Нас сопровождало несколько стражников и два жреца, которых я уже видел в гробнице. Возле дворца ждала колесница, фараон и я взошли на неё, остальные побежали следом.

Небо слабо светилось далёкими зарницами. Я подумал, что никогда не видел небо таким — огромным, бескрайним, всеобъемлющим… Может быть, в будущем мир действительно стал меньше? Семерхет скользнул по моей талии рукой, привлекая меня к себе ближе. Чувствовал моё настроение?

Дворец фараона Хефау казался в сумерках огромным монстром с зияющей пастью. Семерхет остановил колесницу, спрыгнул с неё и подошёл к вратам. Стражники, охраняющие вход, преградили ему путь. Эрпат легко повёл рукой, и они упали на землю, роняя оружие.

— Ты убил их? — воскликнул я.

— Усыпил всего лишь, мне не нужны бессмысленные жертвы. — Семерхет подал мне руку. — Идём… и держись поближе ко мне, что бы ни случилось.

Внутри дворец был ещё мрачнее. Гигантские изваяния богов нависали над головой, и от этого становилось жутко. Во дворце Семерхета всё было по-другому.

Возле огромной двери эрпат приостановился, приложил ладонь к косяку и шумно выдохнул. Лицо его казалось утомлённым.

— Тебе нехорошо? — насторожился я.

— Нет, мой мальчик. — Семерхет тронул пальцами моё лицо, лаская его. — Не волнуйся обо мне.

Что бы он ни говорил, с ним что-то не так! Возможно, на него так действовало это зловещее место? Или сказывалось то, что силы его с момента воскрешения ещё не восстановились полностью?

Эрпат помедлил и решительно распахнул дверь. Оттуда повеяло кислым запахом тлена, я невольно зажал нос.

Я из-за плеча фараона заглянул внутрь. Большой тронный зал, тускло освещённый факелами. По обеим сторонам от двери до самого трона — стражники, не меньше сотни! На троне сидел Хефау, мрачный, как сама смерть. Его острое лицо ходило судорогой, глаза были закрыты. Подле трона что-то лежало… не рассмотришь из-за скудности освещения.

Семерхет высоко поднял голову и вошёл, я за ним, потом наши сопровождающие. Стражники напряглись, но не шелохнулись. Дойдя до трона, Семерхет взглянул себе под ноги и непроизвольно отшатнулся, отступил на несколько шагов назад. Это был труп Меру, завёрнутый в окровавленное полотно. Его уже тронуло разложение, отсюда и запах. По лицу Семерхета пробежала тень, он на секунду прикрыл рот и нос ладонью, потом выпрямился и сказал:

— Вижу, ты получил мой подарок.

Хефау открыл глаза. Лицо его исказилось ещё больше, пошло пятнами и уродливыми складками. И он проскрипел:

— Явился, выродок? Пришёл и меня убить?

— Пришёл вернуть тебе ещё кое-что… кроме этой падали… — Семерхет несильно ткнул труп ногой, вынул коробочку с ядом и швырнул её под ноги фараону. — Прими его… если не хочешь мучительной смерти.

— Что может быть мучительнее? — Хефау указал пальцем на труп Меру. — Послать мне его труп… Ты жесток, Семерхет.

— Ты сам виноват, — возразил эрпат, опираясь на свой жезл. — Ничего бы этого не произошло, не задумай ты убить меня.

— Ты! — Хефау поднялся и вперил скрюченный палец в сторону Семерхета. — Ты нарушил мир и покой Та-Кема, обольстив Ваджит и заставив её сделать тебя эрпатом. И ты думал, что я позволю взойти на трон проходимцу без роду без племени… еретику, поклоняющемуся богам-отбросам?

— У вас с Ваджит нет детей, тебе всё равно пришлось бы отдать трон и власть не связанному с тобой по крови. — Семерхет дёрнулся, поскольку слова фараона звучали оскорбительно.

— У меня был сын! — Хефау указал на труп Меру. — И он должен был стать эрпатом, а не ты, порождение Дуата!

Семерхет вздрогнул.

— Ты думал, я подкупил его? обманом заставил предать тебя? Нет, это я послал его к тебе. Я! Чтобы вырвать этот плевел из сердца Та Кема! Но такое чудовище, конечно, смогло выпутаться из расставленных сетей… — Хефау опустился обратно на трон. — Рано радуешься! Я и сам смогу сделать то, что задумал…

Меру был сыном фараона? Я взглянул на Семерхета. Его подбородок дрожал. Очень нехороший признак! Он злится… Ну, ещё бы не злился! Узнать, что был предан с самого начала…

— Прими яд, — прошипел Семерхет, — и избавь меня от необходимости марать руки снова.

— Не я умру сегодня. — Хефау приподнялся и приказал стражникам: — Убейте его! Убейте их всех!

Стражники вскинули копья. Я прижался к спине Семерхета, чувствуя холодный страх. Эрпат даже не шелохнулся.

— Прежде чем сделать это, — спокойно сказал он, обращаясь к стражникам, — хорошенько подумайте. Участь старого фараона предрешена Небесными Богами. Не завидую участи тех, кто решат стать моими врагами.

Стражники переглянулись, потом опустили оружие и отступили.

— Предатели! — зашипел Хефау. — Жалкие трусы! Кому вы выбрали служить? Вы хоть знаете, что за тварь перед вами? Он называет себя сыном Небесных Богов, но на самом деле…

— Молчи! — приказал Семерхет, и в его голосе снова разлилась сталь.

— …он порождение Чёрных Богов, запретных богов, забытых богов… Он использует запретное колдовство! Он навлечёт беды на Та-Кем! И древнее пророчество сбудется…

— Молчи, или я вырву тебе язык! — взбешённо повторил эрпат. — Ты понятия не имеешь, о чём говоришь!

Как-то всё это странно было… Я уже слышал нечто подобное — предание о том, что Небесные Боги однажды вернутся и окончат существование Кемета… Но в устах Хефау это звучало так зловеще, что меня передёрнуло.

— Но я не позволю тебе, отродье Чёрных Богов, погубить мою страну! — Хефау вынул меч и шагнул к эрпату. — Я сам убью тебя и…

Семерхет быстрым движением сжал руку на его горле, прежде чем фараон успел хотя бы замахнуться. Лицо Хефау пожелтело, меч выпал из его руки. Происходило что-то страшное… Я инстинктивно отступил на шаг. Глаза Семерхета засветились, и их свет походил на тот, каким светилась книга, перенесшая нас в прошлое. А потом… раздался какой-то хрустящий звук, — как будто мнётся плотная бумага. Хефау пожелтел ещё больше, выкатил глаза, захрипел и… рассыпался песком. Стражники побросали оружие и упали на колени. И что это было?! Семерхет как будто даже помолодел… Походило на энергетический вампиризм, но вот только я никогда не слышал, чтобы от этого высыхали в одно мгновение, не говоря уже о превращении в прах. Я нервно сглотнул

— Не бойся! — Эрпат ласково привлёк меня к себе. — Теперь всё закончилось.

— Я хочу домой, — буркнул я. — Не хочу здесь оставаться.

Он бросил взгляд на преклонивших колена стражников и сказал:

— За верность я плачу щедро, за предательство ожидает лишь смерть. Запомните это!

— Да, господин…

Семерхет отдал несколько распоряжений жрецам и поспешил увести меня из дворца. На улице я почувствовал себя значительно лучше, — как будто с плеч свалился огромный камень. Нехорошее место…

— Ты не должен бояться меня. — Семерхет остановился и развернул меня к себе лицом.

— Я не боюсь. Это какое-то колдовство?

Эрпат покачал головой. Ну что ж, не хочет отвечать — не надо. Может быть, это то, о чём мне знать не нужно.

— Поедем домой. — Он за плечи привлёк меня к себе и легко поцеловал в лоб.

— Нет. Отвези меня куда-нибудь в пустыню, — попросил я.

— Зачем? — изумился он.

— Хочу посмотреть, как восходит солнце. Оно ведь скоро уже взойдёт? — Я сощурился на небо.

— Хорошо, — согласился Семерхет. — Закрой глаза.

Когда я открыл их, мы уже были посреди пустыни. Воздух дрожал и мутнел от предчувствия жары, песчаные холмы казались миражами. Фараон обнял меня за талию, положил подбородок на моё плечо:

— Я не хотел, чтобы ты видел меня… таким. Прости.

— Ты не должен оправдываться. Можешь ничего не говорить, — возразил я. — Я не очень-то и хочу знать, что это было.

— Однажды я тебе расскажу, — пообещал Семерхет.

Я кивнул и вжался спиной в египтянина, ожидая рассвета.

Солнце выплыло на небо из-за бархана — огромное, похожее на раскалённый блин. Воздух расплавился ещё сильнее, превращаясь в дрожащие облака.