё, Поттер. А в данный момент, например, эта стена,– он развернулся к Гарри. – А еще мне не нравишься ты, но я тебя терплю.

- Какое одолжение, ну надо же, – едко сказал Гарри.

Малфой еле стоял на ногах от выпитого. Он даже не обращал внимания на накаленную обстановку. Он просто смотрел на Гарри, а с его разбитых рук срывались капли крови, убегая вместе с дождевой водой в водосток.

- Не с кем воевать. А мы все равно беспомощны, – сказал он так тихо, что Гарри пришлось подойти ближе, чтобы расслышать. - Мы ничтожны перед этой силой. Что-то уничтожает нас.

- Преднамеренно?

Драко кивнул.

Гарри подошел еще ближе.

- Я тоже думаю, что это может быть наказанием, Драко, – он взял руки Драко в свои.

То, что он сделал следующим – он знает, что никогда не сможет дать себе отчет «почему» он это делает. Причин слишком много. И усталость, оторванность от близких, страх за них и за себя, из-за неизвестности, и – преданность, благодарность человеку, который сейчас с ним рядом. Он думал, что единственный способ успокоить Драко и успокоиться самому – просто поцеловать его. И он поцеловал его. Они стояли под дождем, у дождя вкус крови и осенней воды, запах алкоголя и новой кожи куртки Драко. Драко отвечал на поцелуй, впиваясь в губы Гарри, словно это единственное, что может его спасти. У их поцелуя вкус отчаяния. И надежды.

========== 8. Воспоминания Драко ==========

Вот кого не ожидал увидеть, так это Уизли. Хотя этот вроде был одногодкой. Разве их всех разберешь, их как котят у дворовой кошки.

Остальные – повыше и понаглее, а этот еще не освоился, не впитал Хогвартс в себя. Слишком большое пространство, много кажущейся свободы, но и столько же ответственности. Дух захватывает.

А Драко просто был рад, что здесь не будет утомительного присутствия отца. Он уже не ощущал так отцовские ладони на плечах, как дома, их свинцовую тяжесть. Но он знал, что избавление лишь временно, не навсегда. Он любил отца, но быть сыном Люциуса Малфоя – достаточно трудная участь.

Отец присутствовал и здесь, стоило лишь закрыть глаза. Но всё же стало легче. В тенях от статуй вероятность наткнуться на хвост тени отца все же меньше, чем в мэноре.

И тем более здесь был тот, к кому всегда можно было прийти.

Северус, крестный.

Драко подслушал, как мать просила заботиться о крестнике. Могла бы этого и не делать. Драко сам о себе позаботится.

В подвалах Слизерина сыро и промозгло, но он ощущал свой факультет вторым домом. Здесь таилась древность, как и в мэноре, стоило лишь завернуть за угол. А еще можно было выйти, пройти коридорами и наткнуться на зеркало.

Он увидел Уизли, который сидел перед ним и задавал своему отражению вопрос шепотом: «смогу ли я быть хорошим другом?». Там же он, на следующую ночь, встретил Поттера. Чертовы гриффиндорцы оккупировали его зеркало!

Через четыре года тот же Уизли будет сидеть перед зеркалом и спрашивать у него, как Поттер мог его предать. Болван.

Еще через два года Драко перестанет ходить к зеркалу. На нем будет висеть дамокловым мечом необходимость сделать то, что он не способен. Он почти перестанет есть, но его будет тошнить каждый день, из-за нервов. Убить директора. Он не питал каких-либо чувств к Дамблдору, и скорее его побаивался, но убить кого-то такого же… Это была задача без решения. Он не мог найти в себе сил сделать это.

Когда Поттер наконец застал его в туалете и исполосовал тело Драко «сектумсемпрой», то Драко от этой боли почувствовал почти облегчение. «Сделай это, чтобы я не сделал то, что мне приказали».

Ненависть к Поттеру питалась давней обидой. Мальчик-которому-всё-идет-с-рук. Ненависть в половину с презрением. Драко с готовностью встал на другой полюс. Пусть Поттеру поддакивают другие, он себе и так собрал свиту поклонников, где один тупее другого. Хотя Грейнджер еще была не так глупа, хоть и грязнокровка.

Жаль, что грязнокровка.

В битве при Хогвартсе Драко отвлек своих, потому что понял, что они уже проиграли. Чего не понимал Волдеморт, и никогда бы не понял. Хаос может родить звезду, но для этого понадобится очень, очень много энергии. А они были так слабы… Тогда-то он и поклялся себе, что никогда не будет слабым.

То, что он ненавидел в Поттере больше всего – неумением быть слабым. Неумение сдаваться. Как ему это удавалось? Драко завидовал ему, как никому другому. Малфои не могут испытывать зависть!

«Честно сказать, отец, я вырос так себе сыном. Я принял их победу. Потому что ими владело то, что нам никогда не будет доступно – вера в свою правоту. Вера в добро, чтоб его»

Эта сказка закончилось счастливым концом. Добро победило. Воины уносят своих товарищей. Виновные наказаны.

***

Гарри купил два билета на поезд Лондон – Манчестер. Драко стоял рядом, привалившись к стене. У него жуткое похмелье, и он почти не помнил вчерашний день. Гарри изредка поглядывал на него, в его глазах сквозило – почему же? – опасение. Ну да, Драко прям может наброситься и придушить в любую секунду. Поттер каким был болваном, таким и остался.

Как же раскалывалась голова… Сколько же он вчера выпил? Руки в кровавых ушибах. Он с кем-то дрался?

- С кем я вчера дрался?..

Гарри поглядел на Драко, наклонив голову:

- Со стеной.

- Со стеной?

- Ага, именно со стеной.

Драко утомленно закрыл глаза.

- Что еще было?

Теперь Гарри смотрел настороженно. Да что с ним такое?