На заднем дворе стоял одноэтажный домик, выполненный всё в тех же традициях – из дерева. Мы обогнули его, и с другой стороны оказалась терраса, где стояли уже накрытые столы и сидело несколько человек: две молодые пары и трое мужчин лет сорока. Андрес представил меня, а также сам представился одной из пар, по-видимому их он тоже видел в первые. Незнакомая пара достаточно сухо нас поприветствовала и дальше продолжила свой разговор, не обращая ни на кого внимания. Мы сели за стол рядом с мужчинами и начали разговор. Я достаточно быстро нашла общий язык с ними, а также с девушкой, которая была со своим молодым человеком. Сначала мы разговаривали на общие темы: о погоде, о настроении. Но потом разговор вдруг перетек в дискуссию о том, нужен ли современному обществу театр. Вообще я не очень разбиралась в светских развлечениях, но театр я любила всем сердцем и просто не могла остаться в стороне в этом вопросе.

– Зачем люди ходят в теарт? В кино гораздо интереснее, – рассуждал один из мужчин.

– В кино одни спецэфекты, – спорила девушка, которую звали Настасья.

– Так в этом то и вся соль, – один из друзей решил поддержать мужчину. Ярко, мощно и крупным планом. В театре такого не увидишь. Там думать надо, проникаться, а в кино наслаждаться. —.

– А как же игра актеров? В кино куча дублей, а в театре у актера есть только один шанс, только одно мгновение, чтобы донести до зрителя смысл своего слова. Второго дубля не будет, есть только сцена и зал, актер и зритель. Никаких отвлекающих маневров. Вот где настоящая игра! – подытожила я. Тут сзади меня кто-то захлопал, это был Глеб, который пришел во время моей речи, и стоял всё это время за моей спиной.

– Такая юная леди, а как красиво говорит, – слащаво произнес мужчина. Хоть это и был комплимент, хоть я и дала себе обещание, отнестись к нему со всей душой, Глеб меня ужасно раздражал. Его вид, поведение, слова – всё меня отталкивало от этого человека и хотелось просто встать и уйти. Но вместо этого я слегка улыбнулась и посмотрела на Андреса. Лицо его в этот момент напоминало морду чеширского кота. Тогда я решила, что ему просто приятно, что его девушку приняли в кампании.

Глеб сел в центре стола, к нему подбежал молодой паренек, официант, осведомиться, можно ли уже подавать горячее. Глеб, не удостоив официанта даже взглядом, махнул рукой в знак согласия. За считаные минуты весь стол наполнился явствами. В момент, когда на середину стола водрузили голову свиньи, Глеб и трое мужчин радостно заопладировали. Глеб был очень доволен и несколько раз повторил: « Только сегодня зарезали, только сегодня.» Мужчины в знак уважения покачали головами, кто-то дополнил «Добротный был хряк».

От увиденного у меня встал ком в горле. Я не была вегитарианкой и ела курицу, говядину и нежирную свинину иногда тоже. Но есть голову? Как кому-то может нравится такое зрелище?

Я оглядела стол в поисках чего-нибудь не мясного и не мариновоного: вокруг были одни соленья, маринады, свиные уши, языки и прочие части тела бедного животного.

«Кажется я останусь голодной» – решила я и мельком посмотрела, что едят остальные: Глеб навалил себе огромную порцию мяса, такого жирного, что когда он откусывал кусок, а ел он руками, то жир стекал по его бороде. Меня передернуло от такого зрелища. Я посмотрела на трёх мужчин: все они тоже ели мясные блюда, но более цивилизованным способом – вилкой и ножом. Неприветливая пара в углу до сих пор о чем-то перешептывалась и до еды им не было дела. Настасья пила вино и мило улыбалась – её ничего не смущало. Я повернулась к Андресу и столкнулась с ним взглядом, он смотрел пристально и испытывающе, и мне захотелось сьежиться в маленький комочек и укатиться подальше от этого места. Я понимала, что надо хотя бы создать видимость, будто я что-то ем, но меня словно парализовало, мозг посылал сигнал рукам, чтобы те поднялись, но они напрочь отказывались подчиняться. На помощь пришел Андрес. Он привстал, взял со стола глинняную чашу и положил мне на тарелку салат. Я улыбнулась и уткнулась носом в блюдо. Это был горячий салат и надо отдать должное, весьма неплохой, если бы у меня был аппетит, то я бы его весь съела.

За это короткое время никто не проронил ни слова, все увлеченно набивали свои желудки. Чуть поодаль музыканты играли классическую музыку. В моей голове никак не сочетались голова свиньи и Моцарт, но со временем я отошла от шока и повнимательней огляделась. Вокруг террасы расположилась небольшая полянка, окруженная со всех сторон густым лесом. Трава на полянке была гладкой и ненатурально зеленой, из чего я сделала вывод, что здесь явно поработали садовники. Сама терраса была таких больших размеров, что в ней могли поместиться две моих квартиры.

– Я предлагаю поднять бокал за нашего всеми любимого Глеба! – громко и с легкой нервозностью вдруг сказала девушка, что до этого не проронила ни слова.

– За Глеба! – поддержала её Настасья и подняла уже второй бокал вина. Я последовала её примеру. Вслед за нами свои бокалы подняли и все мужчины. Глеб расплылся в жуткой улыбке, между зубов у него застряли куски еды, а в уголках рта скомкался белый налет.

Единственной причиной, по которой я всё еще находилась в этом месте, был Андрес. И хотя я искренне не понимала, как его, такого образованного, умного и ухоженного может связывать этот дикий, мерзкий тип, я старалась держаться вежливо и мило улыбаться, а когда ситуация становилась невыносимой, например Глеб открывал свой рот, я просто начинала пить вино.

Вскоре официанты унесли подносы с мясом и начались светские беседы. Мужчины обсуждали ружья, охоту и ещё много разных вещей непонятных женскому мозгу. На моё удивление, разговор очень бодро поддерживала девушка, чьего имени я до сих пор не знала. Казалось, она знает даже больше, чем заядлый охотник Глеб. Я же придерживалась политики молчания – чем хуже ты разбираешься в какой-то теме, тем крепче держи рот закрытым. Впрочем, это не мешало мне опустошать бокал.

– Ты не многовато уже выпила? – подняв бровь осведомился Андрес. В его тоне не было укора, скорее он забавлялся. Я чуть склонила голову в его сторону, Андрес последовал моему примеру – наклонился так, что наши лбы соприкоснулись. Его глаза сверкали толи от веселья, толи от выпитого Мартеля.

– Знаешь, если бы можно было вернуться в прошлое, я бы напилась ещё на вьезде в хутор.

Андрес оценил шутку, подавив смешок. Мне стало чуть легче от того, что Андрес понимает ситуацию и не осуждает меня.

Затем объявили перерыв и мужчинампредложили покурить сигары. Мне было очень приятно, что Андрес предпочел прогуляться со мной. Когда мы отошли на приличное расстояние, чтобы не быть услышанными, я начала расспрашивать своего спутника о его столь странном рыжеволосом друге.

– А ты давно знаком с Глебом?

– Достаточно, – сухо ответил Андрес.

– Это близкий друг?

– Нет. Иногда видимся.

– А остальные? – не унималась я.

– Ту парочку я вижу первый раз.

Андрес неохотно отвечал на мои вопросы, даже, можно сказать, они его напрягали, но я ничего не могла с собой поделать, фразы сами выскакивали из моего рта. С каждой реплкой его брови всё ближе сдвигались к переносице, а дыхание становилось глубже и медленнее. Внезапно, он повернулся ко мне и крепко прижал к своей груди; от неожиданности я просто повисла на его руках. Он быстро прижался губами к моей макушке и также резко разжал свои объятия. Опешив и не успев ничего спросить, я заметила переваливающегося с ноги на ногу Глеба. Он шел к нам. К сожалению.

– Жаклин, у вас такое редкое имя, – обратился ко мне Глеб.

– Спасибо.

Повисло неловкое молчание. Возможно, неловким оно было только для меня, ведь Андрес и Глеб смотрели вдаль, как ни в чем не бывало, и их лица были полны спокойствия и безмятежности. Я немного постояла и эта тишина стала для меня просто невыносимой. Я осведомилась, где находится уборная и удалилась.

К счастью, мне не пришлось заново проходить комнаты ада, так как уборная находилась рядом со входом в главный дом. Уже выходя из него обратно на улицу, я немного замешкалась в проходе и стала случайным свидетелем разговора той странной парочки.