И когда-то, может через много лет, когда будешь брести по её тропе, рано или поздно, но всё равно наткнёшься на него. Ржавый, потемневший и почти забытый, тогда, ты возможно даже не захочешь открывать обратно, но, а если рискнёшь — воля твоя.

Так появляется ностальгия.

А сейчас не надо.

Сейчас просто живи.

— Ты уверен, что мы всё это съедим до того, как срок годности продуктов истечёт? — Тони смотрит на тяжёлую тележку, а потом переводит свои зелёные глаза на янтарные мужчины, тот лишь ухмыляется и наклоняясь, целует мальчика в лоб.

Вот так. При всех и это… Нормально? Для омеги — точно нет. Он к этому не привык и наверное, никогда не привыкнет.

— Уверен. Даже больше скажу: придётся ехать через пару дней и закупаться по новой, — мужчина голову задирает и Тони стараясь проследить за его взглядом, натыкается на ящичек с сигаретами, пропуская тяжёлый вздох.

— Даже думай об этом забудь, если, конечно, дорожишь своей прекрасной попкой.

— Даже и мысли не было, — парирует юноша, всё-таки чуть заливаясь краской. За их спиной — уже приличная очередь, а они тут такое обсуждают.

— Ну смотри мне, — мужчина снова вздёргивает голову, а мальчик наоборот, опускает и тупит взгляд вниз, — малыш, какой твой любимый… Вкус? — Алекс смотрит на разноцветные блестящие коробочки и бутылочки и чуть глупость через себя не пропускает, вовремя исправляясь.

— Персик и мёд люблю, — он пожимает плечами и вдыхает глубже, подтверждая, что да, определенно мёд в ощущениях стал намного приятнее, — а что?

— Здесь такого нет, — мужчина долго молчит пытаясь что-то прочитать, — ещё?

— Клубнику люблю. Да что такое-то?

— Ничего, — мальчик спиной видит улыбку мужчины, а потом замечает как и так в полную тележку, чуть не падая мимо летят несколько пачек презервативов и смазки и сука, всё с этой чёртовой клубничкой.

— Ты… Блять… — и ему стыдно. Ужасно стыдно. Юноша тяжело и глубоко вздыхает. Хоть ему уже восемнадцать, до полного совершеннолетия он пока не дорос, но всё равно никогда себя маленьким ребёнком не ощущал.

До этого, блять, момента.

— Я же сказал, что будет, когда ты выздоровеешь, — сладко тянет мужчина наслаждаясь стеснением младшего.

Откуда у тебя столько силы над этим несуразным пацаном и почему в замен, он не может управлять тобой мешая в разных комбинациях?

Они оба так и не находя ответа.

Они уже давно свыклись с этим правилом судьбы.

Теперь менять ничего не хочется.

— Так я же ещё болею, — он немного покашлял в кулак и сразу глаза жмурит.

Неправдоподобно.

Ну он же и правда…

— Я заранее, — Алекс лёгким движение руки и так беспардонно, но очень быстро хлопает мальчика по попе через длинную куртку, заставляя сделать маленький шаг вперёд, — двигайся, двигайся. Очередь задерживаешь.

***

— Стоп, — омега, пройдя уже в центр большого гостиной и почти скрываясь на кухне, резко поворачиваясь, смотрит на большую, до безумия красивую ёлку, — а откуда?..

— Служба такая есть, — мужчина пожимает плечами и ставит пакеты на барную стойку, — видимо, с тобой забегавшись, забыл позвонить и отменить. Не нравится?

— Нет… Ты что. Это… Красиво. Правда, мне ужасно нравится.Я бы лучше не сделал.

Тони смотрит на часы и понимает, что времени остаётся не так много. Он идёт на второй этаж и быстро переодеваясь, тут же спускается вниз, к Алексу.

— Джеймс говорит, ты потрясающе готовишь, малыш.

— Да как обычный омега, наверное, — мальчик пропускает комплимент мимо ушей и достает одну мандаринку из пакета.

— Ты уж точно необычный, значит еда у тебя должна быть необычная тоже, м? — и что-то странное происходит в этот момент. Когда мужчина в привычном жесте обхватывает талию Тони и прижимается своей грудью к его спине. Омега крупно вздрагивает, будто по его ногам пустили ледяной поток воздуха и внизу живота начинает что-то болеть, пока неявно, но уже принося какие-то странные ощущения.

— Алекс…

— Что-то не так, детка? — мужчина упирает подбородком к острое плечо, готовясь слушать и вдыхает как всегда одурманивающий рассудок запах.

Он со своим желанием справляться научился.

— Мне кажется… — он резко затыкается. Мальчик буквально слышит крик своего подсознания, что почему-то начинает размашисто руками махать и постоянно повторять одну и ту же фразу, прося повременить.

Не сейчас. Не надо. Подожди хотя бы до вечера, ну же!

И он слушается. Сам не зная чего и зачем, но послушно головой кивает, обещая не говорить никому.

-… что готовить надо очень сильно много. Стоит ли начать прямо сейчас?

Выкрутился, похвально.

Жизнь салютирует судьбе. Вот так резко меняет постановку в игре, перетягивая почти все козыри на себя. Судьба злится. Закусывает губу и больно по столу ударяет.

Это почти конец. Какого хрена ты влезаешь?!

Ты не имеешь права выиграть!

Они сильно заигрались.

Они забылись, утонув в ненависти к друг другу и даже на их ведомых махают рукой.

Выкрутятся. Ведь много раз выкручивались.

Мужчина с минуту думает, а потом целует омегу в шею и согласно кивает.

— Ну пойдём тогда готовить.

***

Тони уже с тридцать минут стоит возле зеркала в уборной и понять не может что, твою мать, происходит. На часах — без пятнадцати минут двенадцать, а он прийти в себя не может. Голова от всех букетов этих запахов кружится. Он их прекрасно помнит, но никак не ожидает получить всё в таком огромном количестве.

Нестерпимо чешутся руки. Они как будно крапиву держали и даже холодная вода не помогает. Алекс всё время готовки многозначно на него косится. Подходит близко и снова отходит дальше. Он тоже путается. А когда их руки невзначай касаются, то у двоих проходит,

казалось, разряд тока по всему телу и хочется ещё ещё ещё.

Мне тебя резко стало мало.

Мальчик умывается уже раз десятый и мотает головой, разбрызгивая капельки воды, что стекают с чёлки, падая куда-то на пол и рубашку омеги. Тони усмехается. Он догадку о течке принимает как дикость и сразу спешит от неё избавиться и это почти выходит. Ему становится как-то легче после холодной воды, что так приятно контрастирует с пылающей кожей. Но только не сейчас.

Сейчас тебя ничего не спасает.

— Детка? — в дверь стучится Алекс, а омега крупно вздрагивает.

— Да блять, — он шипит. Его бесит реакция тела на его низкий голос. Мальчик умывается ещё раз и на скорую руку, вытеревшись полотенцем, открывает дверь, пытаясь назло боли в животе держаться прямо.

— Ты нормаль…

— Абсолютно, — Тони вымученно улыбается и идёт в сторону кухни, — уже время же?

— Почти, — мужчина заторможено кивает, а потом оборачивается на своего мальчика, — через пару минут…

Ёлка неожиданно загорается и мужчина своему малышу мягко улыбается, — специфический таймер. С Рождеством, детка, — Алекс в пару шагов преодолевает расстояние и мягко целует омегу в кончик носика.

— С Рождеством, — Тони смеётся, ему всегда щекотно, когда альфа целует его в это место.

Уютно. Тепло. По-домашнему. Также будет всегда?

Пара сидит напротив друг друга и просто ужинает. Вот так просто, без ничего лишнего и без алкоголя. Мужчина об этом даже не спрашивает. Он просто его не покупает, решая заменить вино на колу, а шампанское на сок.

— Да что же ты такой дёрганный! Господи, Тони, угомонись, — Алекс тянется через стол и слегка сжимает запястье мальчика, — что случилось?

— Алекс… Мне надо кое-что сказать… Объяснить, я не знаю.

— Так, — мужчина вилку откладывает и тарелку отодвигает, внимательно смотрит в зелёные глаза, но руки с запястья отпускать не думает.

— Я…

Ну же. Ты же так, сука, долго этого ждал. Чего ты ждешь?!

— … кажется чувствую…

Глубокий вздох и проницательный взгляд янтарей. Он ждёт продолжения.

— …тебя.

Мужчина почему-то резко руку отдёргивает, как кипятком ошпаренный и тяжело дышит. Дышит так, что страшно становится невыносимо.