В комнату входит молодая сотрудница из его группы, низкая полная девушка в роговых очках. Не отреагировав на наш вольный вид, она официальным голосом спрашивает у Гаврилы Петровича о рабочих моментах. Услышав ответы, делает пометки в блокноте и уходит, оставив нам тонкую коричневую папку без названия.
- Где ты их набираешь, таких безликих?- спрашиваю я у Семенова, зевая.
- А что нам, моделей набирать?- ворчит Гаврила Петрович,- у нас слежка в приоритете, красивые в толпе заметны!
- Да ладно, я так...,- говорю примирительно, и интересуюсь,- как там Бочковская, ты с Натановичем связь поддерживаешь?
- В плане физического здоровья нормально,- отвечает Гаврила Петрович,- но не помнит, что с ней случилось! Утверждает, что провалы в памяти. А я думаю, намеренно не вспоминает о происшедшем. Борис держит её дома под наблюдением психиатра. Похоже, к работе она не вернется, психологический надлом!
- Жаль девушку! - говорю я.
- Да! - соглашается Семенов,- только вот из-за ее беспамятства я никак не пойму, почему преступники фактически вернули нам Иру? Неужели её похитили для того, что бы она выступила на их дурацком... как его там?
- Фольклорном фестивале,- подсказываю я. - Нет, конечно. У меня по ходу дела было много версий. В какой-то момент я считал, что обеих певиц хотят похитить. Затем я стал подозревать, что Иру перепутали с Маргаритой. А поскольку преступники истинное лицо Виолы никогда не видели, им требовалось время, чтобы разобраться. Логика похитителей нами до сих пор неизвестна. Если бы мы поняли, зачем они нуждались в Тихой, тогда и уловили суть событий. А теперь можем строить лишь догадки. Преступники сумели представить ситуацию так, будто Ира загуляла и болталась неделю по пляжам Оки. Все довольны: полицейские закрыли дело о пропаже сумасбродной звезды, страховщик получил любовницу обратно. Тишь да гладь, а злоумышленники на свободе, их никто не ищет!
- Да, верно!- соглашается Гаврила Петрович. - А как Тихая?
- Переписываемся, редко отвечает. Я порекомендовал ей временно не появляться в Серпухове. Она снимает квартиру в Москве, для редакции работает на удаленном доступе.
- Хороший совет! - одобряет Семенов. Он наливает виски, включает запись турнира и передает мне коричневую папку. - Ознакомься, очень интересно!
В папке два рисунка, а также фотографии женщины и девочки лет пятнадцати.
- А что я должен увидеть?- интересуюсь я.
- Вот зараза, ты был прав!- говорит Семенов про действия помощника на турнире, останавливает запись и возвращается к основной теме. - Рисунки составлены со слов священника, о. Андрея. А на фото, реально исчезнувшие люди. Рисунки и фото похожи?
- Допустим! И что?
- Безумная с погремушкой не вспоминается? В суматохе она исчезла, кроме вас, её никто не видел! Нет у нее общего с женщиной на фото?
- Если сделать поправку на освещение, условия...- задумываюсь я.
- Ну постарайся, ты наблюдательный! Не то, что я, у меня стрельба хорошо, получается!- говорит Семенов в нервном напряжении.
- Возможно, нищенка похожа на женщину с фотографии. А может, и нет. Знаешь, в памяти только её зашитые веки мелькают! - вздыхаю я.
- Жаль,- говорит Семенов, тарабаня пальцами по столу.
- А почему? - недоумеваю я.
- Да занялся бы ты поисками ее в Серпухове, вот что я тебе хочу предложить! - говорит Семенов, обжигая меня взглядом.
- Зачем искать помешанную?- спрашиваю я с ленцой. - Гаврила, мне на жизнь зарабатывать, ты в курсе? На спортивном питании долго не протянешь!
- Ой, не надо вот этого!- Семенов издает смешок и ехидно спрашивает,- кто уверял, что работа на страховщиков - бесполезная трата нервов? А теперь купил путёвку на Мистер-Олимпия в Австралию? И зачем тебе туда, ты же отборочные не пройдешь!
- Нет, нормально!- возражаю я, - в прессе пишут, Янг, Кертис, Пиг будут участвовать! Потренируюсь с ними в одном зале, когда выгонят, на сумчатых с объективом пойду. Давно мечтал на пленку запечатлеть! Красота!
- Ха-ха! - нарочито смеется Семенов.- Хорошо рассказываешь, я бы и сам поехал. Однако ты не прав. Я подозреваю, что нищенка - это исчезнувшая жена известного миллиардера! Награда, если найдем её или пропавшую с ней дочь - двадцать миллионов долларов. Вот и соображай, Австралия!
- Да ладно!- искренне удивляюсь я.
- Проблема в том, что их в последний раз видели в Москве, и мы тут ищем. Отправлять людей в Серпухов на основании моих предположений? Звучит глупо. А я всё равно посылал. Они с о. Андреем много времени провели, и местных полицейских трясли. Ничего! Пришлось оставить затею. Теперь надежда на тебя. Возможно, у нас не получилось, ты след возьмешь? Я в тебя верю, ты умеешь! Вдруг заработаем?
- Да сложно очень,- говорю я без энтузиазма, - наверняка уже нет её в Серпухове. Шансов мало.
- Да, вероятность низкая! - соглашается Семенов,- но куш какой, представь! Получится, завяжем с работой и выйдем на пенсию! Или ты собираешься до смерти неверных супругов выслеживать?
- Умеешь ты задеть чувства... мне надо подумать! - говорю я неопределенно и кладу папку в свою спортивную сумку. Семенов довольно улыбается и наливает мне еще виски.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ.
Разговор с Гаврилой Петровичем так действует на меня, что я возвращаюсь в Серпухов. Для маскировки покупаю у местного жителя потрепанную Ниву и катаюсь по окрестностям с утра до позднего вечера. Там у реки, где есть палатки, останавливаюсь, беру в руки спиннинг и нахожу повод познакомиться с отдыхающими. Вопросы всегда, как под копирку: а не видели ли вы нищенку с зашитыми веками? А характерные поделки из соломы? А байкера с наколками из сериала "Сыны Анархии?". И всегда получаю ответ - нет!
Я перестал стричься, отпустил бороду, загорел до черноты и пропах костром. Настолько превратился в провинциала, что в Москве меня уже никто не принимал за своего. Заказал в гараже местных байкеров обновление байка, настолько дорогое, что они на радостях накрыли поляну и выставили любимый напиток серпуховичей - виски "Лезгинка". Я пил с ними в надежде узнать хоть что-нибудь, но так и не узнал.
Через несколько дней регулярного употребления "Лезгинки" нос стал сизым, а щеки бурыми. Я принялся просить милостыню возле храмов, пытаясь в толпе нищих завязать знакомства и что-нибудь вынюхать. Сидя на паперти под дождем, я кутался в одеяло, которое заворачивалась на пляже Маргарита, и думал о ней.
Мечтал заработать и предстать перед девушкой в более выгодном свете. Желание пронести Маргариту еще раз на своих плечах было настолько сильным, что я старался не замечать очевидную бесперспективность своих усилий.
Я сделался постоянным прихожанином у отца Андрея. Когда мне удавалось почистить одежду и помыться, я исповедовался и причащался. Впрочем, я не до конца был откровенен со священником. Умалчивал о том, что едва вижу его, думаю, не вспомнит ли он о новой детали, которая поможет в расследовании.
