– Разве? – правая бровь мужчины поползла вверх. – Я не заметил.

Честно говоря, я тоже…

Я, как можно сильнее вжалась в стену, словно желала и вовсе слиться с ней.

– Ты такая бледная… Что с тобой?

Он ко мне на "ты" обращается…

– Н… Ничего… – ответила я, стараясь унять предательскую дрожь в голосе.

– Правда?

Это настоящая пытка!

Я проигнорировала его вопрос.

– Гхм… Нас могут увидеть… Это может скомпрометировать Вас… – я сама не понимала, что несу.

– И что? – Грэй хмыкнул. – Ты всегда можешь рассказать им обо мне и Алексе и выйти сухой из воды. Препод-извращенец. После этого им до твоих проступков и дела не будет

Дурак…

– Что Вы несёте?! – воскликнула я, не веря собственным ушам. – Да как Вы можете?.. Я… Вы… Ваши отношения – не моё дело! Кажется, я это уже говорила…

Неожиданно, его рука коснулась моего подбородка, грубо приподнимая его.

Какого?..

Я почувствовала, как дрожь усилилась в несколько раз. Его прикосновение обжигало мою кожу. Я не могла отвести взгляда от его лица.

– Ты странная… – прошептал он совсем близко к моим губам и в следующую секунду я почувствовала страстный, жадный поцелуй.

Что же это?..

Нет, мне было всё равно, почему он это делал. Пусть даже причиной этому было лишь его желание проверить мою реакцию… У меня в голове пульсировала одна-единственная мысль…

Пусть он не останавливается… Что бы ни случилось…

Я обняла его, впервые коснувшись ладонями желанного тела. В тот же момент его руки оказались на моей талии. Я углубила поцелуй настолько, насколько это вообще было возможно.

Я и раньше целовалась. Бывало, что мне это нравилось. Но… Те поцелуи не шли ни в какое сравнение с поцелуем Фабиуса. Меня словно уносило куда-то далеко-далеко от этого, такого материального и реалистичного, мира. Вы когда-нибудь слышали выражение: “Упасть вверх”? Так вот… Я испытывала то же самое ощущение. Я падала, падала, одновременно с этим поднимаясь всё выше… Выше этого коридора. Выше колледжа. Выше неба. Выше себя. Выше моего понимания…

Сколько длилось это сумасшествие, я не знаю. Он отстранился, и я почти физически почувствовала, как рушится это волшебство, построенное на хрупком фундаменте… желания?

Было трудно дышать. И сфокусировать взгляд на чём-то определённом тоже было трудно. Наступила тишина, нарушаемая моим… нет, нашим (!) тяжёлым дыханием.

Я продолжала смотреть на него, не в силах произнести хоть слово.

Зачем?..

– Глупую мышку загнали в ловушку? – его голос был совершенно обычным, как будто это не он целовал меня всего несколько секунд назад.

Я собралась с мыслями, чтобы хотя бы попытаться ответить ему достойно.

– Зачем Вы так со мной? – голос мой был переполнен непониманием.

И это – достойный ответ?

Кажется, он тоже не сразу нашёлся, что сказать. Неожиданно, недалеко от нас раздались шаги. Отчего-то я подумала, что это Алекс (с чего вдруг это должен был быть он, в самом деле?), поэтому не сразу осознала, что рядом с нами появился ректор.

Господи, у меня же всё на лице написано! Что делать?

– Профессор Грэй, мисс… мм… Эванс… верно?

Я кивнула, глядя на невысокого мужчину средних лет. Его огромные очки отсвечивали в тусклом свете одной из ламп.

В ночное время суток колледж освещается только энергосберегающими лампами – то есть, если вы вдруг захотите почитать в коридоре, то просто сломаете себе глаза. Такое освещение бывает в лифте, если он вдруг застревает. Интересно, неужели кому-то и вправду захочется читать в коридоре колледжа?..

– Позвольте спросить, что Вы делаете здесь в такое позднее время, мисс Эванс? Разве правила нашего учебного заведения не распространяются на Вас?

Говорил мистер Кеннир, как всегда, сухо, монотонно и безжизненно. Его тёмно-бежевый костюм, казалось, был слегка коротковат ему в рукавах, а пиджак, к тому же, жал в плечах. Замшевые бордовые ботинки совершенно не сочетались с одеждой проректора. Полоски на костюме ещё больше обращали внимание на полноту мистера Кеннира. Типичный ректор типичного (хоть и хорошего) колледжа. Жуть.

Фабиус, казалось, не собирался вмешиваться в наши “разборки”. Он стоял в нескольких шагах от меня, скрестив руки на груди. Куда делась сигарета, я понять не могла. Я готова была дать голову на отсечение, что Грэй ждёт, будто я вот-вот выдам всю правду о нём и Алексе, а заодно подслащу пилюлю рассказом о нашем поцелуе. Но он ошибался.

– Прошу прощения, мистер Кеннир, – в первые секунды я не могла поверить, что это мой голос звучит так спокойно и уверенно. – Разумеется, я знаю о правилах колледжа. На самом деле, у меня невыносимо разболелась голова и я хотела спуститься в медпункт, чтобы взять таблетку аспирина. По пути мне встретился профессор Грэй, и я задержала его, так как задала, мучивший меня с последней пары литературы, вопрос. Но сейчас я чувствую себя намного лучше и могу вернуться в свою комнату.

Ректор долго смотрел на меня, словно проверяя на вшивость. Фабиус скользил взглядом по моему лицу. Одна его бровь была приподнята, а уголок губ подрагивал. Какая же я, всё-таки, молодец!

– В таком случае, мисс Эванс, не имею причин Вас задерживать, – наконец сказал мистер Кеннир.

Я кивнула и улыбнулась одной из своих самых очаровательных улыбок.

– Благодарю за понимание, мистер Кеннир. Спокойной ночи, мистер Грэй. Ещё раз спасибо, что ответили на мои вопросы относительно… "Лолиты" Набокова.

Само собой, мне давно было далеко не четырнадцать, в отличии от героини вышеуказанного произведения, но раз уж мне вспомнилось именно оно, мне захотелось озвучить это. Улыбаясь самой себе, я направилась в сторону студенческого этажа. Сзади послышался негромкий смешок. Я не сомневалась в том, кому он принадлежит…

***

Сейчас, когда я находилась в безопасности от коварного демона-соблазнителя, который почему-то решил прикинуться преподавателем литературы, я просто не знала, чем себя занять. Комната казалась мне какой-то пустой и даже ненужной. Меня вдруг взбесила полка с учебниками, которая первой попалась мне на глаза. Занавески абсолютно не подходили к цвету стен и общей обстановке в комнате. Боже мой! О чём я только думаю?! Что за чушь лезет в голову?

Я устало вздохнула и, только сейчас расслабившись до конца, подошла к зеркалу, чтобы расчесать волосы. Не знаю, зачем мне вдруг понадобилось делать это на ночь глядя, но отказывать себе в этом неожиданном желании я не стала.

Господи! Это я?!

В моих глазах появился блеск. Они почти искрились от… наслаждения и удовольствия, доставленного поцелуем Фабиуса, о воспоминании о котором у меня засосало под ложечкой. Щёки буквально горели. Волосы были слегка растрёпаны.

Должно быть, это от того, что он прижал меня к стене… Хотя, нет. Я сама к ней прижалась…

Через некоторое время я улеглась в кровать, которой вдруг стало недоставать чего-то… чего-то очень важного и нужного. Сама не понимая, что имеется ввиду, я провалилась в глубокий и, как оказалось, долгожданный сон, перед которым успела смутно припомнить, что волосы я так и не расчесала…

Сегодня в моём расписании литературы не было. Я бесцельно брела в очередную аудиторию, где профессор Хелена Миллер ждала наш курс на лекцию по истории журналистики. М-да… Пожалуй, ничего удивительного для моей будущей профессии в названии и содержании предметов нет, хотя, должна признаться, поступая на курс, я ожидала чего-то поинтереснее. Ну, знаете… Возможно, неких расследований статей, поиска истины (как это бывает в фильмах)… Нет, на самом деле, меня всё устраивает. За исключением, правда, некоторых преподавателей… Вы, должно быть, подумали, что я говорю о Фабиусе Грэе? Не угадали. К моим нелюбимым преподавателям относилась как раз Хелена Миллер…

Я вошла в аудиторию, даже не сообразив, что звонок уже прозвенел.