Ну, добрались как-то. Это место не очень хорошо запомнил. Видимо, эффект релаксации сказался. Дверь открыл… Да обычным образом — палец приложил. Вошли. Я сразу сел на что попало. А Костя — нет. Вот что значит привычка. По номеру моему пошнырял, в ванную заглянул и говорит:

«Постой у двери. Мне одно дело сделать надо. Без свидетелей». И мнется.

Ну, раз просит, почему бы и не войти в положение. Человек, может, стесняется — всяко бывает. Я даже в коридор вышел, к стенке прислонился. А в коридоре что? Ну, люди ходят иногда. Горничные с метрдотелями. Какие-то личности неклассифицируемые. И главное — очень быстро ходят. Бегут прямо. Они еще вдали, но чувствую — ко мне бегут. Ну, или за мной.

Тут сзади дверь хлопнула, я повернулся, а это Костя свои дела сделал и припустил по коридору с сумкой в руках. Даже не попрощался. Личности бегучие — за ним вприпрыжку. Ну, стало быть, не при чем я. Даже полегчало. Вдруг бы у них ко мне претензии были? Наверняка мог чего-нибудь нарушить и не заметить.

Умаялся. Это ж сколько мы плавали? День? Нет, два. А поел только сейчас. Уже вообще ничего не хочется. Растянуться на кровати и наслаждаться покоем…

Стучат. Вот всегда так. Только улягусь, чтоб отдохнуть, как беспокоят. Но надо ж открыть, а то невежливо как-то. Открываю. Один из тех, неклассифицируемых. И прямо с места, без приветствий — а в каких отношениях я нахожусь с Константином Григоряном.

«А это кто? — спрашиваю. — Он ваш родственник?»

«Нет, деловой партнер. Если встретите, то сообщите-ка нам быстренько по данному номеру», — и визитку с фотографией протягивает. Визитку я не стал смотреть, а на фото глянул. Там, стало быть, Костя собственной персоной. В руках сумка и улыбается.

Сама понимаешь — мне не сложно номер набрать. Только вот не люблю я по ихнему телефону разговаривать. Напряжно как-то, когда лица собеседника не видишь. Ага. Там еще и не такие древности обнаружить можно.

Ну, прикрыл за гостем, улегся.

Минут через пять слышу — опять стук в дверь.

Теперь ко мне администратор подкатывает. С грустной такой мордой, будто соболезнования хочет выдать, но с чего начать — не знает. Зачем я ему помогать буду? Наводящими вопросами? Вдруг он чего лишнего скажет мне на пользу. Жду. Тот так и этак мыкался, наконец, говорит: «Вынужден сообщить, что выполнить вашу просьбу не можем, ввиду отсутствия возможностей», и чуть ли слезу не пускает. Типа, горе у него — постоялец недоволен будет. «Это почему? — спрашиваю. — Чего такого особенного в моей просьбе?»

Оказывается, стеклянных раковин уже нет. То есть, совсем нет. Менеджер, что у меня заказ принимал, был не в курсе. Потому что его только с неделю, как на работу приняли. Правда, уже уволили, но это к делу не относится. Так что придется мне выбрать что-нибудь другое за ту же цену. Деньги они, видите ли, не возвращают — примета плохая. Думаешь, я из его белиберды чего-нибудь понял? Нет, понял, конечно, что стеклянную раковину мне не дадут, ну, и ладно. Я и в обычной умыться могу. Так и сказал. Администратор чуть в обморок не падает. «Обычной, — говорит, — тоже нет». Странно. Ведь была — я сам видел!

«Была, — и вздыхает, — а теперь больше нету».

Между прочим, про деньги я не понял. Платить-то я платил. Но вовсе не за раковину какую-то. Точнее, не за нее одну. Теперь даже не знаю — что тут такого купить можно за эти деньги. В таком духе администратору и отвечаю. Дескать, не сориентировался пока, надо подумать.

Думать он разрешил. Три дня. Пока временная регистрация не закончится. А потом — пока, пока. Домой, на Землю. Ага. У меня обратный билет, между прочим, куплен. Так что улечу, никуда не денусь. И так два дня потерял на все эти разъезды и поиски их стеклянной раковины, сдалась она мне! Пора бы уже делом заняться — жену искать.

Или хотя бы полежать для начала.

Опять помешали. Костя вернулся. Довольны-ы-ый… Без спросу в номер втискивается и идет… Ну, в ванную, понятно. Их всех моя ванная почему-то волнует. Только не умываться идет. На стенку нажал, а там ниша — вроде шкафчика. Секретное место, стало быть. Как же я не догадался то!

«Так ты ее здесь прятал?» — спрашиваю.

«Ага, конечно. Стал бы я убегать так быстро», — и хихикает, будто что смешное сказал.

Вынимает такой контейнер — не контейнер… Со стенками прозрачными. На раковину вовсе не похоже. Ну, точно аквариум литров на пять! Кстати, аквариум и оказался. И передо мной его ставит.

«И где?»

«Да внутри же! Сейчас подсветку включу!»

Включил.

Я прямо ахнул. Вот ты радугу видела? А две радуги? Ну, что б сразу? А десять? Причем, они все переплетены немыслимо, мигают и одна в другую переливаются. И всё это движется. Не быстро, конечно, но заметно. То есть оно живое. Ну, представь себе живое стекло. Или нет, что стекло?! Сапфир, рубин, изумруд, алмаз! Живая корона эльфийской принцессы! Во, теперь представила?

А теперь представь, что ты это чудо на стенку прилепишь и умываться в нем будешь. Да оно уползет раньше, чем ты мыло с лица смоешь. Что, не пользуешься мылом? Ну, я так, для примера.

«Она ж живая! — говорю. — Это действительно то, что я хотел?»

«Сильно ты головой приложился, — Костя отвечает. — Вот, почитай, что в анкете написал».

А там четко напечатано: «защитный покров гастропода амбелин, используемый для проживания». И моя галочка стоит. Как будто я понимал, чего помечал. Но я головой серьезно покивал, дескать, ага, оно самое. Только размер как-то не совсем тот. Может, просветите?

Костя мне всё и рассказал. И про планету, и про условия на ней, и про местную фауну. Что если амбелина правильно кормить, и подходящие условия ему создавать, то он до громадных размеров дорастает. Ну, и размножается тоже, попутно. Ну, да. Он так устроен, что никакая другая особь ему для размножения не надобна. Счастливчик. Потом он, конечно, благополучно помирает от старости, мелкие амбелины из него выходят, подчищают папашу и остается чистая раковина. Можете заселяться, дорогие новоселы!

Их же всех извели поэтому! Редкость. Впору в Красную Книгу заносить. Общегалактическую. А я человек понимающий, опытный. Авторитет среди моллюсковедов. Не очень, правда, понятно, с чего мне такая честь, но отказываться уже, вроде, поздновато. Я человек серьезный, сама видишь. Что хочу — то всегда сделаю. Открою комбинат по выращиванию амбелинов, буду их знатокам продавать. Ну, и на родную планету. Тут у них разводить вряд ли получится — какие-нибудь любители раковин нападут, всё развалят.

Хорошие мысли, правильные. Скажи, да?

Подарить жене драгоценный живой дом это, скажу я тебе, — круто! А то, что маленький, — ерунда. Через пять лет точно въезжать можно будет.

Будешь спорить, нет?

Теперь надо было срочно раковину на Землю отправлять, чтобы Яся ее там получила: она ж не знает, что меня опять к ней и Сергею послали.

Вот стою я с этим аквариумом в руках, жду очереди на отправку крупногабаритного и бьющегося груза. А тут Яся самолично в зал ожидания входит. Под ручку с Сергеем. Ты бы их лица видела! Ага. Не ждали. В общем, немая сцена. Я чуть аквариум не уронил. Нет, думаю, точно не буду я ей сейчас его отдавать, а то сюрприз не получится. Да и не понятно: чего меж ними было. Лучше сначала выяснить, а потом уже сюрпризы устраивать. В общем, очередь я отстоял, багаж отправил куда надо. Домой, конечно. С инструкцией для домашнего робота-работника — как за аквариумом и его содержимым ухаживать: полдня ее составлял.

А они стоят, ждут меня. Вроде, как смущаются. Я квитанцию об отправке получил со своим отпечатком пальца, во внутренний карман комбинезона сунул и к ним. Не нравится мне, как они стоят: так и не отпустили руки, будто им всё равно — есть тут законный муж или он пустое место.

— Ты, — говорю Ясе, — чего творишь? Чего творишь, спрашиваю?

А она мне:

— Что такого?

Нет, вы подумайте: «что такого»! Я бы это другим словом назвал. И не одним. Жаль только, что они все неприличные, а приличного аналога я что-то не припомню. Ну, да ладно. Я ей всё на пальцах объяснил — что она делает и к чему это привести может.