Фрукты, овощи, колбаса, сыр, готовые блюда – в «Шрафтс» было практически все. В отделе хлебобулочных изделий стояли корзины с фиселями, длинными французскими булками из сдобного теста, рядом – южно-итальянские бискотти, а возле них громоздились ржаные караваи, окрашенные мелассой в темный густой цвет. В сырном отделе покупатель выбирал из 80 сортов, а в углу расположились устрицы из Блю-Пойнт, Чизпик-Бей и Пайн-Айленд. Чтобы облегчить себе выбор, клиент мог просто на месте сдобрить солью и лимоном и отправить в рот полдюжины устриц или насладиться порцией несравненного густого устричного супа. Пока сознание и рецепторы покупателя все еще занимались вкусовым букетом сливок, сливочного масла и припущенных с розмарином устриц, его взгляд уже наверняка скользнул по десятиметровой стойке, за которой друг за другом стояли блюда с холодными закусками. Обычная хозяйка даже представить себе не могла праздника без хотя бы одного вида закусок от «Шрафтс», будь то романтический ужин для двоих или застолье на тридцать человек. Блюда из магазина деликатесов считались неотъемлемой частью стильного обеда, как и салфетки или столовое серебро от «Тиффани».

У кого кошельки были полны, тот мог заказать всю организацию праздника у экспертов «Шрафтс», которые не знали слова «расточительность» и исполняли любое желание хозяина. Три дюжины польских пирогов, начиненных русской красной икрой? Нет проблем, мадам! Банкет на сто тридцать персон через пять часов? Нелегко, конечно, но вы можете на нас положиться! Лихорадочная спешка, которая начиналась после таких заказов, оставалась за кулисами: там повара бились за газовые горелки, поварята за рекордное время чистили овощи и обрывали виноград с кисточек. После таких битв блюда доставлялись, причем неизменно высочайшего качества и тщательно приготовленные, словно повара целую неделю трудились только над этими шедеврами.

Это был тот перфекционизм, который так привлекал Ванду. Ее переполняла гордость за то, что она, выполняя подобные заказы, была частью этой системы.

Конечно, ее мать поморщилась, когда Ванда заявила о решении работать в сервисной службе «Шрафтс».

– А что позорного в том, что продаешь продукты питания? – поинтересовалась у нее Ванда еще до того, как Рут успела произнести хоть слово. Может, просто потому, что она вообще не хотела ничего говорить. А может, ее до глубины души задевало то, что Ванда изо дня в день работала. Но Ванде все же хотелось думать, что Рут страдает от принятого дочерью решения.

– В продаже продуктов питания нет ничего позорного. Как нет ничего позорного и в приготовлении продуктов питания, – объяснила Рут. – Мне интересно, почему ты сразу кухаркой не пошла работать.

– Как знать, может, я ею еще стану, – ответила Ванда.

Девушку немного задевало, что мать с таким ужасом воспринимала ее новое место работы. Она себе это представляла иначе.

Ванда в последний раз поправила белоснежно накрахмаленный фартук. Она демонстративно переоделась еще дома, хотя остальные продавцы делали это только в магазине, и с нетерпением посмотрела в сторону двери.

Она работала здесь уже две с половиной недели. Пока еще каждый день казался ей сплошным сюрпризом: никогда не знаешь, что тебя ждет завтра. И что особенно важно, Мейсон Шрафт, казалось, был ею доволен. Хотя он пока еще ничего не сказал, но всегда приветливо кивал, проходя мимо ее стойки. А ведь большинство продавщиц он не удостаивал и взглядом. Неужели все дело в том, что Ванда меньше терялась во время спешки, чем другие девушки? Даже в первые дни, в суете, она хорошо ориентировалась и не ошибалась в заказах при обслуживании на кассе. А может (что еще лучше), кто-нибудь из клиентов похвалил ее за совет?

Ванда Майлз происходила из весьма уважаемой на Манхэттене семьи – от этого клиенты магазина могли только выиграть, не так ли? Ее мать считалась одной из самых уважаемых хозяек и сама была клиенткой «Шрафтс». Это ведь способствовало тому, что Ванда просто нюхом чуяла желания покупателей, правда? Кто может лучше обслуживать привередливых дам из высшего общества, как не человек, который вырос в этой среде? Такие аргументы приводила Ванда мистеру Шрафту, который побаивался, что она не сможет обслуживать дам из высшего общества. Но в конце концов энтузиазм Ванды его покорил.

– Праздники в этом сезоне стали такими скучными! Никакого остроумия! Никаких новых идей! Постоянно перенимают то, что уже происходило в каком-то другом месте, – театрально взмахнула руками Моника Демуан, жена Чарльза Демуана – одного из самых влиятельных брокеров банковского дома Стенли Финча. Она почти с отвращением осматривала витрины.

Ванда протерла идеально чистой тряпицей край блюда с фаршированными яйцами, убирая незаметные крупинки.

– Но помилуйте! Я уверена, вы не опуститесь до такого обезьянничанья.

Моника задержала взгляд на своих идеальных лакированных ногтях. Ей показалось или Ванда стала улыбаться не так искренне, как она привыкла видеть в «Шрафтс»? Неужели в ее улыбке была какая-то доля иронии?

– Твоя мать никогда бы так не поступила, – ответила она, слегка нахмурившись, и вздохнула. Она все еще не привыкла к тому, что юная дочка Майлзов с недавнего времени работает в «Шрафтс». Ее собственная дочь Минни упала бы замертво, отстояв здесь все десять рабочих часов! Но Рут Майлз считалась несколько эксцентричной, несмотря на свое легендарное гостеприимство, правда? Моника считала ее именно такой, и даже более, ведь Рут, выйдя замуж, получила дворянский титул, а потом отказалась от него! Ну да, яблоко от яблони недалеко падает… Вздохнув, она наконец вспомнила, зачем, собственно, пришла.

– Твоя мать наверняка сразу бы затянула известную песню: слишком много вечеринок, слишком много гостей, никто больше по-настоящему не ценит усилий настоящей хозяйки. – Она взмахнула рукой. – Но я всегда говорю: к чему эти причитания? Нужно что-то делать! Делать!

«Если у тебя нет никаких других забот, ты можешь с успехом оценить, чего стоишь!» – пронеслась в голове Ванды мысль. Но вслух она произнесла:

– Есть дамы, которые родились хозяйками. – Она расправила плечи. – Может быть, к следующему приему вы придумаете что-нибудь особенное? Возможно, у вас уже сейчас в голове созрел какой-то план? Вы же знаете: мы в «Шрафтс» всегда готовы прийти на помощь, чтобы воплотить его в жизнь. – Мы в «Шрафтс» – как чудесно звучит!

Наверное, Ванда восторженно рассказывала об одном из праздников. Моника отметила про себя, что нужно расширить список гостей, включив туда родителей Ванды, но потом вспомнила, как она напрасно ждала приглашения от Рут на ее последнюю вечеринку. В мгновение ока имена Стивена и Рут были удалены из памяти.

– Еще бы, конечно, у меня есть план! – гордо заявила она. – И не только в голове, у меня здесь все давно записано. Все до мельчайших деталей, разумеется.

Моника начала рыться в недрах сумочки. Некоторое время спустя она с нетерпеливым вздохом взглянула на руку со стопкой свернутых записок.

– Я намереваюсь заставить гостей трепетать. Да, я утверждаю: я хочу их просто шокировать!

Она поджала губы, словно ожидая возражений Ванды. Но таковых не последовало, и Моника принялась просматривать записки дальше.

Ванда терпеливо ждала.

– Разумеется, я хочу побаловать гостей, но в первую очередь мне хотелось бы показать им, насколько все мы избалованы. Нет, нет, и я не исключение! Кто в состоянии радоваться лишь одному блюду при таком изобилии? Воспринимать его как дар божий?

Она широко обвела рукой, указывая на стойки с деликатесами в «Шрафтс».

– Можно и так сказать, осмелюсь предложить аллегорическую тему «Изгнание из рая».

Моника задумчиво посмотрела вверх, словно ожидая за свое остроумие божественной похвалы прямо здесь и сейчас.

– Некое кулинарное подобие, так сказать. – Ванда напряженно кивнула. – Это наверняка очень впечатлит ваших гостей!

Господи, это было слишком даже для Моники Демуан!