Феррун слегка заинтересовался:
– Зачем оно тебе?
– Мне оно не нужно. Но его ищет и граф, и нескио, и наместник с сыновьями. Я хотела отдать его нескио.
Феррун перевернул еще одну страницу и, не отрывая от нее глаз, небрежно уточнил:
– Нескио? Это тот мужик, что приезжал с тремя другими? Ты еще почему-то не уехала с ним. Мне казалось, ты это сделала зря.
– Теперь я тоже так думаю. Но я не смогла, меня Тетриус не пустил.
– Тетриус? – уточнил Феррун, с трудом отрываясь от чтения и поднимая на нее пронизывающий взгляд.
Ей стало не по себе и она нервно пояснила:
– Да. Камень в кольце называется Тетриус. Это треть камня наших королей. Если его восстановить, то он даст мощную защиту всему народу.
– А что, народу что-то угрожает? – Феррун понятия не имел, что это такое – народ. – Я думал, самый страшный враг – это граф.
Агнесс вспомнила пророческие слова Фелиции. Объяснила Ферруну как можно проще, боясь, что он ее не поймет:
– Скоро на нас нападет по-настоящему страшный враг. И всех нас уничтожит. Их очень много, и они очень злые.
Феррун сделал свой вывод:
– Да? Тогда нам лучше оставаться здесь. Сюда никто из врагов не проникнет.
Агнесс отшатнулась.
– Ты хочешь всю жизнь просидеть в дымоходе, как сверчок или крыса? Я за последнее время посмотрела на белый свет и сюда не вернусь ни за что. Это ужасное место. Здесь жизни нет.
Феррун отложил книгу в сторону. Этот разговор его заинтересовал.
– Вообще-то, ты права. Я недавно ходил на площадь. Единственный колодец с питьевой водой завонял. Наверное, из-за утонувших крыс. Но пока в погребе полно пива и вина. Можно пить его.
– Но нужно же мыться и стирать белье? С этим-то как?
Он не видел в этом проблемы:
– Собирать дождевую воду. Выкатить пустые бочки во двор, и все. Хотя это лишнее. Я не моюсь и живу себе припеваючи. Нет, жить здесь можно долго. Но ты права, это ужасно скучно. Раньше, когда в замке были люди, было интересно. Можно было ходить от комнаты к комнате и слушать, что они говорят. Сейчас тоска. Теперь даже крыс нет.
Вспомнив о сером нашествии, Агнесс передернулась и обхватила себя за плечи подрагивающими руками.
– Давно ты догадался, как с ними справиться?
– Вообще не знал, что так можно. Увидел, как ты залезла на колонну, а крысы затобой, и испугался. Тебя мне было жаль. Вспомнил, что у грума была дудка, он на ней играл иногда, когда граф был в отъезде. Нашел ее и стал играть. Я в одной старой книге прочитал, что так можно созвать всех крыс. Так и оказалось.
– Ты всех нас спас! – с благодарностью произнесла Агнесс. – Если бы не ты, крысы сожрали бы и меня, и тех мужчин, что были здесь. А среди них были сыновья наместника.
На Ферруна известие о том, что он спас самих сыновей наместника, впечатления не произвело.
– Мне дела нет до вторгшихся сюда мужчин. Но тебя мне спасти хотелось. Ты была добра ко мне, и я к тебе привязался.
– Добра? Когда? Не помню, – она нахмурилась, пытаясь хоть что-нибудь припомнить.
– Я еще маленьким был, глупым, часто на свет выходил. Как-то меня увидал сенешаль и дал мне затрещину за то, что я недостаточно низко ему поклонился. А ты запретила ему меня бить и увела в замок. Он еще выругался и сказал, что всякие подстилки будут ему указывать. А потом я снова скрылся в своем дымоходе, и ты меня найти не смогла.
Агнесс наконец-то вспомнила, где видела эти необыкновенные глаза.
– Я считалась экономкой, и замковые слуги были в моем подчинении. Их никто не имел права бить. Хватало и графа, который отпускал затрещины всем без разбора.
Феррун закинул на стол худые ноги, обтянутые длинными голенищами высоких сапог. Пристально посмотрел на нее, отчего-то поморщился.
– Я знаю. Ты их и от графа защищала, хотя он потом отыгрывался на тебе.
– Да, – покорно согласилась Агнесс. – Но это было привычно и не считалось чем-то особенным. Зато как было хорошо, когда граф уезжал в столицу! – она мечтательно улыбнулась. – Это был праздник.
– Все вокруг оживало, – подхватил Феррун, – и было весело. Повар варил много пива. И браги. Хотя граф это и запрещал. Но это, пожалуй, единственное, в чем слуги рисковали его ослушаться. – И развязно похвастал: – Я всегда знал, что делается в замке. Графу до меня далеко.
– Ты бывал на площади? – Агнесс нахмурилась, пытаясь припомнить, видела ли она эту долговязую худую фигуру. Вряд ли. Если б увидела, наверняка бы запомнила. Уж очень он примечательный.
– Я часто выходил наружу. Правда, только по ночам.
– Вот откуда столько рассказов о привидениях! – она невольно засмеялась. – Кто только не клялся, что их видел. И я тоже видела привидение пару раз. А это просто-напросто был ты.
– Я тоже не раз видел здесь привидения, – отчего-то рассердился Феррун. – Но я не говорю, что это просто-напросто была ты.
Агнесс испуганно посмотрела по сторонам. Высокие темные стены внушали ужас, впитанный за прошедшие столетия.
– Что за привидения? – ее тихий голос пугливо дрогнул.
– Всякие. Пару раз видел даму с проеденной насквозь грудью, наверное, крысы постарались, один – красавицу со сломанной шеей. Их вообще тут много бродит, самых разных. Главным образом женщин. Но есть и мужчины.
– Ох, дама с проеденной грудью, наверное, мать графа, – Агнесс вспомнила рассказ ключницы и слова графа о своей матери. – Ее сожрали крысы. А им приказал это сделать граф. Какой же он безжалостный! Ведь это была его родная мать!
– Знаю, я слышал об этом, – Феррун безразлично поправил мешающую ему читать прядь волос. Его не волновало ни привидение графини, ни ее смерть.
Агнесс села на кровати и повертела сначала головой, потом руками и ногами. Слабость еще оставалась, но не такая сокрушительная, как прежде.
– Но что это я? Я же приехала за кольцом с тем страшным кровавым камнем, Тетриусом. Ты не видел его? Я бросила его в камин в своей спальне.
– Так вот почему там так полыхал какой-то странный синий огонь! И молния ударила прямо в это место.
– А граф там ничего не искал?
– Нет. Он вылез из подземелья на следующий день утром весь окровавленный и избитый. И почти сразу уехал. Он кричал, что за тобой, и чтоб остальные поторопились.
Агнесс представила, что бы было, если б граф ее поймал, и в горле встал удушливый, не дававший дышать комок. Прокашлявшись, она глухо заметила:
– Его никто не бил. Наверное, разбился при падении. Там же ужасная глубина. Как он умудрился выжить? Ему помогли крысы, не иначе!
Феррун с вожделением посмотрел на книгу. Разговор начал ему надоедать. Ему никогда не приходилось столько времени болтать попусту.
– Может быть, больше некому. Кстати, я приходил в твою башню после бури. Там над камином обрушился потолок, ничего найти нельзя. Я думаю, кольцо сгорело. Никакой металл не выдержал бы такого накала.
– Металл, возможно, и расплавился, но не камень. Надо сходить посмотреть. – Агнесс не верила, что для Тетриуса все так бесславно кончилось. – Камень из короны наших королей. Наверняка его просто так не уничтожить. Он цел, я уверена. Только вот где его искать?
– Сходим, но завтра. Мне-то все равно, мои глаза ночью видят лучше, чем днем, но ты идти по такой темноте да еще в разрушенной башне не сможешь. Тебе сначала надо отдохнуть, ты слишком слаба.
В животе Агнесс неприлично заурчало. Виновато улыбнувшись, она призналась:
– Сначала мне надо поесть и попить. Здесь есть что-нибудь съедобное?
Феррун неохотно отложил взятую книгу и поднялся.
– Почти все сожрали крысы. Они обезумели после бури. А может, это козни графа. Но крысы были везде. Они сожрали всех, кто не успел убежать. Хотя меня они не трогали. Возможно, принимали за своего: я же весь в саже. Человеком от меня не пахнет.
– А что ты ешь сам?
– В погребе в бочках уцелело пиво и вино. Да еще окорока, они подвешены так, что крысы до них не добрались. Но, скорее всего, они их не сожрали потому, что другой еды было вдосталь.
