— Ты мудак, — сказала Летиция без обиняков.

Я кивнул, опять уткнувшись в стакан.

— Ты хочешь сделать, чтоб ему еще хуже было? Да ты уже это делаешь!

Я молчал.

— Что мне делать? — спросил я, подняв на нее взгляд.

Летиция убрала ноги и села прямо.

— Отстать от него. Забыть про него.

— Я его люблю.

— Ты любишь только себя. Ты и твой братец только такими всегда и были, — она наклонилась ко мне и грубо взяла меня за затылок, я опустил бокал и взглянул ей в лицо, даже ощущал запах дыхания: табак и что-то освежающее, остаточный холодок какого-то наркотика.

Страшная маленькая женщина.

— Я ведь тоже твой друг.

— Нет, — она отстранилась. — Но ты был. Сейчас он мне дороже. Ты не видел, каким я его вытащила.

— Ты ведь всё знала.

— И что.

— Ты знала про него и Дерека.

— И что.

— А я?

— Дай ему жить. Он расплатился. Так дай ему жить.

— А если он сам меня выберет? Что тогда ты сделаешь? Будешь стоять между нами?

— Ты так уверен, что он останется с тобой? — она подняла на меня тяжелый взгляд.

— Я не…

— Ты даже не знаешь, зачем ты пришел ко мне.

— Это — я знаю, — я вздохнул, — За советом. Дай мне совет. Расскажи мне о нем. Что с ним стало. Почему он такой сейчас. Как он живет.

— Я не твоя мать. И не сваха. И мне не нравится, что ты опять торчишь в Бёрн-Сити. Ты уберешься отсюда, а он останется. Об этом ты подумал?

— Я заберу его с собой.

— Он невыездной. Чтоб его выпустили из-под надзора, должно случиться что-то экстраординарное. Все твои деньги не помогут.

— Я что-нибудь придумаю.

— Ты дурак, — Летиция встала, — Его сломали. Дерек его сломал, затем рудники. Но сильнее всего его сломала любовь к тебе. Он тебя любил. Ты был зеркальным отражением своего брата. Правая и левая копии. Если левая — зло, то правая — это…

Я покачал головой:

— Я никогда не был добрым.

— Ты такой дурак, — сказала Летиция со страданием в голосе, — Он видел в тебе героя, который спас бы его пропащую душу. И ты сделал это. Но зачем ему самому такая душа?

— Я не герой.

Летиция медленно пошла к выходу.

— У меня есть еще дела, и я уже устала.

— Летиция.

— Я слежу за тобой. Если ты причинишь ему хоть малейшую боль… Я тебя предупредила.

***

Он плохо спал прошлой ночью. После диверсии с пайками несколько лет назад он не пил кофе. Были стимуляторы и энергетики. И огоньки посадок и взлетов: автоматизированные механизмы. Он готовил взлет для очередного пилота, и не знал, вернется ли он. Теперь он не хотел космоса.

— Робертс? — спросила его Лиана, другой диспетчер.

— А?

— Ты завис. Твой шаттл ждет уже на минуту больше.

— Да-да…- сказал Робертс рассейнно, — Прости.

Их было десять в смене — большой зал с перегородками, но связь они обязаны были держать друг с другом, техника подхватит и исправит, либо коллега. Немного нудная работа, требующая точности.

Эргономические кресла, удобные столы с компьтерными панелями.

Он знал этих людей, успел к ним привыкнуть.

Сегодня он просто не выспался. И потому не заметил. Не заметил, как Пауль откуда-то достал лазерную пушку и пристрелил Лауру. На ее затылке появилась аккуратная дымящаяся дырочка, кровь тонкой струйкой потекла на светлый воротничок формы. Тело грузно осело в кресле. Лиана заголосила и рванулась к выходу, но Пауль забаррикадировал выход.

— Диспетчерская! Что у вас случилось?! Диспетчерская!

Пауль одним ударом отрубил передатчик, Робертс не успел ответить.

Всполох пробил Лиану насквозь, мокрые куски ткани опали вниз.

— Пауль, — сказал Джозеф хрипло, даже не пытаясь встать. Пауль выстрелил и в него. По остальным он ударил рикошетом.

И они остались вдвоем, Робертс и Пауль. Робертс облизал губу. Робертс видел, что на небе расцвели сигнальные огни. Самого звука тревоги он не слышал: уши заложило словно ватой.

— Теперь я? — спросил Робертс.

— Мы все, — ответил Пауль.

— Почему?

— Это конец. То, что пришло, уничтожит всех людей. Всё человечество.

Робертс закрыл глаза и начал обратный отсчет.

========== Глава 10 Чистый свет ==========

Джон рвал на себе волосы и матерился сквозь зубы, держа в них же измочаленную, незаженную сигарету: никто ему даже не предлагал новую. Все боялись.

— Еще нам не хватало сумасшедших, предрекающих конец света.

Я уже побывал на месте трагедии. Пат тоже. Все побывали.

Лазер оставляет специфические довольно крупные отверстия с обожжеными краями. И такой же специфический запах, немного химический.

Но больше всего там было крови: лужи, литры, следы.

Пауль Слэйтер выстрелил одной женщине в глаз, и от выстрела ее мозги взорвались вареными серо-розовыми кусочками вперемешку с мелкими частями черепной коробки, обгоревшей кожи и волос.

На прощальном головидео он сказал, что хочет чистой смерти, и он дал ее и другим диспетчерам, он хотел бы забрать еще больше людей с собой, но не получится. В этот же день, но на несколько часов раньше он застрелил свою жену и мать.

— Космопорт закроют на время расследования. Откроют старый аварийный. И только для провизии.

Аварийный космопорт строили лет пятнадцать назад, но почему-то не достроили. Новости были так себе.

— Фактически мы оказались в блокаде, — сказал я.

— Получается, что так.

— Правительство будет фильтровать голосеть, чтоб исключить повторые случаи.

— По всей Земле?

— Не только. По всей Солнечной системе. Все звонки и письма будут просматриваться.

— Он мог оказаться единственным, — произнес Пат.

— Единственным, но не последним.

Этому миру столько раз предрекали конец, что уже пора бы перестать его бояться. Когда он наступит, мы не узнаем. Или уже наступил. Или наступает каждый день, каждый час.

Он верил в возможность «чистой смерти». Что же он на самом деле имел в виду, Пауль Слэйтер.

— Джон, — позвал я.

— Да? — он обернулся ко мне и наконец-то вытащил изо рта несчастную сигарету.

— Утечка? Кто-то сеет панику?

Он хмуро кивнул.

***

Я вышел из участка, сел на мотик, купил в одном из баров самую дорогую бутылку вискаря и снова поехал к Летиции. Мне сообщили, что она у себя дома. Домишко ее был хорош.

Домище.

Открыла она мне дверь недовольно.

— Опять?

Я помялся, переступая с ноги на ногу:

— Пожалуйста? — и показал на бутылку.

Она мне потом говорила, когда я всё рассказал, говорила, что мне внезапно понадобилось стать ангелом в своих глазах. Это так жестоко, я не ожидал. Летиция привалилась к моему плечу и грубо отбирала у меня сигарету и затягивалась, затем опять возвращала, иногда, не видя, не попадая ею мне в рот. Я не пытался достать из пачки и прикурить новую. Мы нервно затягивались одной сигаретой и отхлебывали виски из одной бутылки. Нам будто было снова по пятнадцать.

На закрытой террасе ее дома было очень уютно, Летиция притащила плед и укутала нас.

Она была права: мне внезапно понадобилось стать ангелом. Прошло четыре дня со случая на колесе обозрения, я проснулся ночью и взглянул внутрь себя. И ужаснулся.

И Джон был прав. Ведь я уже задал себе нужный вопрос. Чего я хочу? Я хочу, чтоб Пат меня любил. Я больше не хочу насилия.

Я имею на это право?

— Знаешь, в чем твоя проблема? Ты не можешь выбрать, каким желаешь быть. Сделаешь что-нибудь жестокое, затем отшатываешься и говоришь «это не я».

— Предлагаешь, мне признаться в этом?

— Предлагаю осознать, что ты можешь быть и таким.

Она отпила еще и поставила бутылку на пол.

— Ты скучаешь по нему?

— По кому?

— По Дереку.

— Я всегда его боялась, — сказала Летиция после недолгого молчания.

— Мне кажется, мы все его боялись.

— С ним нужно было закончить так, как и случилось. Он должен был умереть. Еще раньше. Пат оказался самым ведомым. Только ты нашел в себе смелость разорвать связь.