С этими словами он снял рубашку и нагло устроился на моей кровати. Поднял руки над головой, потянулся и сказал:

– Я готов. Видишь, я даже руки убрал, чтобы к тебе случайно не прикоснуться. Все остальное на тебе. Действуй.

Я растерялась. Это как он себе представляет? Это же совершенно не правильно. Где это видано, чтобы такими вещами занимались девушки?

– Рихард, в первую брачную ночь все должен делать мужчина, – попыталась я его урезонить.

– Так у нас разве брачная ночь? – удивленно приподняв бровь, ответил он. – У нас договор. Свою часть я выполняю. Что тебе не нравится?

– Мне все не нравится! – яростно сказала я и вскочила с кровати. – Это издевательство какое-то! Ты вообще понимаешь, что говоришь?

– Понимаю. Но насиловать все равно не буду, – невозмутимо ответил он.

Чтобы успокоиться, я начала ходить по комнате и считать шаги. Это немного отрезвило, я решила подойти по-другому и присела на краешек кровати.

– Рихард, пожалуйста, – жалобно сказала я, просяще сложив руки перед грудью. – Что тебе стоит, а? Это же так просто.

– Видишь ли, Ивонна, я не могу так, как это подразумевается тобой. Но я могу предложить тебе два варианта, подходящие мне. На выбор.

– Каких? – я насторожилась, так как сразу заподозрила, что оба варианта мне не понравятся.

– Или ты все делаешь сама. Или заинтересуешь меня, и тогда все делаю я.

– Как я могу тебя заинтересовать? – не поняла я. – От денег ты отказался.

– Соблазни, – нахально ответил он и хитро улыбнулся.

Я дар речи потеряла от возмущения. Это что он себе думает? Я ему что, шлюха продажная, таким заниматься? Еще чего не хватало, соблазнять мужчин! Да лучше я за Клауса пойду, с ним таких проблем не будет! Его соблазнять не надо, он и так на все согласен, лишь бы меня заполучить. Но при мысли о Клаусе стало так нехорошо, что я все же начала склоняться ко второму варианту, предложенному мужем. Все равно первый мне недоступен. В самом деле, он мой муж, значит, ничего постыдного в его соблазнении нет, уговаривала я себя. Уговоры шли туго. Усталость, злость, обида тугим комком смешались в моей душе. Какое право он имеет так поступать со мной? Как только его язык повернулся назвать это помощью? Хорошо, я его соблазню! Я его так соблазню, что он на коленях передо мной будет ползать, умоляя о взаимности! Только как это делается? Наверное, надо сначала самой заинтересоваться? Я задумалась, стала рассматривать лежащего передо мной Рихарда и с удивлением обнаружила, что он, в общем-то, очень привлекателен. Довольно правильные тонкие черты лица, темные глаза и немного смуглая кожа указывали на то, что мать его, скорее всего, из Лории – все же для Гарма характерна более тяжеловесная внешность. Более мужественная. Как у Гюнтера. Усилием воли прогнав мысли о бывшем женихе, я продолжила рассматривать мужа. Темные, почти черные волосы очень коротко подстрижены. На мочке правого уха – небольшой шрам. Я перевела взгляд ниже. Гладкая кожа обтягивала весьма приличные мышцы. Никогда бы не подумала, что его рубашка такое скрывает. А не иллюзия ли это? Я поднесла руку к его торсу и подозрительно потрогала пальцем, желая убедиться, что мне это не кажется.

– Ты еще палочкой потыкай, ага, – ехидно посоветовал Рихард. – Знаешь, как это мужчин возбуждает? Я правильно понял, что ты выбрала второй вариант?

Я невольно покраснела. Совсем не об этом я думала, а он вон как воспринял. Но, может, это и к лучшему?

– Рихард, я не умею это делать, – честно сказала я. – Я даже не знаю, с чего начать. Я никогда никого не соблазняла и даже не думала об этом. Понимаешь?

– У тебя целый месяц впереди, чтобы разобраться, – невозмутимо ответил он. – Почитать книжки, поговорить со знающими людьми.

– А ты что посоветуешь? – спросила я с надеждой на быстрое решение.

Уж ему-то должно быть понятно, чем он соблазнится. Довериться специалисту – вот залог успеха.

– Даже не знаю, – Рихард явно удивился моему вопросу. – Для начала я бы тебе посоветовал не заплетать дурацкие косички, выбросить ужасную ночную рубашку, навевающую мысли о доме престарелых, и не шарахаться от каждого моего прикосновения.

– А если я сейчас распущу волосы и сниму сорочку? – Осенила меня идея.

Я даже руку к завязке у горловины протянула. Хотелось покончить с этим делом побыстрее, а не растягивать сомнительное удовольствие.

– То ничего не будет, – остудил он мой пыл. – Обнаженная мраморная статуя возбуждает ничуть не больше, чем статуя в одежде. Докажи, что ты женщина, а не кусок камня. Перестань чувствовать себя жертвой обстоятельств, пойми, что это твой выбор и ничей больше.

– И что же мне делать сейчас? – растеряно спросила я.

– Спать, – ответил он. – Идей, как я понимаю, у тебя никаких нет. А день выдался тяжелый.

Муж подвинулся, освобождая место, откинул одеяло и выжидательно посмотрел. Я недолго думала, подавила вспыхнувшую злость и прилегла с краю. В самом деле, если уж все равно сегодня ничего не будет, так хоть высплюсь. Сессия закончилась, впереди небольшие каникулы, так что завтра не надо вставать рано. А что касается соблазнения, так неужели ни у кого таких проблем не возникало? Наверняка ведь можно какие-то пособия найти. Вот завтра покопаюсь в книжных развалах, что-нибудь да найду. И тогда он у меня порадуется полноте жизни. А пока… Я нерешительно протянула руку и положила ее на грудь Рихарда.

– Двигаешься в правильном направлении, – усмехнулся он и приобнял меня.

Я оказалась близко к нему, недопустимо близко. Чувство протеста всколыхнулось было, но быстро заглохло – ночи сейчас прохладные, я даже подмерзла немного, пока бегала по комнате, а от него веяло теплом. А еще уверенностью и спокойствием. Именно тем, чего мне сейчас больше всего не хватало. Я уже засыпала, когда на краю сознания промелькнула мысль «Может, не надо на коленях? Достаточно будет, если он просто пожалеет о том, что сделал сегодня.»

Наше первое совместное утро началось со скандала. Пришла комендант общежития и устроила разнос. Богиня, сколько нового и интересного узнала я о себе за это утро! А инора продолжала говорить и говорить. Наконец она выдохлась, и мне удалось сказать хоть что-то в свое оправдание.

– Инора Хофмайстер, это мой муж, – пояснила я и показала брачную татуировку.

– А хоть бы и муж! – начала она опять возмущаться. – Это не повод, чтобы не давать спать всему этажу своими кошачьими воплями!

– Какими воплями? – не поняла я. – У нас совершенно тихо было.

– Да, мы ставили полог молчания, – поддержал меня Рихард.

– Плохо ставили, – заявила она. – Ко мне прямо с утра ваши соседи пришли с жалобой. И вообще, правилами проживания в нашем общежитии запрещено лицам мужского пола находиться здесь в ночное время. Так что чтобы я такое в этой комнате наблюдала в последний раз.

Тут я заметила Маргарету Фидлер, однокурсницу, которая выглядела довольной донельзя, как кошка, досыта наевшаяся куриного филе. Очень было похоже, что именно она и донесла. Но зачем? Мы с ней никогда не враждовали.

– Инора Хофмайстер, приносим свои глубочайшие извинения и вам, и тем, кому мы доставили неудобство, – церемонно сказал Рихард. – Подобного больше не повторится. Мы сегодня же займемся поисками квартиры.

Комендант поворчала немного, но уже больше для приличия, и ушла. А я повернулась к мужу и сказала:

– Рихард, зачем ты соврал про полог?

– Я его действительно ставил, – усмехнулся он. – Я подумал, что ты орать начнешь не хуже вашей комендантши, когда поймешь, что все пошло не так, как ты хотела.

Я хмуро посмотрела на него. Выглядел он выспавшимся и весьма собой довольным. Гадский тип! Как он мог так со мной поступить? И вообще, разве это нормально для мужчин выдвигать такие требования? Идея с соблазнением уже не казалась такой привлекательной, как вчера ночью. Вот если бы на его месте был кто-то похожий на Гюнтера…

– Рихард, – ласково протянула я, – ты вообще понимаешь, что поступил вчера, как последний негодяй?