- Что же делать?

- Придется оставить ошейники, - резко ответил Кратос.

«Не поверил?» - Ганконер в который раз задумался, кем этот человек приходится лану. Они выглядели как братья, даже имена звучали похоже, но Кратос неизменно держался немного в стороне и вел себя сдержанно и независимо.

- Стреллиан означает... - Джарет запнулся, подбирая слова, - что рабство — это на всю жизнь?

- Да, - Кратос не сводил с него холодного взгляда серых глаз.

- А как же он? - Джарет кивнул на капризно хмурящегося Арака. - Он был рабом?

- Нет, - Кратос перевел взгляд на Ганконера, снова посмотрел на Джарета. - Его не купили. И у него есть род. У вас — нет.

- Ясно, - Джарет сжал губы.

Кратос снова посмотрел на Ганконера. Что-то его беспокоило.

- Кто из вас старше?

- Я, - Ганконер усмехнулся. Судя по календарям, которые они видели в гостиницах, время здесь измеряли точно так же, как в Верхнем мире. А счет они с Джаретом уже освоили. - На сто двадцать лет.

Арак удивленно ахнул. Кратос изломил бровь.

- Сколько вы живете?

- Пока не убьют, - буркнул Джарет на языке сидов.

- Долго, - ответил Ганконер Кратосу. - Очень долго.

- Бессмертные Исчезнувшего острова, - Кратос задумчиво потер нижнюю губу. - Я не верил, что такое возможно.

- Когда этот остров исчез? - быстро спросил Джарет.

Кратос пожал плечами. Ответил лан:

- Он появлялся и исчезал внезапно. Последний раз его видели, если верить легендам, тысячу лет назад.

Джарет резко повернулся к нему.

- Откуда же ты знаешь язык фейри?

- Здесь оставались беглецы с острова, - лан на секунду отвлекся от дороги и глянул на Джарета. - Или изгнанники? В древние времена их было много. Они селились на островах у побережья. Но после мировой войны от них никого не осталось.

- Когда была война?

- Сто пятьдесят два года назад.

- Была? - Кратос криво усмехнулся. - Она и сейчас продолжается.

- У нас мир, - спокойно ответил лан.

- Да-да. А наш лас гостил у друзей, - Кратос погладил нахохлившегося Арака по голове.

- Это не тема для дорожного разговора, - по-прежнему спокойно ответил Крастас. - Отдыхайте.

Все замолчали. Постепенно люди задремали.

- Я уже ничего не понимаю, - прошептал Ганконер. - Получается, что фейри попадали сюда чаще, чем раз в тысячу лет? И что это за остров?

- Исчезнувший остров — это Авалон, - сквозь зубы процедил Джарет. - Неужели не знаешь, что он может перемещаться в пространстве и времени? Хотя тебе эта магия не подвластна. Должно быть Моргана, а раньше — ее мать отправляли сюда тех фейри, которых хотели исключить из игры, но почему-то не могли убить.

- А как в эту схему вписываются балы?

- Владычицы Авалона всегда были на особом счету у сил Перекрестка, - Джарет покривил губы. - Но я думаю, что это разные истории.

- Ты говорил про Оберона, - Ганконер потер виски. Его снова мучила головная боль. - Я вспомнил, его возвращение совпало с исчезновением Талии — королевы Неблагого двора. Есть баллада об их любви. Ты не думаешь, что...

- Мы знаем слишком мало, чтобы строить теории, - оборвал его Джарет.

«Почему искать меня пошел ты, Джарет? - Ганконер так и не решился задать этот вопрос вслух, хотя мучился им все последние дни. - Почему не Алисса? Ох, Лисс, подарок ты мой... Мы ведь любили друг друга, правда? Ты же не могла притворяться сто лет? Но даже если так, я не хочу, чтобы ты умерла, как Таллия».

Под его рукой дрогнула флейта.

Уна лежала в темноте, тщетно пытаясь уснуть. Бессонница прочно обосновалась в ее опочивальне. Тревога и беспомощность сводили с ума, рождали дурные предчувствия. Как Дара может спокойно ждать? А если у Алиссы не получится, если Авалон не подчинится ей? Она ведь не фейри, даже не волшебница! И когда наступит тот самый момент? Через месяц? Два? Год?

Уна обещала Дарине ждать. Но клятву на крови не давала. На крови... Уна откинула одеяло, босиком добежала до шкафа, отворила дверь. В темном зеркале отразились каменные стены, освещенные зеленоватым пламенем множества свечей. Ее тайна. Если бы только Джарет знал...

О чем она думала тогда, выскребая пепел между плит пола, собирая в железную шкатулку крохотные частицы то ли стекла, то ли драгоценного камня и застывшие капли золота? Уна помнила, что была за что-то сильно обижена на Джарета, но за что именно — уже забыла.

Сначала она хранила шкатулку в заброшенном подвале в Лабиринте, вдали от путей гоблинов. Потом, когда научилась управлять своей магией, поместила шкатулку в зеркальную комнату. И с тех пор всё укрепляла и укрепляла ее, превратив в самую надежную тюрьму на свете. Но только став королевой, Уна решилась призвать своего пленника. Среди бесконечности зеркальных стен и множества отражений она ничем не рисковала. Сил воплотиться у него не было. Остались только память и разум, по-прежнему изощренный и острый. Он не пытался торговаться, ничего не просил, не обещал. Но согласился время от времени отвечать на ее вопросы. Тайный советник королевы. Очень тайный.

- Проснись, - она полоснула ногтями по ладони, подождала, пока выступить кровь, и прижала ладонь к ледяному стеклу зеркала. - Силой крови я приказываю тебе. Найди Джарета и защищай его до тех пор, пока в этом будет нужда. А потом вернись к своему пеплу.

Он возник тенью призрака.

«Ты была так осторожна, королева, не разочаровывай меня. Не вмешивайся в игру Перекрестка, пусть всё идет как задумано».

- Ты отказываешься?

«Разве я могу отказать тебе? Нет, я лишь пытаюсь тебя образумить. И объяснить, что в своем нынешнем состоянии едва ли смогу повлиять на события».

- Ты найдешь способ, не мне тебя учить. Иди.

«Как скажешь, королева».

- Ничего себе у них родовая усадьба! - присвистнул Ганконер, выходя из машины. - Это сколько же здесь народу живет?

Джарет молча осматривался. Огромный белокаменный дом напоминал спрута, обхватившего своими щупальцами скалу. Далеко внизу шумело море. К дому вела извилистая дорога, обсаженная деревьями, и вся скала утопала в зелени до самой вершины.

- Должно быть, почву для них привозили специально, - Ганконер запрокинул голову. - Тот, кто посадил этот парк, не считался с затратами.

Изукрашенная коваными узорами парадная дверь дома распахнулась.

- Красивые у них женщины, - Джарет прищурился. - И очень эмоциональные.

Ганконер поморщился, его идеальный слух с трудом выдерживал такое количество визга. И похоже, он опять ошибся, предположив, что женщины в этом мире бесправны.

Всего встречать приехавших высыпало человек двадцать. И по большей части это были женщины разного возраста — от подростков до старух. Статная черноволосая женщина средних лет, очень похожая на Ариана, обняла лана, прижавшись щекой к щеке. Тут же повернулась к Араку, отвесила ему подзатыльник, сжала ладонями лицо и поцеловала в лоб. На Кратосе повисли три девочки, а он со смехом кружил их. Ариан взахлеб целовал молоденькую девушку со снежно-белыми волосами. Все говорили одновременно, перекрикивая друг друга.

- Их как с войны встречают, - Джарет потер уши. - Арака сейчас разорвут на части. О, как интересно... На ступеньки посмотри.

Ганконер проследил за его взглядом. На крыльце, в стороне от галдящей толпы, стояла еще одна девушка, разительно отличающаяся от остальных. Свободное платье-туника, перехваченное на талии узким ремешком, висело на ней, как на вешалке. Ее можно было принять за переодетого мальчика. Пухлые губы, темные брови вразлет, длинные пепельные волосы. И драгоценная глубина опаловых глаз.

- Да, - выдохнул Ганконер, - не во втором поколении, может, даже, не в третьем, но в ней есть кровь сидов.