– А как же я, Фросенька? – растерянно спросил Мишка, – я ведь не смогу без тебя, родная моя! …Что же нам делать с тобой горемычная?

– Я знаю что делать, Мишенька, родимый ты мой, – неожиданно и решительно заявила Фрося, – я не отдам ему то, что берегла для тебя…. Это принадлежит только тебе, мой сокол ясный и никакой папаня мне тут не указ! Пусть это время до свадьбы будет нашим медовым месяцем, пойдем ко мне на сеновал…..

Мишка ничего не ответил и, подчиняясь Фроси, которая взяла его за руку, пошел, куда вела. Они, не разговаривая шли по ночной улице и когда оказались у Фросиной хаты, остановились. Девушка приложила палец к своим губам, давая Мишке понять, чтобы он тихо вел себя, осторожно открыла калитку. Молодые люди прошмыгнули незаметно на задний двор и вскоре оказались на сеновале. Было темно, и Фрося сразу сняла с себя платье, чтобы оно не помялось. Девушка, не стесняясь, стояла перед парнем голая в одном бюстгальтере.

Мишка обнял Фросю, и губы их слились в страстном поцелуе, она и он задыхались от осознания того, что сейчас должно было произойти. Пахло свежим сеном, и запах этот, как дурман, опьянял их, придавая решимости здесь и сейчас воссоединиться в одно целое.

– Разденься милый мой – прошептала Фрося, снимая бюстгальтер – …мне так страшно, любимый, но ты не обращай на это внимание!

Мишка снял брюки, рубашку и длинные подштанники, которые носили все взрослые казаки, его плоть уже была готова и он, обернувшись к Фросе, прижал этот горячий камень к ее животу. Фрося медленно опустилась на сено, увлекая за собой Мишку. Он упал на колени, а девушка легла на спину и, раздвинув ноги, потянула его на себя. Парень сопел от волнения, они ощущали тела друг друга, но ничего не видели из-за темноты, скрывавшей от Мишки робость и стеснительность Фроси.

Мишка почувствовал, как девушка взялась одной рукой за его напряженную и горячую плоть, направляя ее в нужное место, а второй надавила слегка на его ягодицы. Она тут же вскрикнула от боли и прижала парня обеими руками к себе.

– Все, …все Мишенька, – подожди минуточку, пусть немного боль уйдет….

Так они лежали некоторое время, испытывая самые сильные ощущения, подаренные людям Всевышним для продления жизни человечества. Спустя минуту Фрося пошевелила тазом, и Мишка потерял самообладание, он опьянел от дурмана любви и половой близости, сделался самцом, подчиняющимся только инстинкту.

– Все, Мишенька, я твоя, – прошептала она ему на ухо и начала двигать тазом, теряя контроль над собственным поведением.

Молодые люди ничего не слышали, не соображали и подчинялись зову природы, тяжело дыша и познавая самое великое таинство на свете – ощущать друг друга снаружи и изнутри, испытывая при этом острые сексуальные ощущения. Через несколько минут Мишка почувствовал неизвестное доселе состояние и понял, что сейчас произойдет то, о чем каждый парень мечтал в годы своего возмужания. Он застонал от удовольствия, прикусывая себе губу, чтобы заглушить этот стон. Фросе тоже передалось его состояние, она почти одновременно с ним вскрикнула, зажимая свой рот ладонью. То, чего они обоюдно хотели, произошло, и новоявленные мужчина и женщина лежали в той же позе, тяжело дыша и успокаиваясь.

Мишка растянулся на спине, а Фрося прижалась к нему всем телом, положив свою ногу, бедром на его интимное место. Дыхание вскоре успокоилось и Мишка, повернувшись к Фросе, сковал любимую в объятиях, они вновь слились в затяжном страстном поцелуе, как бы благодаря друг друга за полученное неземное удовольствие.

– Миша, пора уже уходить отсель, – прошептала Фрося, – только погодь маленько. Я тут спрятала в сене цибарку с водой и полотенцем, нужно кровь смыть и мне и тебе.

– Ласточка ты моя, – шептал ей Мишка, – нешто ты заранее задумала отдаться мне нонче?

– Да, мой любимый, – шептала Фрося, – это принадлежит тебе и я не жалею об этом.

Фрося поднялась, нашла в сене ведро и, черпая из нее воду ладонями, принялась обмываться. Затем подозвала Мишку и сама своей рукою, ласково обмыла те места, где могла остаться ее кровь. Затем вытерла обоих полотенцем и передала его Мишке.

– Выбросишь, любимый мой, – проговорила она, – где-нить по пути, чтобы его нечаянно папаня мой не увидел….

…На следующий день Мишка узнал еще одну новость, которая взволновала парня не меньше, чем сватовство его любимой. После обеда к ним в разделочное отделение зашел приказчик. Он долго смотрел вокруг и удовлетворительно кивал головой. Когда Григорий, Павел и Мишка сделали короткий перерыв и вышли на улицу покурить, Филипп Григорьевич огласил решение хозяина о его женитьбе на Анфисе Петрухиной. Приказчик сообщил, что в этот же день начальник железнодорожной станции Петров будет женить своего сына Федора на дочери казака Емельяна Мелехина – Ефросинье. Хозяин решил по просьбе Петрова отгулять обе свадьбы вместе и Филипп Григорьевич предупредил работников, что Николай Леонидович приглашает на свадьбу всех работников завода.

Это приглашение очень расстроило Мишку, чего не могли не заметить напарники по работе и приказчик. Парень отошел в сторону и отвернулся, на его глазах появились слезы злости на Федора и отца Фроси. Он понимал, что бессилен в этой ситуации, отказаться от приглашения хозяина он не мог, но и смотреть спокойно, как Федор будет целовать его Фросю под крики «горько» не сможет.

– Ты чего Мишка? – спросил приказчик, – нешто не рад свадьбе хозяина?

– Рад, Филипп Григорьевич, – соврал Мишка, – табачину из папиросы проглотил, аж в горле ком появилси…, зараз пройдет!

Приказчик ушел, а работники продолжили разделку только что поступивших из бойни туш. Мишка впал в состояние аффекта, он не соображал, что делал – ожесточенно кромсал ножом мясо, представляя себе тушу бычка Федором. Это заметили Павел с Григорием, которые прекратили работу и смотрели на обезумевшее выражение лица Мишки с опаской и тревогой.

– Паря, что с тобой? – спросил Григорий, – ты захворал что ли?

Но Мишка не слышал его, он ожесточенно пробивал ножом сердце, легкие, печень ободранной туши и что-то шептал себе под нос. Его обезумевший взгляд скользнул по лицу Павла, который пристально смотрел на парня. Неожиданно Мишка пришел в себя и сам удивился короткой потере контроля над собой.

– Что-то мне дурно стало, казаки, – оправдывался Мишка, – прямо не знаю, что на меня нашло.

– Я знаю, что на тебя нашло, – в шутку сказал Григорий, даже не предполагая, как он был близок к разгадке, – ты видно в Анфиску, в горничную хозяина влюбилси, а она замуж выходит….

Григорий и Павел громко засмеялись, что окончательно успокоило Мишку, который был рад, что они не знали о его любви к Фросе. Единственный человек на заводе, кто об этом знал, был его друг Степка, по-мужски хранивший эту тайну.

– Нет, казаки, Анфиску я вовсе не люблю, – уже спокойно сказал Мишка, – она старая для меня, ай девок мало на мой век?

Он засмеялся, чем успокоил напарников и приступил к разделке туши, над которой только что издевался, протыкая внутренности ножом. Парень понимал, что ему необходимо срочно излить душу Степке, но до окончания рабочего дня было далеко и пришлось заставить себя успокоиться. Мишка переключился на приятные воспоминания о том, что произошло на сеновале, и мысленно ласкал Фросю в самые интимные места.

Наконец рабочий день окончился, и Мишка быстрым шагом направился в буфет к Степке, который закрывался на час позже. Такой режим работы буфета был установлен хозяином специально, чтобы рабочие могли купить продукты, после смены. Войдя в деревянный павильон, Мишка увидел очередь из трех казаков.

– Здорово дневали, – приветствовал Мишка, – Степка я смотрю, ты занят? Приходи ко мне, когда закончишь работу, новости есть!

– Нешто я не знаю новостей о свадьбе хозяина? – спросил Степка.

– Знаешь, да не все! – интриговал Мишка.

– Я знаю все, Миша, – многозначительно сказал Степка с грустным видом, – давай выйдем на улицу и погутарим.

– Куда тебя к черту несет? – возмутился один из стоящих в очереди казаков, – торгуй быстрей и не шлындай во время работы….