Графиня Козель в зените своего могущества деспотично управляла королем и королевством. Тщетными были попытки ослабить ее влияние, страсть Августа служила ей защитой. Анна сопровождала короля повсюду. Зная его характер, она неутомимо придумывала все новые и новые развлечения, чтобы скука и усталость не успели овладеть им. Графиня Анна, восхитительная, сияющая неувядаемой молодостью, царила на пышных торжествах. Ее прославляли, ей поклонялись.

Вскоре после отъезда Карла XII Август устроил великолепное празднество – состязание в меткости, собрав при дворе множество чужестранцев, послов и странствующих рыцарей со всего света. Анна выехала на состязание на белой лошади, в изысканнейшем костюме амазонки рядом с Августом, закованным в золоченые доспехи. Все были поражены, с какой ловкостью она управляла конем и метала копье на скаку. Август восхищался ею. Присутствующий на торжествах лорд Петерборо не находил слов для выражения восторга. Появление графини на площади встречали залпами из мортир. Август выглядел при ней не более как первым царедворцем; блестящее общество вельмож, магнатов и сановников окружало ее. Графиня Козель была царицей празднеств, и никаких причин сомневаться в прочности своей власти у нее не было.

Когда доброжелательный и искренне преданный ей Хакстхаузен или изредка дававший о себе знать Заклика, которому вообще-то вступать в разговор с ней запрещалось, советовали ей помнить о будущем, намекали на легкомыслие короля, Козель злилась и с возмущением говорила:

– Я жена его, он может бросить любовницу, но жену бросить не посмеет. Впрочем, ему известно, что ждет его в таком случае: я убью его, а потом себя.

Победителем на сей раз оказался английский посол М.Робинзон, принявший награду из рук прекрасной Козель. Победу ознаменовали большим пиршеством.

Вот так непрерывно сменявшимися празднествами закончился этот бедственный год. Графиня Козель придумывала их, король осуществлял. Враги графини не решались даже рта раскрыть, хотя казна была вконец истощена и страна стонала под бременем новых, изобретенных Гоймом налогов.

На пасхальную ярмарку в Лейпциг Августа сопровождала Анна Козель. Король очень любил эти ярмарки; сбрасывая с себя королевскую спесь, он смешивался с толпой, терся среди народа, искал простонародных забав. Августа можно было встретить в любое время на улицах города с трубкой во рту, часто в обществе, совсем неподобающем для его королевского сана. Двор останавливался у Апфеля[24], или, как тогда говорили, в трактире «Под яблоком» – эмблемой трактирщика служило золотое яблоко. Кутили там дни и ночи, волочась за случайными женщинами и актрисами из странствующих трупп.

Графиня Козель могла лишь следить, чтобы господин ее не слишком далеко заходил в своем разгуле, но удержать его было не в ее силах. Даже когда Карл XII находился еще в Саксонии и ярмарка, откупившаяся от него ста тысячами талеров, открылась под его опекой, Август и тогда появился на ней. Авантюристы и авантюристки со всего света съезжались на это разгулье. В выборе развлечений король был неразборчив.

Двенадцатого мая в Дрездене праздновали именины короля. На торжество прибыли князь Эбергард Людвиг Вюртембергский и князь Гогенцоллерн; пили страшно, до потери сознания, стреляли, катались верхом, охотились, и неутомимая Козель ни на минуту не разлучалась с королем.

В Нижице, на исконной славянской лужицкой земле, высятся горы, именуемые «Столпами». Благодаря удивительной игре природы, будто извлеченные из земли какой-то могучей силой, сжатые руками духов и обтесанные в правильной формы кристаллы, возникли здесь черные базальтовые столпы. На этих скалах, не поддающихся даже железу, вознесся много столетий тому назад владетельный замок, охранявший с незапамятных времен расположенное у его подножья селение. С вершины горы, из чрева которой вылезают черные столпы, взору открываются далекие окрестности: на юге видны контуры покрытых лесами саксонских и богемских гор, на западе высится гребень Рудных гор, ближе видны будто высеченные из камня гигантские пирамиды, скалы с замками Зонненштейн, Диттерсбах, Охорн, на востоке – леса и горы Хохвальда, дальше на горизонте маячат чешские поселения.

Старый столпенский замок, принадлежавший мейсэнским епископам, которые положили много сил на то, чтоб отделать его и укрепить, выглядел величественно, но мрачно, с его островерхими башенками, которые часто поражала молния, с высоченными стенами, бойницами и с базальтовым фундаментом, подаренным ему природой. При замке был и заповедник, в окрестных лесах водилось много зверей.

Август II любил, когда хотел рассеяться, поездить по стране.

В пригожий июльский день, задолго до полуденного зноя, возле королевского замка уже стояли готовые в путь лошади. Накануне один из сотрапезников короля рассказал ему об удивительной горе, будто сбитой из железных столпов, о высившемся на ней столпенском замке. Король горы той не помнил, и ему захотелось поехать туда.

Роса еще покрывала деревья и травы, солнце медленно поднималось над землей, а кони уже ржали у крыльца, и многочисленные слуги суетились, заканчивая приготовления к дороге. Король собрался было уже сесть на лошадь, как появился Заклика, посланный графиней узнать, куда государь ехать изволит.

– Скажи своей госпоже, что я еду посмотреть Столпы, – сказал король, – если желает, пусть догонит меня, ждать я не могу из-за жары, да и слишком долго пришлось бы ждать, пока она с нарядами управится.

Анна только что поднялась с постели и с раздражением смотрела в окно, сердясь, что ей не дали знать о поездке. Заклика принес ответ короля, да она и сама увидела его, садящегося на лошадь, и то, что Август не пожелал подождать ее, больно задело Анну. Она приказала седлать лошадей, пригласила Хакстхаузена и кое-кого из молодежи. Через полчаса все должно было быть готово. Анна решила догнать короля и тем самым доказать ему, что ей вовсе не надо долго наряжаться. Через полчаса все спутники ждали ее с лошадьми; белый арабский конь графини с длинной гривой, с седлом, обитым пунцовым бархатом и окованным золотом, ржал от нетерпения. Появилась Анна. Она была прелестна и восхитила всех своих поклонников. Костюм удивительно шел ей к лицу. На ней было широкое белое платье из тонкого шелка с золотой каймой, на голове маленькая голубая шляпка с белыми и голубыми перьями, такого же цвета шитый золотом полукафтан дополнял наряд. Графиня села в седло, – лошадь опустилась перед ней и тут же вскочила, дрожа от нетерпения.

– Его величество король вызвал меня на состязание, – сказала Анна с пленительной улыбкой, подняв хлыстик, рукоятка которого сверкала драгоценными камнями. – Прошло уже полчаса, как он отправился в путь, мы должны мчаться во весь дух, даже если лошади падут, даже если я шею себе сверну; кто верен мне – за мной!

Отважная амазонка повернула к воротам и, сдвинув брови, погнала лошадь прямо по улице. Заклика сопровождал ее с одной стороны, конюший с другой, чтобы в случае чего сдержать лошадь и прийти ей на помощь, остальные поскакали следом. Белый скакун понесся во весь опор, мост задрожал под копытами лошадей, вот и старый город остался позади, дорога вправо вела через лес к Столпам. К счастью, дорога была широкая, песчаная, время раннее и бодрящее, лошади отдохнувшие и сильные. Молча мчался в облаках пыли блистательный кортеж, словно подгоняемый ветром. Конь графини скакал впереди, Анна с пылающими черными глазами, разрумянившимся лицом и полуоткрытым ртом наслаждалась бешеной скачкой.

Они неслись по горам и лесам, по лугам и пустынным полям. Места эти были тогда мало заселены, только вендские деревеньки мелькали перед глазами – хаты с деревянными крылечками, навесами и высокими крышами прятались в вишневых садах. Встречавшийся изредка крестьянин снимал шапку перед невиданным чудом и не успевал он ответить, проезжал ли тут король, как всадники исчезали в тучах пыли. Лошади покрылись пеной, конюший после часа бешеной езды умолял графиню сделать привал. Козель и слушать не хотела, но, в конце концов, замедлила бег и осадила своего скакуна у ворот какой-то старой хаты. Остановились и остальные, лошади тяжело дышали и фыркали. В воротах стояла желтая изможденная женщина в дерюге, опершись на палку. Она посмотрела на всадников с полным безразличием, будто была из иного мира, и отвернулась. Один только раз встретилась она взглядом с Анной, и прекрасная Королева содрогнулась…