В пятницу днем Андрес написал смс, что сегодня встретится не получится. Я заметно приуныла, но потом решила, что так даже лучше. К тому же Сергей сказал, что небольшая разлука делает отношения только крепче. Поэтому весь вечер я посвятила себе: набрала ванну, включила музыку и налила бокал вина.

Субботнее утро началось со звонка. Хватаясь памятью за сон, сквозь который настойчиво пытался донестись звон телефона, я пыталась запомнить, на чем прервали моё сновидение, чтобы потом его досмотреть.

– Мда… – не разглядев, кто звонит, промямлила я.

– Ты спишь? – раздался бодрый голос Андреса. – У моего приятеля сегодня день рождения и нас пригласили. Извини, что я так поздно сообщаю об этом, так получилось.

Он так быстро протараторил свой текст, что я даже уловить не успела, что от меня хотят.

– Андрес, это ты?

– Эммм…

– Да шучу, шучу. Нуу дава-а-ай, – сказала я, потягиваясь и утыкаясь носом в подушку.

– Тогда я через час заеду.

– Всмысле?

– Всмысле что?

– Через какой час? Я в постели ещё, – занервничала я.

– Ну это же отлично. В постели я тебя ещё не видел, – заговорческим тоном произнес Андрес. Как хорошо, что он сказал это по телефону, потому что я в момент покраснела от носа до ушей. – Давай через два часа. Только будь точно готова… И да, надень удобную обувь. Мероприятие проходит на хуторе.

– Постой, я правильно тебя поняла, что день рождения твоего друга будет на хуторе…

– Да.

– Но хутор это место, где обитают курицы, свиньи и коровы? И куча грязи?!

– Именно. Через два часа, дорогая, – и он положил трубку.

Я была обескуражена. С одной стороны, раз мы едем на праздник к его другу вместе, значит мы уже в статусе пары. Это хорошо. Но мы едем на хутор и это плохо, очень плохо. Ещё раз прокрутив разговор в голове, я вспомнила фразу Андреса про постель и опять зарылась носом в подушку.

Итак, у меня было два часа на то, чтобы привести себя и квартиру в порядок. Причем надо было не просто почистить зубы и заправить постель, а подготовиться гораздо тщательнее, ведь, кто знает, возможно именно сегодня я приглашу Андреса подняться к себе домой на чай.

С уборкой пришлось повозиться, мне не хотелось, чтобы Андрес, открывая дверцу кухонного шкафа, был завален бутылками, что я уже месяц не могу отнести в автомат по приему тары. Дурацкий магнитик с моей фотографией в купальнике и мартышкой на плече, я тоже убрала. Эта фотография мне никогда не нравилась, я казалась себе упитаной, но это был единственный магнитик, который мог удержать мои счета, что я вешала всегда на холодильник, дабы не забыть их оплатить. Кстати, счета тоже пришлось убрать.

Закончив уборку, я оглядела квартиру и сама удивилась, насколько она преобразилась. Ничего лишнего, всё на своих местах – мечта перфекциониста. У меня оставалось 40 минут на себя. В режиме армейца, не желавшего получить наряд, я приняла душ, побрила все причинные места, намазалась вонючками, что пылились на полках и выбрала наряд на сегодняшний не совсем обычный вечер. Только я залезла в джинсы и футболку с V—образным вырезом, как пришла смс от Андреса, что он внизу. На ходу влезая в кроссовки и застегивая кожаную куртку, я вышла из дома и отправилась на обыкновенный, казалось бы, день рождения.

Путь на хутор оказался веселым. Мы всю дорогу пели песни и дурачились. В какой-то момент у нас полетел монитор и музыка перестала воспроизводиться. Тогда нам пришлось петь акопелло, что было просто ужасно, но весело. Через полтора часа мы были на месте.

Медленно проезжая по сельской дороге через поле, я разглядывала маленькие домики, разбросанные по всему периметру поля.

– Там они хранят сено, – пояснил Андрес.

Территория была просто огромна. Куда ни глянь, везде поля и сараи для сена. Через несколько минут мы подъехали к жилому дому. Сказать, что я смутилась, ничего не сказать. В моём понимании хуторской домик, это такое одноэтажное деревяное сооружение, которое покрыто мхом и навозом. Из всего этого с увиденным совпадало только одно – дом действительно был деревянным. Массивные брусья выступали на углах огромного трехэтажного особняка. На окнах стояли деревяные ставни ручной работы, у каждой из которых был индивидуальный рисунок. Я не очень разбиралась в резке по дереву, но даже такой делитант, как я, мог понять, что работа тяжелая, крапотливая и высокооплачиваемая. По периметру всего дома были усажены клумбы с цветами, пока что ещё зелеными. Было видно, что за клумбами тщательно ухаживают – на земле не было ни единой травинки. Ко входу в дом была выведена дорожка, усыпанная мелкими камушками. Мы оставили машину на специально отведенной парковке рядом с домом и пошли по дорожке ко входу. Андрес взял меня под руку.

– Как тебе? – он кивнул на дом.

– Кажется, мне следовало надеть платье в пол, – тихо сказала я. Андрес в ответ улыбнулся.

– Это ни к чему. Глеб не любит пафоса.

Только после этой фразы до меня дошло, что я абсолютно ничего не знаю ни об имениннике, ни о людях, что будут на празднике. «Какая же я дура, мы ехали сюда час, а я даже не удосужилась поинтересоваться о людях, в чьей компании мне предстоит провести сегодняшний день!»

Мы прошли через парадную и оказались в небольшом холле. Внутри всё также придерживался некий охотничий стиль: чучела животных, шкуры и дерево. Очень много дерева. Из холла наверх по бокам вели две лестницы, как в мультиках про диснеевских принцес, и одна вниз. Но мы остались стоять. Буквально через минуту перед нами появился мужчина. Высокий, до неприличая упитанный, с редкой светлой бородкой и светло-рыжими волосами. Черты его лица были достаточно крупными, но назвать его брутальным, язык не поварачивался. Он больше смахивал на очень упитанного ребенка-переростка, с пухлыми щеками и мягкой, не знавшей работы, кожей. В моем воображении он не сочитался с этим домом, мне было бы понятнее увидеть такого человека в замке в стиле барокко. Однако этот легкий диссонанс быстро испарился, как только человек с молочной кожей начал говорить басом.

– Надеюсь, хорошо доехали? С погодой повезло нам, погуляем! Как вас зовут, милая леди? – забаритонил мужчина протягивая мне руку ладонью вверх.

– Жаклин, – я протянула свою руку в ответ, мужчина наклонился и притронулся к ней губами.

– Глеб. Скромный человек, которого вы не обделили своим вниманием, – представился он, расползаясь в широченной улыбке. Не знаю, почему, но по спине у меня пробежали мурашки. Его улыбка вызвала у меня отвращение и хотелось поскорей выдернуть руку из его мягкой, как желе, руки. Когда мы с Андресом прошли в комнату, а Глеб остался в холле, я немного выдохнула. Мне было досадно, что хозяин дома вызвал во мне столь неоднозначные эмоции, и я решила, что в следующий раз, постараюсь больше к нему проникнуться.

Одна комната перетекала в другую, каждая из них была проходной. Мы шли, как по музею, повсюду висели какие-то ружья, картины, стояли массивные дубовые столы и стулья. Я шла и задавалась только одним вопросом « Нафига? Это считается модно? Если да, то пусть я буду самым отсталым человеком на земле, но жить в такой безвкусице, я не соглашусь, даже, если мне заплатят ».

– А кто-то ещё будет? – спросила я, разглядывая вытянутую и причудливо изогнутую чашу, в которой плавало нечто густое и темное, похожее на кисель.

– Это кровь дикого волка, – спокойно пояснил Андрес.

– Мерзость! – не скрывая своего отвращения, воскликнула я несколько громче, чем следовало бы.

– Если ты хочешь, мы можем уже выйти на задний двор, я думаю, там уже кто-то есть.

Услышав, что праздник будет не в этих ужасных помещениях, я заметно повеселела. Всё это убранство начинало давить на меня, что даже в висках появилась тупая боль, а грудь сдавило.

Выйдя на улицу, я пришла в себя и постаралась отделаться от неприятных ощущений после экскурсии по дому. Что ни говори, а воздух здесь был восхитительный. Наполненный девственный чистотой и свежестью, он словно проникал в мои отравленные пылью и выхлопными газами легкие и мягко обвалакивал их. Хотелось надышаться этой свежестью на всё дальнейшее существование в загазованом городе.