Внучки (хором): Лопнем!

Внучки Арсения и дочки Статогольши рассыпались в пучине завтрашнего дня. Но вернее было бы сказать, в пучине дня вчерашнего.

Статогольша: Отец, мы остались одни. Нас греют только три могилки: матери моей - она же жена твоя; дочерей моих - они же внучки твои. Мы с тобой вдвоём здесь в темноте. (Переменившись.) А расскажи мне про себя, папа.

Арсений: Работал я в строительной конторке. Лежал на полу и смотрел на бегающих людей. Любил смотреть на женщин, особенно, что у них там под волосами на ногах делается.

Зинаида кашляет.

Арсений: Потом, помню, завернусь я в обои и душу себя с веселости нахлынувшей. Так ты и появился на свет.

Статогольша (в испуге): Разве я на свет появился?

Арсений: Ну не впотьмах же мы тебя зачали. Я на Зинаиду смотрел, грудь ей накорябал. Она меня побивала. Я как от неё ногой получил, сразу же опух. Ты и породился. Я сам лично из неё тебя тянул, а ты брыкался. Видать, ещё хотел полежать, поспать. Не хотел на отца смотреть. Ну, а мне что - начальство сказало быстрее всё это заканчивать и бежать подготавливать объект для генерала. Так я вас и в снегу оставил. Ты такой весь синий был, радужный. Зинаида пеной пошла, а ты будто бы и сукном въелся. (После откашливания.) Потом много лет прошло. Зинаида так и лежит в сугробе, а ты, вишь, принёс мне двух из пуза своего. Да и зачем? Всё равно рождаться бессмысленно, сыночек ты мой.

Статогольша: Отец, близняшек никогда у меня не было. Это тебе привиделось от счастья. Я одинокий всю жизнь.

Арсений: Ну ты хотя бы мой сын или ты от Зинаиды вродился?

Статогольша: Я, отец, ещё сам и не выяснил.

Покашляли друг на друга.

Арсений: Кем зарабатываешь?

Статогольша: Я по инвалидности беру деньги. Я человек очень талантливый. Но меня не взяли в театральное училище. Я тогда всех проклял, и начать читать книги. У меня были девушки. Но они меня тоже не взяли в своё училище. Я тогда их сразу же проклял. И живу я в своих проклятиях десять лет. Родился от Зинаиды и Арсения. Но этих людей ты никогда не видел. Были и внучки у меня от моих сыновей.

Арсений (увидя на потолке бегающую тень): Смотри, это мы висим.

Статогольша: Я жизнь не люблю. И проповедую всем отречение от бытия.

Арсений: Вон мать твоя отреклась, а толку-то нет с неё.

Зинаида хихикнула.

Арсений: А что за человек тут с нами столько лет стоит?

Викентий: Зовут меня Костик. Я просто наблюдаю за вашим бытом, моего быта-то не существует.

Статогольша: Вы разве умерли?

Викентий: Я и не жил. Я как породлися, так сразу же и отказался от существования. А развлекаться приходится - вот и прихожу на псевдожильцов наплакаться.

Арсений: Давайте устроим праздник в нашу честь.

Статогольша: Честь мы давно отпраздновали.

Викентий: Верно птичкает, я сам бывший сотрудник разведки.

Арсений: Что же тогда будем делать, любимая моя утварь?

Викентий: Я лично не жив, мне заниматься не положено. Но я могу и поддержать вашу боль. Главное помнить, что вас не существует. Это мне помогало по службе. Иногда бегаешь, расследуешь, а тебя тянет в сенцо полежать. Ляжешь, вдохнешь русской сказки, а потом и болеешь неделю. Радость и восторг во мне стреляются.

Арсений: У меня только внучки стреляются.

Статогольша (походив возле могил родственников): Я вот что придумал. Давайте все отречёмся от существования. Не будем более проявляться. Всё закончится. Мы закончимся. Более не будет наших имён и наших возгласов. Все мучения прекратятся, все наслаждения буду упразднены. Я вижу, как чёрное облако садится на край наших ног и вбирает нас всех в себя навсегда. Мы утопаем в нём и более не становимся. Хватит видеть свои жалкие лица - да будет стёрто лицо наше в коем-то веке!

Арсений и Викентий раскапывают могилы себе рядом с остальными лежебоками.

Викентий: Семенчик, ты мне оставляй понемногу, я ведь тоже жить не хочу.

Арсений: Костик, ты бы лучше копал, нам ещё моего сына расположить надобно.

Статогольша в это время звонит своим коллегам.

Статогольша: Добрый вечер, многоуважаемые мои любимцы. Я, вместе со своими родственниками, сегодня покидаю здешнюю жизнь, и более меня не будет. Мать моя, Зинаида, скончалась в порыве борьбы с моим отцом. Дочки мои, красавицы, скончались по велению судьбоносных решений. Отец мой, Арсений, и непонятное существо по имени Викентий-Костик, сейчас роют нам всем могилы. Да-да, и вам тоже мы роем могилы, так что не опаздываете. Могилы пока тёплые, мы их нагрели. Успеете? Наполняюсь свежестью от ваших слов.

Кладёт трубку на место, но телефон уже пропал.

Статогольша: Костик, папа, а где же мой телефон дружеский?

Викентий: Сенечка уже подгнивает, я его лопатой приручил. Сам я уже отхожу, так что прошу не мешать общественному делу. Ты ложись, милый, где-нибудь рядом с нами. Тут есть небольшая скважина, через которую ты можешь увидеть солнечную погибель.

Статогольша: Принимаю. Я пойду пока приоденусь для такого события.

Все новоиспеченные мертвяки тихо повторяют одно и то же: А-а-а-а-а-а-а! М-м-м-м-м-м-м! Бу-бу-бу-бу-бу-бу-бу-бу!

Статогольша (переодевшись в платье матери): Мир бытия больше не будет нас швартовать по своим началам. Не будет больше и салфетного небытия. Я прикончу и закончусь. Весь мир выжгу, чтоб от меня его запах отприседался. Не буду горевать, а только костерчик из человечества выпишу. И всё в крови своей утонет, а я обольюсь огоньком и поприветствую: "Здравствуйте, мертвяки! Я вас ногами душить буду!". Так и завернусь в конце всех завершений. Всё будет уничтожено мною, ибо нет того, что не было бы слабее моего порыва.

Входят белоснежки.

Белоснежка с лысинкой: Так! О! Тяжелые!

Белоснежка с бусинкой: У! Хорош! Тяльп!

Белоснежка с мякишем: Всех вроде бы вынесли. А! Тут ещё один!

Статогольша: Я ещё пока не умер. Забирайте мою семью. Я сам покончусь. Лучше, конечно, без свидетелей. Но если вы хотите меня забрать, вы, пожалуйста, расставляйтесь. Я мира больше не приму. Мне теперь полагается бунт.

Белоснежка с бусинкой (схватив Статогольшу): Готов, голубушка! Бери мертвеца!

Статогольша (подыгрывая): Да, да! Верно! Я тут скончался!

Белоснежка с лысинкой: Заворачивай его в телесный мешок.

Статогольша: Ну всё! Шутки преодолеваются быстро. Я сам помру, вы за мной уберите. Но чуть позже, чуть позже!!

Статогольшу вместе со всеми запрокидывают в индивидуальные мешки и выносят как мусор. Их ждёт приключение загробной действительности. Поскорее бы.

КОМПОЗИЦИЯ 2.

Звучит "Агата Кристи - Ветер".

Статогольша сидит в мешке за столом. На столе лампа, свет от которой исходит прямо в сущее Статогольши. Вокруг него располагаются люди в штатском.

Статогольша (в забытьи):

Как будто ветер меня нашёл,

И завертел и закружил.

И я забыл куда я шёл

Я всё забыл, я всё забыл.

Статогольша поднимается, будто бы что-то припоминая, но это лишь игра умирающего воображения.

Статогольша: Я помню стены, стекает кровь,

Я помню руку, которой бил.

Всё остальное - обрывки снов,

Я всё забыл, я всё забыл.

Статогольшу под ручку ведут на следственный эксперимент. На сцене появляются: трупы маленьких девочек, труп одной женщины и трупы двух мужчин. Статогольша осматривает их и пытается вспомнить о своём предназначении.