***

Сакура старалась не поддаваться панике. Коридор, который двигался с уклоном вверх, теперь устремился вниз. Ей казалось, что она провела целую вечность под землей. Силы еще оставались, но темнота, низко нависающий потолок, отсутствие хоть кого-либо рядом: все это действовало на психику угнетающе. Поначалу, мысль о том, что она не выберется, что она умрет здесь, практически не посещала ее. А теперь Сакура просто не могла выбросить это из головы. Ей хотелось кричать. Ей хотелось просто лечь и умереть, быстро и безболезненно. Но она продвигалась вперед, заставляла себя идти и не сдаваться. Кроме того всякая мысль, даже о мучительной смерти, казалась менее невыносимой, чем мысли о том, что она больше не увидит Сасори. Ноги машинально несли Сакуру дальше по коридору, и она практически не смотрела вперед. Она смотрела сквозь пол, сквозь реальность, куда-то глубоко внутрь себя самой. Его удаляющийся силуэт всплыл в памяти. Сакура сама свернула в другой коридор. Она знала, чем заканчиваются такие истории. Он собирался восстать из пепла. Собирался доказывать свое превосходство, сражаться и убивать. И она ему была не нужна. Тогда, прижимая ее, он будто хотел проглотить Сакуру целиком, закрыть для себя этот вопрос раз и навсегда. Сакура не могла знать наверняка, но она чувствовала, что он бросил себе вызов. Сасори хотел ее сломать, хотел доказать себе, что она ничего не значит. А позже спохватился и вцепился в нее. Но Сакуре было не победить в этом соревновании, где она покоилась на одной чаше, а разрушение и победы на другой. Кажется, больше всего на свете Сасори хотел ее не желать. И тут она имела преимущество. Она не собиралась так просто отпустить его. Она хотела разделить боль на двоих, а не упиваться ей в одиночку, как раньше. Сакура знала, что поступила правильно. Но как нестерпимо было вспоминать его жаждущий взгляд, его неровное дыхание. И сейчас он один брел где-то в темноте, или, может, уже выбрался и отказывается объяснять Дейдаре, куда она делась. Уклон коридора снова изменился на направление к поверхности. Сакура воспрянула духом. Ей даже показалось, что воздух стал менее спертым. Она позволила себе остановиться и отдохнуть. Прямо у ее ног сквозь утоптанный грунт пробился цветок. Нежно-фиолетовые лепестки были покрыты росой. Сакура наклонилась, чтобы ближе его рассмотреть, но он был такой маленький. И ей пришлось сесть на колени. Сакура потянулась и легонько тронула стебель. Цветок колыхнулся и лепестки медленно осыпались. Куноичи разочарованно вздохнула. Она поднялась на ноги и покрутила цветок в руках. Он казался таким хрупким. Его горчичный оттенок напоминал Сакуре цвет песка. Песок. Суна. Внимательные, немного грустные глаза. Сакура потянула за первый лепесток и тот легко отделился.

- Любит, – проговорила она вслух и потянула за следующий, – не любит.

И снова.

- Любит, – тихо приговаривала она, – не любит. Любит. Не любит.

Никак не складывалось, как нужно и пришлось взять другой цветок.

- Любит. Не любит. Любит. Не любит. – Сакура с видом абсолютной безнадежности покачала головой, – точно не любит, – констатировала она. За окном тем временем выглянуло солнце, первые лучи после дождя. Сакура распахнула деревянные створки, и запах озона наполнил узкий коридор. Почему ей раньше не приходило в голову открыть окно? Так было намного лучше. До нее доносилось пение птиц, шелест листвы. Белка задумчиво глядела на Сакуру с ветки дерева, а потом шмыгнула куда-то в густую зелень. Скоро должен был вернуться Сасори. Она пододвинула к себе кресло и приготовилась ждать, но дверь как-то криво сидела в стене, и Сакуре пришлось встать и поправить ее. Ручка накренилась, и дверь медленно и со скрипом стала открываться. Белесая полоса света расползалась по полу. Его темный силуэт переступил порог и застыл.

- Кто это к тебе заглянул? – спросила белка, внимательно наблюдая за Сакурой с подлокотника.

- Сиди смирно, иначе выгоню, – сказала Сакура. Силуэт оставался в тени, его плащ развевался от ветра, голова была слегка наклонена к плечу, как он обычно делал. Но лица не было видно.

- Попроси его подойти, – потребовала белка, нагло выпятив два маленьких острых зуба.

- Не стану я его просить, он сам подойдет, – отмахнулась Сакура. Гость тем временем оставался на месте. Белка достала из-за спины цветок и принялась выщипывать лапкой лепестки.

- Любит. Не любит, – приговаривала белка, – любит. Не любит. Совершенно точно не любит!

- А ну брысь отсюда! – разозлилась Сакура. Белка стремительным прыжком переместилась на дерево, которое росло между креслом и обеденным столом. Силуэт молча проследил за ее траекторией, а потом снова посмотрел на Сакуру. Красноватая радужка его глаз мерцала из темноты.

- У тебя ведь и к ужину ничего не готово, конечно он не заходит, – снова подала голос белка, мечущаяся по столу.

- Вот сделаю рагу из белки, и будешь знать! – Сакура пригрозила ей кулаком. Белка покачала головой и посмотрела на часы, аккуратно закрепленные на ее шерстяной лапке.

- Рагу из белки готовится три часа, а у тебя всего пара минут, – сказала она.

- Это еще почему? – возмутилась Сакура.

- Потому что дом горит, – белка пожала плечами и прыгнула на подоконник. Сакура в ужасе огляделась по сторонам. Пламя расползалось невероятно быстро. Вспыхнули занавески, занялся обеденный стол. Огонь стал подниматься по стволу дерева и оттуда перекинулся на потолок. Сакура закашлялась, ей было нечем дышать. Горький дым заполнил легкие, вызывая спазм. Она стащила накидку с кресла и принялась тушить стол, но тот уже сильно прогорел. Сакура обернулась к двери. Сасори сделал решительный шаг вперед, его бледная рука потянулась к ней, но Сакура в ужасе закричала:

- Нет! Только не заходи! Не заходи!

И он так и остановился с протянутой к ней рукою. Белка истерически хохоча перепрыгивала с одного горящего предмета на другой.

- Всё сгорит! Всё! – пищала она, пока Сакура, задыхаясь, пыталась потушить пожар. Ничего не получалось. Сакура бросила накидку на пол и сложила руки на груди.

- Хватит! – сказала она, – пусть себе горит!

И снова присела в кресло. Его обивка потрескивала, прогорая. Белка рассержено фыркнула.

- Так не честно!

- Я все равно собиралась делать ремонт. А теперь не мешай! – сказала Сакура, напряженно вглядываясь в дверной проем.

- Ладно тебе, принцесса, – сказала белка. – У меня так много дел. Покажи мне его и дело с концом.

Сакура мотнула головой. Какая-то очень неприятная мысль вспыхнула у нее в голове, но, не успев оформиться в слова, исчезла. Белка рассерженно зарычала.

- Показывай! – закричала она и кинулась на Сакуру. – Показывай его!! Показывай!

Она впивалась в Сакуру своими маленькими зубками и царапалась. Сакура в ужасе попятилась назад, закрыла лицо руками. Белка неистово набрасывалась на нее снова и снова. – Пока не покажешь, будешь стоять здесь! Среди мертвецов!

Сакура открыла глаза и закричала. Она стояла в открытом поле, тучи сгущались непроницаемой чернотой, и всюду лежали тела убитых. Изуродованные, с жуткими ранами, переломами, вывернутыми конечностями. Сакура зажмурилась.

- Нет! Нет! Пожалуйста, хватит! – умоляла она. – Пожалуйста!

- Берегись! Сзади! – вскрикнула белка. Сакура обернулась и отпрянула. Мертвецы с неестественно ломаной пластикой, изгибаясь и выворачиваясь в совершенно невозможные формы, сползались к ней.

- Нет! – завизжала Сакура, отступая. И почувствовала, как ледяная склизкая рука вцепилась в ее лодыжку. Мертвецы обступали ее со всех сторон. Они извлекали из своих изуродованных тел кунаи, ножи, катаны с неприятным хлюпающим звуком. Сакуре некуда было бежать. Она сжалась в комочек, лежа на земле и закрыла голову руками. – Не надо, пожалуйста, не надо, – жалобно скулила она. Первое лезвие вошло ей глубоко в бедро. Сакура взвыла, попыталась остановить кровь, но цепкие скользкие пальцы сомкнулись на ее запястьях и лодыжках. Она не могла пошевелиться. Прямо над ней нависло нечто отдаленно напоминающее человека. Оно издавало гортанные клокочущие звуки и заносило над Сакурой кунай.