Я посмотрел на него. Его глаза были сухи. Не сомневаюсь, что он не сожалел о том, что сделал.

— Я знаю, что это глупо, но… — всхлипнул я.

— В слезах нет ничего глупого или постыдного. — Фараон вновь прижался губами к моему виску. — Признаюсь, мне нелегко было сделать это… не потому, что я чувствовал что-то. Я хочу, чтобы ты знал: ты для меня весь мир, и я стану всем миром для тебя.

Я прижался лицом к его груди. Теперь я всхлипывал совсем от других чувств — от облегчения, что всё действительно кончилось. Нам удалось изменить прошлое… которое ещё не стало прошлым. История должна измениться: фараон не был предан и не умер, и его мумия не будет покоиться в песках тысячи лет. Это встревожило меня немного.

— Послушай, — сказал я, вытирая глаза, — но что тогда случится? Я найду тебя там, если ничего этого не произошло? Буду ли я там вообще? Будет ли всё так, как это было тысячи лет спустя?

— Не знаю, — ответил Семерхет и улыбнулся. — И честно говоря, меня это мало волнует. Ты здесь, в этом времени, со мной. Всё остальное не имеет значения.

Он полуобернулся к жрецам и приказал им что-то. Они поклонились и вошли в гробницу.

— Что ты им приказал?

— Неважно. Ты видел Нил, мальчик мой, — повторил он уже заданный однажды вопрос, — во всём его величии и красе?

Я помотал головой.

— Мы отправимся в путешествие. — Фараон понёс меня куда-то в темноту ночи. — На быстрой ладье вверх до самого дворца в эту тысячезвёздную ночь. А когда вернёмся домой, то возляжем вместе и выпьем эту ночь до дна, смакуя каждое её мгновение.

— Ох… ты вообще о чём-нибудь, кроме секса, думаешь? — пробормотал я, довольно краснея.

Семерхет засмеялся, и сотни ручейков разлились в его голосе.

Он донёс меня до реки, где уже ждала ладья. Нил и сам казался звёздным небом, а может, и был его частью. Фараон опустился на резное сиденье, по-прежнему держа меня на руках. Я прижался щекой к его груди, наслаждаясь этим приятным теплом…

Ладья сошла в воду, гребцы взмахнули вёслами, и мы медленно поплыли вверх по реке. На корме пела женщина, прославляя Небесных Богов. Я сонно смотрел на проплывающие мимо нас лодки, на искры звёзд в воде и почти засыпал, убаюканный теплом его тела, покачиванием ладьи и голосом невидимой певицы. Семерхет поглаживал меня по голове, шепча какие-то слова, смысл которых я не понимал.

Вскоре я погрузился в глубокий сон, ткнувшись лицом фараону в грудь. Он ласково приподнял меня, перекладывая мою голову к себе на плечо и с улыбкой придерживая, чтобы я не упал.

А я спал и видел странный сон. Мне снилось, что я был студентом археологического колледжа и далеко-далеко в будущем отправился на раскопки в пустыню, где нашёл мумию фараона и каким-то невероятным образом смог её оживить.

А ладья меж тем плыла, плыла, унося меня всё дальше от прошлого, которое ещё не произошло, и от будущего, которому не дано было произойти.

========== Свиток девятый. Прошлое, ставшее настоящим ==========

Даже сквозь сон я чувствовал, как разливается по телу и наполняет его томительной сладостью приятное тепло. Я выдохнул, сознание медленно возвращалось из далёких миров сновидений. Влажное прикосновение к губам пробудило меня окончательно.

— Мне такой странный сон снился, — пробормотал я, открывая глаза, чтобы взглянуть в лицо человека, разбудившего меня, — моего любимого человека. — Как будто я когда-то жил в таком странном месте… в будущем, представляешь?

В глазах фараона промелькнула тревога, он тронул мою щёку ладонью, шевельнул губами, как будто хотел что-то возразить, но передумал. Я сглотнул и выдавил:

— Это не было сном, верно?

— Мальчик мой… — начал Семерхет.

Я резко перевернулся на бок, спиной к нему. Как страшно! Никогда в жизни не испытывал такого страха! Я стал забывать многие вещи, иногда я даже не мог понять, что было реальностью, а что сном. Игры со временем не прошли даром.

В ту ночь, когда свершилось правосудие, я проснулся уже во дворце, на ложе в тёплых объятиях Семерхета. Ночную тишину нарушали крики птиц где-то в садах и пронзительные трели сверчков. Я помнил всё, что произошло в гробнице, так отчётливо… в мельчайших подробностях! Память снова и снова проигрывала эту ужасную сцену.

В этом времени всё было по-другому — не так, как в моём. Нужно уже приспосабливаться к законам этой эпохи, но… Чувствовал я себя противоречиво: я ведь хотел его смерти — всей душой этого желал! — поскольку он мог разлучить меня с Семерхетом, но увидеть, как легко можно забрать жизнь другого человека… это был порядочный шок. Я поморщился, перевернулся на живот и уткнулся лицом в подушку. Эти воспоминания будут преследовать меня ещё долго.

— Ты проснулся, мальчик мой? — Тёплая ладонь мягко погладила меня по предплечью.

Семерхет с лёгкой улыбкой смотрел на меня, глаза его неярко мерцали в рассветных сумерках.

Нет, оно того стоило. К чёрту противоречия! Если я теперь могу быть с ним, — неважно, что было до этого!

— Ещё рано, да? — Я закрыл глаза, вминаясь щекой в подушку. — Даже не рассвело.

— Я должен покинуть тебя сейчас. — Семерхет сел на ложе, хрустнул плечами, потягиваясь. — Мне нужно сделать кое-что.

Сон махом слетел с меня. Я подскочил, роняя на пол все подушки:

— Куда ты? Разве всё уже не закончилось?

— Всё только начинается. — Он хлопнул несколько раз в ладоши, призывая слуг. — Если не принять меры, ничего не изменится… и не единожды повторится.

— Хефау? — догадался я.

— Да. Нужно с этим покончить раз и навсегда.

— Я с тобой! — воскликнул я.

— Боюсь, это может быть опасно. Я не хочу рисковать…

— Глупости! — сердито возразил я. — Без меня ты никуда не пойдёшь, понятно?

— Да, мой юный повелитель. — Семерхет с улыбкой приложил руку к груди и поклонился.

— Не смейся! — Я вспыхнул.

Эрпат взял моё лицо в ладони и коснулся моих губ лёгким поцелуем, я расслабленно обмяк.

— Мы пойдём вместе, — сказал фараон, — но при условии, что ты ничего не будешь говорить или делать… и никто не должен тебя касаться.

— Почему?

— Потому что ты самая драгоценная вещь во всём Кемете. И горе тому, кто посмеет на тебя посягнуть!

«Вещь»? Я недовольно воззрился на фараона, тот засмеялся.

Семерхет дал несколько указаний вошедшим слугам и приказал готовить колесницы.

— Куда мы едем? — Я слез с ложа и дотащился до окна, чтобы понять, который час. До рассвета ещё было порядочно времени!

— Во дворец Хефау, — ровно ответил Семерхет.

Я вздрогнул, потому что в его голосе чувствовалась жестокость и… жажда крови. Ничего хорошего там не произойдёт, это уж точно!

— Ты хочешь его убить? — испуганно воскликнул я.

— Ну что ты! — возразил он. — Убивать я его не собираюсь, но…

«Точно убьёт», — подумалось мне.

— Может быть, тебе лучше остаться? — предположил фараон.

— Ну уж нет! — Я клещом вцепился в его руку.

Слуги переодели фараона в чёрное одеяние, расшитое замысловатыми иероглифами, — ритуальная одежда? Я и опомниться не успел, как на мне оказалось точно такое же. Пожалуй, в этом я чувствовал себя ещё глупее, чем в прозрачной юбке!

Семерхет простёр руки ладонями вверх, и в них появился длинный тонкий жезл из эбенового дерева.

— Это что такое? — Я с опаской дотронулся до жезла. — Опять какая-то колдовская штука?

— Скажу тебе честно, я не питаю иллюзий. — Эрпат поморщился. — На стороне Хефау целая армия, и он не жаждет увидеть меня у себя в гостях, так что этот визит может скверно закончиться. Хорошо ещё он не знает, что я слаб!.. А это дар Небесных Богов, с его помощью я смогу осуществить даже невозможное. — Он перевернул жезл в руках, опёрся на него. — Не хотелось бы его использовать, но на всякий случай с собой захвачу. Остаётся надеяться, что Хефау будет благоразумен… Идём, мой мальчик! — И он подал мне руку.